Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2

− Я могу предложить вам такую же ткань, − вкрадчиво произнес торговец.

− Нет. Создатель не поймет моей не скромности.

Торговец не настаивал. Искусство торговли состоит в умении продавать, а не врачевать душевные раны.

− Вы из Децимии? — спросила Кайрин торговца, не торопясь уходить.

− Да, бьянка. Я имею счастье быть подданным Аррага Шестого.

− А что носят сейчас при дворе Нобилиссима?

− Их величества? — переспросил тот, не поняв смысла последнего слова.

− Да.

− Вам лучше спросить об этом у Чари.

− Фасон разный, − ответила Чари. — Крой не такой свободный. Особенно заужают лифы, что бы подчеркнуть…, − девушка глянула на торговца.

− Я ничего не слышу, − рассмеялся он и отошел в сторонку.

− Подчеркнуть область груди. Вырезы пожалуй через чур откровенны и мало драпируются. Позволяют видеть, то что раньше дозволялось лицезреть мужу.

− О, да! — подтвердил торговец, хотя якобы ничего не слышал.

− Повсеместно отказались от шлейфов, − голос Чари стал тише. − Не носят фундоши.

Кайрин с Аяш переглянулись. Возмутится бесстыдством или повеселится свободе нравов.

− Все из-за нового танца. Картадала.

− Это когда кавалер высоко, как только может, подбрасывает свою бьянку, − с невозмутимым видом пояснил торговец. — Чем выше взлетает она, тем выше взлетает подол, тем больше вероятность зрителю убедиться, под юбками нет нижнего белья.

− А цвета?

− Цвета? — его спокойный взгляд преисполнился лукавства и он заткнул уши.

− Предпочитают оттенки красного, − ответила за него Чари.

− Какие именно? — выпытывала Кайрин. Ей было не понять, что за тайна такая заставила вдруг умолкнуть торговца.

Чари вытянулась через прилавок и поманила к себе Кайрин.

− Если вы знаете стародецимийский… Ла Филлетте, ла Вирдже, ла Даме, ла Релиджис. [66] Ла Филетте, Ла Вирдже… − у Э.Фукса в его Иллюстрированной Истории Нравов (Галантный век.) есть такие строки: «…иногда заимствовали шкалу характерных оттенков у самых интимных красот. Особого рода красный цвет распадался на оттенки: a la Fillette, a la Vierge, a la Dame, и даже a lа Religieuse! (Как у девочки, как у девушки, как у дамы, как у монашки)».

Кайрин фыркнула и покосилась на торговца. Слышал ли? Он ничего «не слышал».

Когда они вышли, Аяш спросила.

− Что такого сказала тебе торговка?

− Поверь, Создатель будет благодарным если я не скажу, а ты не узнаешь, − и снова рассмеялась.

Потом они расстались. Кайрин уступила ей доаспэ, сказав, что заглянет еще в одно место. Они обменялись поцелуями в щеки, и Аяш отправилась на выход. Народу на ярмарке прибыло, и пройти между толкучкой не так просто. Иногда она ловила на себе посторонние взгляды. Женщина без провожатого или без компании всегда объект пристального внимания. Где-то сбоку яростно закричали. Визгливый голос требовал доплаты. Голос неприятен. Она невольно посмотрела в ту сторону, откуда он доносился. Из-за этого Аяш едва не наступила в лужу, ловко поддернула подол, широко перешагнула и столкнулась… с убийцей тана Мистара. У Аяш перехватило дыхание. Сердце учащенно забилось. Она снова почувствовала себя там, на поляне. Девушка поспешно отвела взгляд. Но чего она боится? И почему? Тут же вскинула голову, стараясь выглядеть невозмутимой. Человек пропал. Вокруг другие лица и фигуры. Его нет! Аяш даже привстала на цыпочки посмотреть, куда он пошел, не затаился ли рядом?

− Вы кого-то потеряли, бьянка? — вежливо обратился к ней вигл.

− Нет. Я никак не могу пройти к выходу, − взволновано произнесла Аяш.

− Вас сопроводить?

− Если можно, − согласилась девушка.

Вигл довел её до доаспэ и пожелал хорошей дороги. Протянутый триенс не взял.

− Я на службе, бьянка.

Аяш рассеяно кивнула и приказала ехать быстрее. Теперь с вышиванием портрета не должно возникнуть никаких трудностей. Но разве в портрете дело?! Странное чувство не обмануло! Все изменится!

Кайрин пройдя вдоль рядов, добралась до «Святых Путников». Сэм уже поджидал её. Кайрин бросила ему короткую фразу.

− Через полчаса.

Внутри тишина, прохладно и сумрачно. Традиционный солид канул в бездонном кармане трактирного слуги. Девушка надела маску и поднялась на второй этаж. Народу не много, человек восемь. Но никто не поручится, что среди них нет сикофанта.

Как заведено, принесли прохладительный напиток.

− Вы ждете кого-нибудь?

− Мне хочется развлечься. Сыграть в шахматы, − ответила Кайрин и с отстраненным видом, выложила монету — свейдийский тарий.

− Попробую вам помочь, − пообещал слуга, забирая деньги.

Вскоре на стол поставили доску с фигурами.

Мимо занятого ею столика прошел мужчина. Вид его довольно сер, ни одной запоминающейся или броской детали в одежде. Он напоминал бедного (весьма бедного!) искателя глупеньких красоток, за чей счет можно неплохо существовать, услаждая им слух любовными небылицами и веселыми фривольными стишками.

Мужчина о чем-то перемолвился со слугой, поздоровался с одним из посетителей. Посетитель запоздало кивнул. Вряд ли он был одним из благородных киров, которому позарез понадобился человек для выполнения щепетильного поручения. Скорее посетитель этим самым человеком и являлся. Плавные движения, спокойный изучающий взгляд, от которого не ускользнет ни единая подробность.

После «раскланивания» мужчина отправился обратно и чуть задержавшись у стола Кайрин.

− Вы играете в шахматы? — удивил искренностью искатель глупеньких красоток.

− А что в этом такого?

− Здесь редко кто в них играет. Предпочитают кости или карты.

− Кости слишком скучны. Карты вульгарны.

− Вы позволите? — мужчина отодвинул стул, но не сел, а замер в ожидании.

− Что именно?

− Сыграть с вами?

Подоплеку словесного спектакля Кайрин понимала. По-другому на чужих глазах и быть не могло.

− Хорошо.

Мужчина расположился на самом краешке стула. Те, кто имел с ним возможность когда-либо общаться, утверждали, от него веет холодом как от гигантской льдины. Кайрин полностью согласилась с наблюдением.

− Какими желали сыграть? — вежливо спросил мужчина, снимая перчатки. Между средним и безымянным пальцем левой руки угольная метка знака Рыб.

− Всегда играю белыми, − прозвучала одна из ритуальных фраз.

− Приму, как должное, сыграть черными, − последовал столь же ритуальный ответ.

В течение времени они не говорили, а действительно увлеченно играли. Белые сильно давили в центре, но безнадежно уступали правый фланг. Пешка черных рвалась в ферзи.

− У вас слабая позиция, − покачал головой мужчина.

− Не настолько чтобы волноваться.

− Но, вы взволнованы.

− Совсем по другому поводу.

− И каков он, если заставляет переживать такую неординарную и прелестную бьянку.