Александр Костожихин - И станешь ты богом

Ещё одним, сумевшим вырваться из зоны обстрела, оказался ростовщик – прикрываясь от ливня стрел другими людьми, он пробирался по самой кромке обрыва. В ужасе раскрыв рот, пихнул коня пятками. За ним следом послушно засеменил мул. Кудыма свистнул, указав Пятке цель.

Лучник вскинул гигантский лук. Выпустил три стрелы. Первая стрела по оперение воткнулась в круп коня. Конь взбрыкнул. Ростовщик выпустил повод мула, и тот продолжил неторопливо семенить по дороге сам по себе. Второй стрелой Пятка поразил коня точно под деревянное седло, в поясницу, третьей – перебил скакательный сустав. Конь, всхрапнув, упал, задёргался и раздавил ростовщику ногу. Тот от боли потерял сознание. Мул пробежал ещё немного и встал.

Вскоре всё было кончено. На дороге и вдоль неё валялись утыканные стрелами люди и кони. Кто-то ещё стонал, кто-то посылал проклятия, кто-то слабым голосом молился. Но всё ещё продолжали щёлкать тетивы, и стрелы с треском расшибались о рыцарские доспехи и щиты. Наконец Волчий хвост воскликнул:

– Прекратить стрелять!

Затем обратился к рыцарям:

– Эй, вы! И этот, как там тебя, граф Саксонский, слушайте меня! Хрен с вами, живите пока. Однако монетами, доспехами, оружием и конями придётся вам пожертвовать в пользу малоимущих, бедных и убогих, – атаман нехорошо усмехнулся; вокруг него злобно рассмеялись ватажники.

Валеты расступились, и вперёд выехал граф:

– Дьявол вас всех забери! Кто ты такой, что позволяешь себе напасть на королевского посланника? И ещё дерзишь при этом! По тебе, разбойник, плачет самая высокая берёза и грубая толстая верёвка без смазки! А ну назовись!

– Если я назовусь, тебе что, легче станет? Хорошо. Будь по-твоему. Я – атаман этих разбойников, по прозвищу Волчий хвост. Решай, граф: либо мы вас сейчас уничтожим, либо свяжем крепко-накрепко и оставим здесь. Пусть без портков, но живых и здоровых. Клянусь честью. Караваны здесь не редкость. Так что, долго комаров кормить не придётся.

– А у тебя, разбойник, есть честь, что ты ей клянёшься?

– Она есть, граф, у тех, кто понимает, что такое честь. Я понимаю. А ты?

– То есть, ты хочешь сказать, что напав на нас неожиданно и расстреляв из луков в упор, ты человек чести?

– Не путай честь и военные хитрощи. Вот ваши рыцари, бароны и попы честью точно не блещут. Мне ли не знать. Я сам бывший франк, а ныне – свободный, вольный человек без родины, – холодно ответил ему Волчий хвост. – Однако разговор наш слишком затянулся. Итак, выбирай.

– Мы прорвёмся в любой момент и без твоего согласия.

– Да ну? Попробуй. На рысях пойдёте? Так мы рядом с вами побежим. Всё равно постепенно всех стрелами кончим. Галопом пойдёшь? Долго твои кони выдержат скачку под таким весом? Тысячу шагов? А потом падут или встанут – не сдвинешь. И что дальше? Побежишь на своих двоих?

– Тогда ответь, почему ты решил вдруг подарить нам жизнь?

– Ты – королевский посланник. А с королём я не воюю, ибо он мне безразличен в силу своей отдалённости от этих мест. Так что, неси королевские вести дальше. Мне до этого дела нет. Нас интересуют кисеты и то, что в них звенит. Мы – разбойники, а не благородные воины. Хотя благородные воины тоже любят пошарить за пазухой у поверженных ими врагов. Иначе зачем воевать, если прибытка нет? Не так ли, благородный граф? Я ведь сам когда-то кичился своим происхождением, воевал под штандартами. Лично лицезрел Людовика Благочестивого и даже лобызал ему руку, как пёс лижет руку хозяину. Но сегодня я человек простой. Условия мои тоже простые: живите, но отдайте, без лишнего кровопролития, свои ценности. Вы себе ещё наворуете, ещё отнимите сколько нужно, по праву происхождения, у быдла, что зовётся народом. Так что, по рукам?

