Eldar Morgot - Звезда Даугрема

— Тетя Йиля, что это за чудовище?

— Которое, Зезва? На какой странице, покажи.

— Вот.

— Курвин корень… Вачаб это, мальчик. Авачабу, Черный ужас.

— Оно похоже на тучу!

— Если бы… Слушай внимательно, малыш: вачаб одно из самых опасных порождений Грани. Оно пожирает.

— Пожирает?

— Не вертись! Лишь темные каджи да еще, пожалуй, дедабери способны вызвать его из черной тьмы Грани. Вачаб даже не из Грани, он откуда-то из смежных сфер между мирами. Его тело — вовсе не тело, а сгусток энергии, массы, состоящей из потусторонней материи. Он может вселиться в живую плоть, а затем пожирает его изнутри.

— Ох…

— Что за широкие глаза, мальчик? Расскажи лучше вчерашний урок.

— Да, тетя…

Нестор опустил руки. Вачаб полностью поглотил ныряльщика. Черный монстр принял человеческие очертания. Он колыхался, вздымал фонтаны черной псевдо воды. А еще вачаб выл. И вой этот, полный лютого голода и злобы, заставил каджа прислушаться, и, в конце концов, кивнуть с довольным видом. Бесшумно вернулся Таисий. Младший кадж волочил за собой тело человека.

— Кто? — не оборачиваясь, спросил Нестор.

— Простолюдин, местный. Без сознания.

— Хорошо.

Вачаб выл. Вскоре крик стал таким сильным, что заворочался пленный эр, повернул голову. Его рот застыл в беззвучном крике. Таисий поднял руку, и несчастный онемел, потеряв способность двигаться. Лишь его глаза, полные ужаса, все еще жили на застывшем, парализованном лице.

Зезва боролся. Вачаб разочарованно выл, черные вихри крутились на поверхности колыхающейся массы, но внутрь, в плоть, так и не попадали. Крик монстра, страшный, жуткий, сотрясал подземелье. Наконец, с воплем непередаваемой силы вачаб взметнулся к потолку, распластался там и тут же с ужасающим ревом ринулся вниз. Грохнулся в лужу, подняв кучу брызг. Начал расти вновь, и Таисий поспешно отошел подальше. Лицо каджа было бледнее обычного. Даже Нестор невольно отступил на шаг, но мгновенно опомнился, выкрикнул:

— Таисий, скорее!

Зезва стоял на четвереньках и мучительно сплевывал черную горькую слюну. Все плыло перед глазами, предметы раздваивались. Он с хрипом сел, оперся руками и повернул голову. Ужас, ледяной и беспощадный, вновь завладел всем существом Зезвы.

Вачаб уже впился в несчастного простолюдина. Черная субстанция демона металась по дергающемуся телу, и подвывающий от голода монстр торжествующе булькал и разбрасывал брызги черной, бездонной воды. Зезва отполз к стене, прижался к холодному камню. Таисий метнул на него странный взгляд. Нестор заложил руки за спину и, не мигая, наблюдал, как тело эра взметнулось в воздух, распухло, расставило в стороны взбухшие ноги и руки. Лицо несчастного, похожее на почерневшую от гнили тыкву, поворачивалось из стороны в сторону, словно простолюдин хотел что-то сказать. Но из приоткрытого рта не доносилось никаких членораздельных звуков, лишь ползла черная пена и лопались пузыри. Безумные глаза, за которыми не было ничего, кроме черноты и ужаса, вращались, словно жернова. Руки и ноги подергивались, а грудь вздымалась, как будто несчастный по-прежнему дышал.

Зезва заметил, как дернулся Таисий, услышал, как гневно кричит Нестор, призывая младшего каджа к спокойствию.

Тело простолюдина выгнулось, замерло на несколько мгновений, затем резко распухло и с ужасающим треском лопнуло. Жуткий смрад заставил Зезва отвернуться к стене, но он тут же обернулся, закрывая ладонью рот и нос. Вачаб полз по остаткам несчастного, булькал, удовлетворенно подвывая. От тела его жертвы остались жалкие ошметки — чудовище поглотило эра почти полностью.

