Павел Ившин - В когтях безумия

Недолго Яр задавался вопросами, колыбель как будто поглотила его, засосала в сон. Еще недавно он был полон сил, а спустя пару минут он уже спал без задних ног.

Глава 3

Похищение Костика

Омские Ястребы, переживавшие тяжелый кризис, проиграли последний домашний матч с разгромным счетом, на этот раз, как молотом по наковальне, по ним прошелся пражский «Пивовар», забросив в ворота хозяев шесть безответных шайб. Костик шёл с понурой головой, шарф отца, привязанный к запястью, подметал улицу, проходя сквозь море окурков и пивных пробок, подобно «Седову», когда-то разрезавшему морскую гладь. Костик шёл в арьергарде кучки еще верящих в победы своих кумиров фанатов и мог видеть, как чешские болельщики допивали последнее пиво из ларьков и не стеснялись разбивать бутылки о стены стадиона, ведь они, как и многие другие, знали, что всё это хулиганство сойдет им с рук. Они ведь гости, да еще и иностранные, ведь нельзя, чтобы о России подумали плохо… И от этого становилось еще печальнее, обида, ненависть, злость, весь букет самых низких и отвратительных чувств созревал в груди у Костика, он понимал, что дальше так жить невозможно. В нём просыпалась бунтарская сущность, живущая в каждом из нас и сподвигающая порой на отчаянные поступки, а порой на глупости и разрушение. Дух, душа – всё его существо кричало и просило хлеба и зрелищ, и только разум негодовал, как такое могло случиться, как мы дошли до такого, нет, не о проигранном матче шла речь, ставки были гораздо выше, а проигрыш еще более болезненным. Страна катилась в преисподнюю ко всем чертям, бесам, демонам, лилитам и прочим адским сущностям. Ничто не могло этого изменить. Вот уже выросло четыре поколения после раскола Советского Союза, и как бы президент на Новый год не пытался уверить народ в том, что мы идем в гору, темпы нашего развития растут, демография улучшается, а вооружение становится более совершенным, и что в этом аспекте мы не отстаем от стран лидеров… Все это ложь: нельзя скрыть того, что уже почти опустошены Васюганские болота, а города-металлурги Урала больше таковыми не являются из-за отсутствия сырья. Рост населения увеличивается только за счет приезжих семей, а число коренных народов сокращается с огромной скоростью. Уже не осталось тех, кто при нападении на государство сможет дать отпор за Родину. Перевелись патриоты, лучшие люди уже в земле или влачат свое жалкое существование в забытых Богом местах, на осколках и окраинах когда-то великой империи. Уже не летают ржавые советские ракеты, и границы не защищены, и при всем этом новейшем вооружении, которое, кстати говоря, как Аврора на берегу Невы – муляж, отбиваться нам придется булавой и молотом. Костика переполняли эмоции, он не мог понять, как эта замечательная страна могла пасть так низко, и неужели не найдется Данко, который пожертвует своей жизнью ради спасения России. И это все только надводная, видимая, часть айсберга, которая необратимо тянула страну в новое Смутное время.

Закат, буквально на несколько десятков минут озаривший полуразрушенный рельеф города, дарил Костику мимолетную надежду на спасение, но она вместе с солнцем уходила за горизонт, оставляя его один на один с самим собой. Один человек на весь город, которому небезразлична дальнейшая судьба Омска, России, человечества, ведь если представить планету человеческим организмом, Россия – это мозг, а если с головой непорядок всем известно, чем это чревато… Именно поэтому вспоминаются слова одного рок-классика: «Перемен требуют наши сердца!».

Ветер подхватил пожелтевший лист газеты, поднял высоко вверх над землей, спиралевидным вихрем пронес его метров тридцать мимо Костика и аккуратно опустил в большой мусорный бак. Даже силы природы, ведомые языческими богами, стали помогать человечеству – давать знаки, подсказки. Россия должна выстоять.