– Нет! Ты сам определил своё место под солнцем, уравняв себя со быдлом. Ты даже ниже его. Ты – разбойник, червь. Твои условия унизительны! Мы отвергаем их. Мы будем сражаться. Назови своё настоящее имя!

– Что ж, пусть будет так. Только своё настоящее имя я давно забыл. Да оно тебе и не к чему. Какая тебе разница, от чьей руки подохнешь? Или ты думаешь, я вызову тебя на поединок и мы так, погремим мечами, выясняя кто сильнее? Ха! Хрен тебе в зубы! Обойдёшься. Лучники! Приготовиться! Остальным – построить перед лучниками две шеренги, сдвинуть щиты! Ultimum autem est tragoedia [36].

Лучники успели дать только один, нестройный залп. Бросив на произвол судьбы троих пеших, четверо закованных в железо конников ударили по шеренгам в сторону деревни. Расчёт оказался верным: если удастся прорваться к деревне, там их встретит воевода с дружиной, а крепость же не достроена, хотя там ждут корабли.

Одного не учли: рыцарскому тяжёлому коню для мощного удара нужен разбег. Кони, раздвинув выставленные короткие в их сторону копья, упёрлись в стоящих на коленях воинов, прикрытых щитами. Рыцарские огромные копья скользнули по щитам, один ватажник оказался пробит насквозь. Копья за ненадобностью отбросили, схватились за мечи. Сзади рыцарей прикрыли двое подоспевших пеших воина – третий, поражённый стрелой в горло, свалился с обрыва – также отбросивших тяжёлые длинные копья и обнаживших мечи.

Кровавая схватка продолжилась. Но слишком много было нападавших. Сначала один за другим полегли пешие воины, затем арбалетный болт пробил доспехи на одном из валетов. Кудыма удачно проскользнул под брюхо могучего графского жеребца и распорол ему живот. Граф успел соскочить с коня и теперь, теснимый со всех сторон, постепенно отступал к обрыву. Туда же теснили двух валетов. Вот один из коней поскользнулся на кромке обрыва и обрушился вниз. Второго валета поверг Ингрельд, сумев зацепить его крюком секиры за доспехи и стащить с коня. На упавшего оруженосца обрушились мощные удары боевой дубины и сплющили ему шлем. Изнемогающий от усталости граф взмахнул окровавленным мечом и снёс голову ватажнику, что был с дубиной. Утыканный стрелами и дротиками щит стал невероятно тяжёл, и граф на мгновение опустил его. В ту же секунду Пятка выпустил стрелу. Длинное древко ударило графа под яблочко – место, обычно не прикрытое доспехами. Затем Ингрельд могучим ударом пробил доспех, разрубив правое плечо графа. Граф захрипел, упал на колени и приник лицом к земле, словно хотел поцеловать её на прощание.

Всё было кончено.

Кудыма снял шлем, вытер пот. Огляделся. К нему подошли Волчий хвост, Ингрельд и Гондыр.

– Славно потрудились! – Волчий хвост улыбнулся.

– Да, неплохо, – Ингрельд любовно вытер кровь с секиры какой-то тряпкой, заботливо осмотрел лезвие. – Я уж подумал было, эти железные чучела вот-вот прорвутся. Граф достойно бился. Могучий был муж. Смотри, сколько наших накрошил.

По дороге сновали ватажники, добивая чужих раненных, своих относя в сторону, и сноровисто обирали мертвецов, вырезая из трупов стрелы и скидывая тела с обрыва в реку. Где-то разгорелась драка за сапоги. В отдельную кучу летели мечи, щиты, доспехи. Эта добыча считалась в ватаге общей. За хороший меч можно получить очень много монет, не менее, чем за пять хороших коней. А цена коня равняется стоимости десяти волов. Атаман решит, какое оружие оставить и кому передать, а какое продать и пустить вырученные деньги опять же на благо ватаги.