Нестор вскинул руки, забормотал, прикрыв веки. Вачаб лениво колыхался, затем медленно двинулся в сторону лужи, похожий на ползущий черный ковер с редкими, натужно вздувающимися пузырями. Таисий присоединился к собрату, закрыл глаза. Губы каджа, без единой кровинки, беззвучно шевелились. Еще несколько мгновений, и вачаб вполз в черную лужу, замер. Затем неуловимым движением взметнулся в высоту. Зезва вздрогнул, прижался к стене. Каджи не открывали глаз. Руки по-прежнему вскинуты к потолку и дергаются тонкие белые пальцы. Вачаб медленно опускался, словно куча черного теста. Наконец, последний пузырь вздулся и лопнул на темной поверхности лужи. Медленно, очень медленно каджи опустили руки. Из-за головы Нестора осторожно «выглянул» дзап, за ним второй, третий. Таисий снова бросил на Зезву странный взгляд.

— Я хотел убедиться, — громко сказал Нестор, набрасывая капюшон и делая три шага к стене, где скрючился ныряльщик.

Кадж подбоченился и уставился на пленника, чуть склонив голову к правому плечу. Таисий неслышно стал рядом. Глаза с поволокой смотрели на человека холодно и бесстрастно. Или же, устало подумал Зезва, ему только так кажется… Голова по-прежнему раскалывалась, в глазах метались темные пятна.

— И я убедился, — задумчиво заключил Нестор, покосившись на Таисия. — Почему ты все время молчишь, молодой рыцарь? Язык отнялся?

Зезва заворочался, стиснул зубы и, опираясь рукой о стену, поднялся. С вызовом взглянул прямо в темное пятно капюшона. Оттуда донесся тихий смех. Таисий пожал плечами, его странные глаза чуть расширились.

— Как я и предполагал, — продолжал, смеясь, Нестор, — создание из смежных сфер не сумело тобой полакомиться. Хоть и старалось! А еще я убедился, что мы с Таисием не сможем забрать тебя в порт и перенести куда-либо дальше, чем соседний с монастырем лес. Молчишь и молчишь… Ну прямо как брат Таисий, клянусь Пламенем!

Таисий снова повел плечами, словно судорога прошла по его телу. Зезва сплюнул черную, вязкую слюну. В голове немного прояснилось.

— Ныряльщик, реликт, мутант! — опять засмеялся Нестор. — О, Пламя, судьба такая насмешница! Не так ли, брат Таисий?

Младший кадж молча кивнул. Нестор со вздохом покачал головой. Один из дзапов быстро высунулся из капюшона, и тут же спрятался. Зезва упрямо молчал, глядя в пустоту между двумя змееголовыми.

— А смерти ты боишься, рыцарь из Горды?

Зезва посмотрел на Нестора, но тут же отвел взгляд.

— Боишься, я же чувствую. Я тоже боюсь.

Ныряльщик безмолвствовал. Тяжелая капля ударилась о поверхность лужи, и Зезва невольно вздрогнул. Разошлись слабые круги, лужа задрожала.

— Вачаб ушел, человек. Наелся.

Нестор умолк и некоторое время вглядывался в пленника, словно хотел заглянуть в самую его душу.

Наконец заговорил, негромко и как-то отвлеченно, но Зезва вспыхнул, вскинул голову.

— Ах, ах, молодой рыцарь из Мзума… Славное Солнечное королевство Мзум, ах… Которое проклинают к северу и югу от Цума! Я вижу ярость в твоих глазах, Ныряльщик Зезва. Проклинают не только здесь, но и соседних странах: Рамении, Элигере, Арране, даже в Пространстве Кив. Что? Ах, Пламя, огонь презрения и недоверчивости в твоем взгляде! Знай же: народ пересказывает друг другу про зверства мзумских карателей, про сожженные дотла села и города, про виселицы и колья вдоль дорог, про целые овраги с мертвыми телами несчастных душевников! Ужасается простой народ в Рамении и Баррейне, да, да… Снова гнев, рыцарь?