Костик поднялся к себе домой на пятый этаж шестиэтажного дома, он снимал эту однокомнатную квартиру у одной старушки, с которой был в очень хороших отношениях, поэтому она закрывала глаза на вечный беспорядок в её квартире. Архитектура комнаты представляла собой футбольную или хоккейную арену, где чистый в центре комнаты ковер – это сама площадка для игры, а стопки чего-либо – это трибуны, которые пропорционально со всех сторон нарастали по мере приближения к стенам. Дома у него, как обычно играла классическая музыка, которая была действительно классической и признавалась таковой на мировом уровне, а не на уровне страны, ведь за последние годы развелось столько псевдоклассиков, которые переигрывали давно забытые шедевры и зарабатывали на этом состояние. Под такую музыку он расслаблялся, такая музыка помогала ему отвлечься от насущных проблем, поверить, что все действительно хорошо, и у человечества есть шанс на спасение.

Костик подошел к холодильнику «Саратов», который несмотря на свою древнюю историю до сих пор работает, хоть и периодически ломается, но после замены сломавшейся детали продолжает показывать чудеса стойкости и выдержки, как некогда Джеймс Дж. Брэддок на боксерских рингах во времена Великой Депрессии. Холодильник был пуст, ровно как и всегда в нем стояла бутылка кефира и десяток яиц. Костик взял кефир, снял с себя дедовский хоккейный свитер с фамилией Ягр и бросил в корзину с грязным бельем, вслед за ним полетел и шарф, который так методично подметал улицы на маршруте «Стадион-Дом», и сел в кресло-качалку, сделав большой глоток и откинув голову.

Дело шло к весне. Природа просыпалась после долгой и холодной зимы. Солнце становилось теплее, закаты красивее, облака выше, а воздух легче. И только в голове Костика зрели тучи, бушевала буря, вновь и вновь бросая на его лодку мечты волны океана безнадежности и безысходности, и, казалось бы, что вот-вот сейчас ударит девятый вал и перевернет лодку, но нет, сменилась композиция в плеере, заиграло веселое и задорное «Времена года. Лето» Вивальди. Утихала буря, впереди виднелись зеленые острова спокойствия, умиротворения, побывав на которых, ты осознаешь, что всё хорошее, что ты мог сделать – ты уже сделал, и с чистой совестью засыпаешь; но острова были далеки, и на пути к ним предстояло пройти много непреодолимых трудностей, ведь только сильным дано пить победы вино.

Костик открыл глаза: на часах уже была половина восьмого, стало быть, пора собираться на работу, деньги сами домой не придут, а жаль. Он пошёл на кухню, сделал себе на завтрак яичницу, умылся, принял человеческий облик, почистил костюм, отполировал до блеска туфли, взял плащ и широким шагом направился к двери. На пороге он обнаружил бутылку молока, такую же, как в Америке разносят по утрам к каждому подъезду, Костик оглядел лестничную площадку, посмотрел в окно, решил, что это Валентина Сергеевна, хозяйка квартиры, сделала ему такой маленький подарок, зная, что у него вечно пустой холодильник. Успокоив себя этим, но всё же оставив некоторые сомнения, он рванул вниз по лестнице перепрыгивая через одну, а порой и две, ступеньки. На крыльце лежала газета, сложенная вдвое и перевязанная веревкой, не поверив в какой он стране, Костик оглянулся, но вокруг были все те же люди с опущенными головами, старые заброшенные детские площадки, стадионы, школы, всё те же разбитые дороги и дураки, ругающиеся матом. Сняв парковочную цепь со своего велосипеда и оседлав его, Костик задрал голову чуть вверх, чтобы сполна ощутить все порывы ветра, которые взъерошивали его светлые волосы. Со стороны, наверное, забавно смотрится: молодой человек в костюме и плаще едет по улице на старом велосипеде, но его это не волновало. Он был на своей волне, и сейчас эта волна всё-таки символизировала взлет, а не падение, как вчера вечером, поэтому несмотря на утренние странности, которые в его среде выживания кажутся очень дикими, хоть и приятными, он был готов и хотел подарить каждому частичку добра, тепла и любви, но разве он мог?