Герасий Чудный - Удача Бурхарда Грэма

Всё происходило словно во сне: в панталоны и сюртук впрыгнул одновременно; мысль – бежать через окно, улетучилась, при виде полицейского экипажа. Бросился по лестнице навстречу жандармам, надеясь, наглость подарит драгоценные секунды. Пригодился опыт неожиданных столкновений. После знакомства конвой из дома не вышел, а экипаж, запряженный двойкой рысаков, казалось, ждал только меня. Чудом избежав патрулей, вырвался из города и погнал в Гавр, откуда старый пиратский люгер перенёс в страну, где революция – далёкое прошлое. Лошадей удалось продать за бесценок перед отплытием. Вырученных денег едва хватило добраться до Шотландии. Так я ворвался в дом Глена Уркхарта, а «ПРОШЛОЕ» ворвалось в меня.

Поместье отыскалось благодаря наброску, начерченному в письме самим Гленом. Густые сумерки стёрли краски с холмов, убив последнюю надежду провести ночь за беседой со старым другом, в компании хорошего вина и уютного кресла перед жарким камином. Поставив на карту всё, чем был богат, заплатил проводнику сверх договора, но, стоило сквозь пасмурное небо пробиться луне, помощь не понадобилась. Над раскинувшейся в низовье холмов долиной поднялся занавес.

– Жаленые медузы. Ну и жуть. Добро пожаловать в «Приют призраков». Как он додумался, такое купить? Бррр, – поёжился, взглянул на часы – стрелки показывали четверть третьего. Место, где хотелось забыть пережитый ужас, сбегая от якобинцев, спрашивало: а может, революция – не так уж плохо? Но в окошко выглянул призрак соседа напротив и отпугнул сумасшествие.

Путь к дому казался неестественно долгим: шёл и шёл, а расстояние не уменьшалось. Оставалось шагов триста – пустился ливень. Всегда отлично плавал, а тут боялся утонуть. Хуже открытого моря: цели не видно, ориентироваться не на что, промок до костей. Чуть не проклял эту авантюру. Внезапно развиднелось, луна приоткрыла окрестности, с холмов грохотали реки, мимо проносились лавины. В двадцати шагах осветился широкий ров, опоясывающий дом. Как по волшебству протянулся мост: узкий, наполовину сгнивший, с зияющими дырами в пролете и полуразрушенными арками бывшего тоннеля.

– Какой же ты огромный, – впечатление с холма развеялось: из-за размеров показалось – дом совсем рядом.

Мокрый и продрогший постучал в дверь. От холода выбивали чечетку зубы. Никто не открывал. Чечётка развлекала мошек около часа. Поднимался ветер, поглаживая мокрый сюртук, обещал к утру горячку. До рассвета надо было чем-то заняться, а утро, хоть и хмурое, всегда мудрее. Мысли не лезли в больную голову: не придумал ничего лучше, как познакомиться с домом ближе.

Ничего интересного не нашлось, к зданию приблизиться не получилось – вдоль поросших кустарником стен могли гулять только привидения. Возле уха вспорхнул совёнок, проверил смекалку старого воина: упал на землю, ладони на голову.

– Фухх… Хорошо, что не ел. Драться и бояться надо голодным, – так учила мама.

Из открытых окон слышался то ли скрип, то ли стук, то ли шарканье, но это могло разыграться воображение. Странным был домик, нестандартным, неправильным. Поездил по странам, видел разные здания, но такой стиль впервые. У заказчика семь пятниц на неделе. Тот, кто строил, здорово намучился. Здание состояло из двух частей. Несущие стены возводились для замка, но в одно нетрезвое утро на серьёзной архитектуре поставили крест. Что имелось накрыли бюргерской крышей, приказали не падать. Покалеченный дымоход намекал, печники в округе вымерли до моего рождения. Окна возвышались над землей футов на пятьдесят, заглянуть внутрь не смог бы циклоп. Завершив обход, с признаками рассвета вернулся к двери. Отбивал веселей прежнего, закончив «танцем хлопковых королей», который сбегалась посмотреть вся команда. В индийской деревне от такого грохота разбегались самые наглые обезьяны, но флегматичный дом, игнорируя самодеятельность, по-прежнему спал. Зато я согрелся, что было очень неплохо, так как встреча с камином и глинтвейном откладывалась на неопределенный срок, а думать, когда зуб на зуб не попадает, не получалось. Думать – это всё, что я мог.

Дом был пуст, как мои карманы, и никаким Гленом Уркхартом на милю вокруг не пахло. Развернул затёртую до дыр карту, вспомнил, как последние пенни пересыпались в ладонь крестьянину, подогнавшему повозку к заросшей тропе; забытый, он так и остался ждать. Всё верно, но не всё сходилось. Внешний вид дома настораживал не столько угрюмостью, сколько несоответствием с описью. Глен утверждал, что заново переложил камин, дымоход говорил обратное – вчера общался с пушками, они тоже умеют убеждать. В помещениях были отремонтированы старинные люстры, на стенах установлены бра, однако уставшего гостя свет не баловал, дом поглотила тьма. В письме сказано о витражах, а ветер стучал разбитыми окнами, простыми, почти как в моей парижской квартире. Территория вокруг дома, если верить письму, очищена от растительности. Возможно, но с такими дождями и крепким сном – это мартышкин труд. И мост: в письме о нём ни слова, но… Но это был тот дом. Оттиск вензеля, смотревший с каждого листа, словно из прошлого, один в один совпадал с тем, что на двери. Протёр глаза, вижу – отсутствует замочная скважина.

– Как любил шутить боцман: покажите, куда вставлять. Н-да.

Пока мышление билось над загадкой, с холмов накатился туман. Долину затянуло пеленой до половины рва. Туман, проваливаясь, обратно не поднимался. На мосту охватила тревога. Пара гнилых досок, сорвавшись, улетела без обратной связи. Ров – совсем не ров, под ногами разверзлась бездна, за молочными клубами пряталась бесконечность. Местами дырявое полотно большой опасности не представляло. Дойдя до края видимости, замер.

В растерянности проходило время. Под гнилыми досками клубились вопросы, мокрый сюртук вытягивал тепло. Поглядывая то в пропасть, то на часы, внезапно сообразил: стрелка на секундном циферблате лихорадочно прыгает у барьера между пятнадцатой и шестнадцатой секундой. Как на холме, часы показывали четверть третьего. Поломка столь нужной и, главное, дорогой вещи, на фоне грядущих трудностей, казалась пустяком. В конце концов, существуют другие способы узнать время. Беспокоило то, что я не понимал – где нахожусь и что вокруг происходит.

Дальше идти было опасно, предпочел вернуться и только шагнул…

– Бурррх! – огромный ворон, преградив путь, глядел исподлобья, словно оценивая.

От испуга я поскользнулся, переломив под собой опору. Обломки, нырнувшие в туман, пробудили дремлющие таланты. В ход шли даже зубы, вцепившись в какие-то верёвки, которых ещё секунду назад рядом не было. Ногти бороздили размякшие доски, ноги барахтались, путаясь между собой. В конце концов, выкрутившись по-кошачьи, катастрофы удалось избежать. Под мостом проходил трос, на котором я в панике повис. В пропасть старался не смотреть. Запрокинув голову, сквозь дыру глядел в небо, переводил дух, чтобы с новыми силами взобраться на мост. Чёрная копна перьев приблизилась к краю, заглянула узнать – как там я.