Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда. Королева Мэг

С виду, конечно, всё выглядело очень пристойно. С Моргаузой прибыла достойная её положения свита: кормилица, горничные, отряд воинов в тридцать человек, даже два мавра – пажа, совершенно диковинная вещь для Нордланда, на которых с боязливым удивлением поглядывали местные воины.

А Моргауза не сводила глаз с Карла. Её жених оказался привлекательнее, чем она ожидала, чем могла предположить, и это было всё, что её интересовало. Она не замечала дикой красоты мест, по которой они ехали, не видела благородных оленей меж деревьями близкого леса, стада зубров вдалеке, исчезнувшего в высоких серебристых травах… А здесь было дивно красиво! Ближе к Фьяллару шрамы, оставленные войнами, были уже почти не видны, и здесь было удивительно хорошо. Из серебристых трав на равнине вставали известняковые скалы, на вершинах которых находили приют коршуны; а с лева под порывами тёплого ветра вздыхала листва огромного леса.

– Какая огромная и дикая земля! – Вздохнула матушка Анна, оглядываясь. Две её спутницы, уставшие от жары и езды в тряском возке, тихонько вздохнули. Потом Мэг сказала:

– Здесь прекрасно… Как в сказке. Мне просто не верится, что мы уже здесь. А знаете, что мне сегодня снилось?

– Что, Мэгги?

– Мне снилось, что я вынула из силков хорошенькую синюю птичку. На крыльях её была кровь. Я грела её в своих ладонях, но она всё равно умерла. И мне так её жалко, и так печально было весь день! Тяжело на сердце. Мне так жаль, что это был мой первый сон в Элодисе!

– Почему жаль, дорогая?

– Не знаю, матушка. Мне кажется, что это вещий сон, и что эта птичка – это моя жизнь.

– Ты просто устала, милая. – Ласково пригладила Анна волосы Мэг, влажные у висков. – Голубая птичка – это добрый знак. Не переживай!

Мэг вдруг залилась краской: это Карл неожиданно подошёл к монашкам и спросил:

– Это правда, что вы хотите основать здесь монастырь?

– Чистая правда, принц. – С певучим акцентом ответила Анна. – Говорят, что здесь много язычников.

– О, этого здесь сколько угодно, и каких хотите! – Весело улыбнулся Карл. Улыбался он ярко и весело, как-то даже трогательно, опасной улыбкой… Очень опасной. – Как вам нравится Элодис, леди?

– Такой дикий, роскошный край! Здесь так легко дышится.

– Я уверен, вы полюбите Элодис, когда поживёте здесь подольше. И можете рассчитывать на меня, если нужны будут помощь и защита, ведь… – Карл загляделся на склонённую макушку Мэг, на миг утратил нить разговора, но нашёлся:

– Ведь я христианин, как и вы.

Мэг упорно не смотрела на него, но принц видел, что она полна внимания и сильно напряжена. Было такое ощущение, что ей очень-очень страшно, но чего она боится, Мэг не понимала. Она только знала, что более красивого и удивительного мужского лица она никогда в жизни не видала, но дело было не в красоте. Как Карл с ума сходил от разлитой во всём существе Мэг нежности, так Мэг казалось, что Карл наделён всем, что только могло быть лучшего и привлекательного в мужчине. И просто удивительно, как она разглядела всё это, ведь смотреть на него ей по-прежнему было страшно! Карл заговорил с Анной, не смея обратиться к Мэг, но в мыслях его, сердце и языке была девушка – ангел… Иногда он начинал чуть-чуть заикаться от волнения, и это было так мило, так мило! «Он, наверное, переживает от того, что картавит. – Думала Мэг, почти не дыша слушая, как говорят Анна и Карл. – Интересно, кто-нибудь говорит ему, как чудно звучит его голос именно из-за картавости, и каким удивительным образом порок становится…достоинством?..». Ею овладела опасная иллюзия: девушке казалось, что никто не понимает и не чувствует его так, как она. Мэг погибала просто катастрофически быстро, у неё просто не оставалось ни единого шанса. И оба они не думали, что всё, что происходит, опасно и не нужно им обоим. Они вообще ни о чём не думали. Ему было восемнадцать, а ей – только-только исполнилось пятнадцать…

А вот Анне было тридцать три, и голова у неё на плечах была толковая. Но случилось так, что она не поняла Карла, не разглядела истинной причины того, что он краснеет, заикается и пользуется любым предлогом, чтобы очутиться рядом с монашками, причём это мигом заметили все, кому не лень. При этом Карл на Мэг не смотрел, не обращался к ней и не спрашивал про неё. Как Анне было не обознаться?.. Она была ещё не стара и довольно красива. В первые минуты она ещё отказывалась сама себе верить, и строго разбранила себя за суетные мысли, но всё складывалось так, что мысли эти крепли и подтверждались сотнями мелочей. Ведь поверить в это было так соблазнительно и лестно! Принц был так красив и молод… Так молод!

4.

К ночи все устали от жары и духоты, и вечер не принёс облегчения. Духота только ещё сгустилась; неровный ветер, налетающий порывами, был горячим и душным. Горячими были вода и даже тень; все просто попадали на привале, люди двигались вяло и то и дело огрызались друг с другом.

– Здесь всегда так? – Простонала Моргауза, которую обмахивала веткой кормилица Морлан. – И комары… Мерзость!!!

– Только перед грозой, моя леди. – Ответил Скульд. Ответил несколько рассеянно: Карл и Олле были на ногах, и вновь следили за птицами и рекой. Не смотря на юность, они были уже опытными бойцами – война, которую вели Элодис и Анвалон, превращала мальчиков в мужчин очень быстро и очень рано.

– Да всё нормально, Карл. – Говорил Олле вполголоса. – Зверь или охотник…

– Король говорит, что Одноглазый такого случая не упустит. – Возражал Карл. – И я так считаю, и Скульд.

– Ты же хотел что-то в этом роде! – Не упустил случая, подковырнул Карла Олле. – А тут такой случай!

– Дурак ты. – Фыркнул Карл. – Вот теперь ты чушь несёшь, а не я!

– Что, красивая, а? – Подмигнул Олле. – Юна ей и в подмётки не годится! Я такой красавицы в жизни не видел!

– Слишком красивая. – Карл нахмурился. Заметил, что монашки уже устроились на ночлег, и вновь направился к ним – это провожали уже усмешки и подмигивания, и Скульду это не нравилось. Но он пока делал вид, что ничего не происходит. Скульд не мог поверить, что Карлу может понравиться женщина возраста его матери – принц слишком почтительно относился к возрасту. Скорее всего, думал Скульд, Карлу понравилась Моргауза, но принц был слишком своенравен и самолюбив, чтобы просто признать это; он мог делать это просто на зло, чтобы позлить дядю, заставить невесту ревновать. Мало ли.

– У вас всё есть, что нужно? – Спросил Карл, приветливо улыбаясь. – Душновато, а?.. Гроза будет, после этого будет легче.

– На всё воля Божья. – Бодро улыбнулась Анна. – И гроза – только одно из проявлений Божьей воли.

Олле остановился рядом с Карлом, молчаливый и неслышный, как тень. Он тоже думал, что Карл просто дразнит Моргаузу и Скульда; только, в отличие от Скульда, был полностью на стороне брата и друга, и готов был поддержать любую его игру.