Владимир Васильев - Сокровище «Капудании»

А каждый матрос с детства усваивает простую истину: в водах нет своих и чужих, есть только свои.

Зимородок умолк и жадно припал к бокалу.

– Н-да… – Александр пораженно покачал головой. – Весьма странная легенда. Честное слово, никогда не слыхал ничего даже отдаленно похожего! Браво, друг мой, на этот раз к вам как к рассказчику не может быть никаких претензий!

Ральф кивнул, но как-то необычно хмуро. Однако Александр все еще находился под впечатлением услышанного и не обратил на это внимания.

– Откровенно говоря, ваш рассказ скорее смахивает даже не на легенду, а на смелую выдумку какого-нибудь матроса, весьма, надо сказать небесталанного. Которому, к примеру, друг против ожиданий недоплатил двенадцать монет. Так часто бывает – историю, придуманную каким-нибудь искусным рассказчиком, постепенно начинают считать сказкой или легендой. Причем очень старой.

– Там есть еще небольшое дополнение, – неохотно сообщил Ральф. – Пергамент с записью этой легенды – или, если угодно, истории – нашли внутри выловленной где-то у Тендры бутылки из-под крепкого тирасского пойла. А секрет его изготовления был утерян лет триста назад, если не знаете. Вот и решайте сами – легенда это или история.

– Вот даже как! – хмыкнул Александр. – Тогда действительно скорее это выдуманная история. Под воздействием того самого утерянного пойла. Впрочем, не важно, история, легенда…

– История, – уныло сказал Ральф. – Корабль-то мы видели! И дельфинов видели! Причем я его вижу не впервые.

– Не впервые? – вскинулся Александр. – Вы видели корабль-призрак прежде?

– Видел. Прежде – три раза, этот четвертый.

– Когда, где?

– В первый раз – еще мальчишкой, с рыбацкой шаланды. Заштилело как-то, мы милях в пятнадцати от берега ночевали. Рыбаки спали, а я под утро проснулся. Через борт глянул – он… Оцепенел я тогда от страха, под рогожу забился, еле меня потом в себя привели. Второй раз уже штархом, в водах, перед самым Боспором. А третий – года два назад, когда нас в Меотиду занесло с Чапой… На «Гаджибее», между прочим.

– И… что произошло после этих встреч?

Зимородок совсем посмурнел.

– Шаланда с рыбаками той же осенью из вод не вернулась. Что со вторым кораблем стало – не знаю, нездешний он был, из Фамагусты вроде. Я до Истанбула его довел – и на берег. Как знать, дошел ли он до своей Фамагусты? Ну а что случилось с «Гаджибеем» и Чапой, вы знаете.

Александр в упор поглядел на штарха. Лицо принца было необычно бледным, глаза недобро поблескивали.

– Вы связываете эти два факта? Я имею в виду ту встречу «Гаджибея» с кораблем-призраком и недавние события у турецких берегов?

Зимородок ответил не сразу. Помолчал, взвешивая каждое слово и каждую мысль.

– Не знаю, – сказал он глухо. – Не знаю, есть ли между этими событиями связь. Но встреча с кораблем-призраком у нас считается дурным знаком.

Теперь умолк Александр, уставившись в скатерть и бездумно вращая пустой бокал длинными тонкими пальцами.

– Хорошенькое дело… Дурной знак. Однако вы встречались с ним уже четырежды – и пока живы!

Ральф криво усмехнулся:

– Вот именно – пока.

В следующую секунду Зимородок порывисто вскочил, метнулся к дальней переборке, легонько хлопнул по ней обеими ладонями и вернулся к столу.

– Вы не подумайте, Алекс, будто я боюсь. То есть что я говорю… Мне и впрямь стало жутковато, но не в этом дело. Не подумайте, будто я отступлю из-за корабля-призрака. Я поклялся служить вам. И я верен клятве. Но мы все должны теперь быть предельно осторожными, ведь вы тоже видели корабль-призрак. А значит, проклятие – если на нем лежит проклятие – коснулось и вас.

– Проклятие… – пробормотал Александр. – Чертовщина какая-то.

Он тоже встал, негромко звякнув серебряным прибором.

– Знаете, Ральф, я почему-то больше связываю призрак и его команду с нашим делом. В конце концов, скелетов мы увидели еще в Амасре!

Причем в том самом доме, где хранился крипт! Это слишком нарочито, чтобы быть совпадением.

– Ну, со скелетами, положим, мы столкнулись еще до визита в дом…

Ральф вдруг осекся, оборвав незаконченную фразу.

– Постойте-ка, Алекс! Давайте вспомним. Скелеты сражались с охранниками Альмеи Сократес. Но как только появились мы – они предпочли немедленно ретироваться. Резонный вопрос: почему?

– Почему сражались с охранниками Альмеи Сократес или почему ретировались при виде нас?

– И то и другое.

Александр немного подумал и беспомощно развел руками:

– Не знаю, Ральф! Полагаете, это важно?

Зимородок мучительно вспоминал мельчайшие подробности стычки на пляже, однако некоторые вещи вспомнить никак не мог. Например, что было с Альмеей в момент их появления? Потом вроде бы один из скелетов пытался уволочь ее в лабиринт кривых прибрежных улочек. А еще чуть позже скелеты сами удрали туда. Но что делала Альмея, когда появились принц, Фример, Ральф и солдаты, именно в первые секунды?

Почему-то это и впрямь показалось Ральфу очень важным.

– Мне кажется, – сообщил он Александру, – что мы упускаем какую-то простую, весьма очевидную и очень существенную деталь. Что-то там было на пляже. Что-то такое, что могло бы объяснить поведение Альмеи, а, возможно, и дальнейшую помощь по крайней мере одного скелета в поисках крипта. Если мы это поймем, мне кажется, нам сразу станет проще.

– Это был предмет? – с ходу принялся «колоть» проблему принц, живо припомнив детские игры в «задумай слово» с Тольбом.

– Не уверен, – покачал головой Ральф. – Возможно, это был какой-то поступок Альмеи – жест, взгляд, слово, возглас. Но, может быть, действительно предмет, деталь пейзажа. У меня странное чувство, Алекс, – там была какая-то фатальная неправильность! Нелогичность! Вот дьявол, у меня такое иногда случается – чувствую, что есть зацепка, а в чем она – долго понять не могу!

– Эк внезапно на вас накатило, – покачал головой Александр и снова сел за стол – возможно, чтобы успокоиться. Он знал: отгадывать задуманное слово лучше всего будучи полностью спокойным и сосредоточенным. Азарт тут только мешает.

– Знаете что, дружище Ральф? Бросьте это дело, не напрягайтесь. Если мысль отвлечется – вы непременно вспомните то, что вас смутило.

– Пожалуй, – согласился Зимородок. – Осталась мелочь: исхитриться не думать о белом дельфине.

– Что, простите? – удивился Александр. – А, понимаю! – В следующую минуту принца осенило: – Не думать о белой обезьяне! Читал. А вы, значит, для этих целей дельфина приспособили! Что ж, разумно: обезьян в Тавриде, я слышал, не водится.

Александр хотел попросить штарха рассказать еще и эту легенду, однако в дверь постучались и, когда принц громко позволил войти, в каюту ввалился Говард Фример, как обычно – громоздкий, шумный и потный. Он сразу же стянул треуголку и принялся промакивать лысину.