Александр Костожихин - И станешь ты богом

Судя по всему, отряд проходил здесь ещё до заморозка, ибо вода во вмятинах следов уже заледенела.

Кудыма не на шутку встревожился. Остяцкие городки, конечно, практически неприступны. Их строят на высоких холмах, либо такой холм насыпают специально. Обычно вокруг холма выкапывают тройной ряд рвов, посредине холма делают ещё один-два рва. Зимой склоны обливают водой, летом во рвы пускают воду. Попасть в городок можно только по лёгким мосткам, которые в случае опасности легко разрушаются либо втягиваются внутрь. Наверху холма либо вкапывают частокол, либо насыпают крутой вал. Внутри городка всегда достаточно провизии и воды, чтобы выдержать длительную осаду. Живут же остяки в юртах, очень редко – в низких деревянных строениях, наподобие изб без окон. Одна беда: очень разрозненно живёт этот народ, отдельными малочисленными родами. Вот и в роду Йолгызы, считая всех, вплоть до глубоких стариков и младенцев, едва наберётся пара сотен человек. А много ли из них воинов? Хотя остяки очень воинственны и храбры, необычайно свирепы и мстительны они для столь малого народа. С малых лет учатся владеть копьём и ножом, стрелять из лука. Все без исключения – прекрасные стрелки. Ни один из вблизи живущих народов не умеет так далеко и метко стрелять. Зная свирепый и неукротимый нрав этих людей и их мстительность, остяков стараются не трогать. Пусть даже один остяк останется в живых: женщина, мужчина, ребёнок – он будет постоянно мстить: убивать любого из племени, которое посягнуло на его род; будет кружить вокруг деревни или стойбища, нападать из засады на людей, портить ловушки на зверя. Пока его самого не убьют. Однако сделать это очень непросто. Прекрасные охотники и следопыты, остяки в тайге – у себя дома.

Так кто же такой отчаянный, кто решился напасть на городок? Либо их очень много, либо они просто без мозгов. Остяков нужно убивать всех. Не дай боги кто-то из них ускользнёт! Большой кровью и вечным страхом вернется это потом нападавшим!

С другой стороны, еще теплилась слабая надежда, что неизвестный военный отряд всё же направил свои стопы не к городку рода Йолгызы, а в какое-нибудь другое место; просто совпало направление движения на коротком отрезке.

Нужно было срочно что-то решать.

После короткого раздумья Кудыма предложил, несмотря ни на что, двигаться в сторону городка. А там, на месте, уже разобраться, что к чему. Может, всё ещё обойдётся. Пропускать же возможность пусть кратковременного, но полноценного отдыха было глупо. Да и проводник нужен, такой, который сможет кратчайшим путём вывести их в знакомые места. Без сомнения, они и без проводника не заблудятся, но одно дело – плутать путями длинными, на ощупь, и совсем другое – положиться на человека знающего эти места как свои пять пальцев.

Ватажники, как могли, ускорили бег. Теперь впереди всех мчался Ингрельд. Ноздри свея хищно раздувались, стараясь уловить чужой запах. Холодные голубые глаза замечали каждую мелочь. Цепочка следов упорно уводила в сторону городка. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений: неизвестный военный отряд держал свой путь к остякам.

Они успели добраться до городка ещё далеко засветло. Услышали шум сражения, дикие вскрики, стоны. На склон холма, на вершине которого находился остяцкий городок, подбадривая друг друга, карабкались воины. Бо’льшая часть из них, преодолев первые нижние три рва вплавь, взбиралась на верхние ярусы. Однако самые первые воины были остановлены в середине холма ещё цепью рвов. Пусть эти рвы были мелкими, по грудь, но они тоже были наполнены водой. Упав в такой ров, очень трудно вылезти из него из-за крутого, почти вертикального откоса.

Карабкаться по крутому обледенелому склону – само по себе занятие не из лёгких, а тут ещё сверху, с частокола, сыпался ливень стрел. То один, то другой – воины скатывались вниз. Некоторые со стоном цеплялись за обледенелые края нижнего рва, другие беззвучно погружались в ледяную воду. Иногда сбитый стрелой увлекал за собой вниз ещё несколько человек. В воздухе висела брань. Однако нападавшие, презрев потери, упорно и целеустремлённо лезли всё выше.

Ватажники, укрывшись за деревьями, наблюдали разыгравшуюся перед ними сцену. Щука покачал головой:

– Видимо, с наскока решили крепость взять. Нет, этот штурм у них наверняка провалился. Ещё немного – и кинутся назад.

– Согласен, – пробасил Ингрельд.

– Что делать будем? – спросил Волчий хвост. – Нам сейчас в бой бросаться не следует. Нас слишком мало.

– Я так думаю, браты: нападающие сейчас откатятся, но от задуманного не отступят. Просто сорганизуются. Земля ещё не промёрзла, а только-только ледком тронулась. Да и тот не сегодня-завтра растает, можно будет воткнуть железо и дерево в землю без труда. Воины за пару дней приготовят трапы, лестницы с зацепами, колышки и вновь пойдут на приступ. Их много. Сотни четыре, наверное. Возьмут они городок. Потеряют очень много, но возьмут. Кстати, это, кажется, «железные волки проток [47]». Что это они осенью в военный поход пошли? Их время – лето и зима. Да и какая сейчас может быть добыча? Летом пушнину бьют не для продажи, мех нестойкий. Странно всё это. Однако чем мы можем своими малыми силами помочь остякам, я не вижу. Надо тихонько уходить, пока нас не заметили. Мы не отобьёмся от такого количества воинов.

– Нет. Отступать не будем, – голос Кудымы был жёсток, – мы обязательно поможем остякам. И, в своё время, ввяжемся в бой. Не надо ни о чём спрашивать. Просто слепо верьте мне. Просто верьте – и всё.

– Ладно. Будь по-твоему. Брат для брата в чёрный день, – Волчий хвост вскинул вверх сжатый кулак.

Остальные вразнобой повторили за ним слова и тоже подняли вверх сжатые кулаки.

Кудыма с благодарностью кивнул головой. Решение было принято.

А пока ватажники оттянулись вглубь тайги.

Как и предполагал Щука, понеся немалые потери, кулайцы откатились от холма. Снова между ними и городком встали три ряда глубоких нижних рва, крутой склон, два ряда рвов посредине холма и частокол наверху. Однако надо было отдать должное «железным волкам» – своих раненных воинов они не бросили. Подобрали всех, кто подавал хоть малейшие признаки жизни, вытаскивая тела из ледяной воды. Затем, потихоньку, озираясь наверх и ежесекундно ожидая стрел, выволакивали погибших людей. По крайней мере тех, до кого могли добраться. Но им никто не мешал. Остяки проявили благородство. Погибших надо похоронить согласно обычаю. Они уже не враги, они – просто павшие воины.

Окружив городок плотным кольцом, кулайцы разожгли большие костры. Кулайский шаман обходил тех, кто нуждался в его помощи: вырезал стрелы, перевязывал раны, поил отварами лечебных трав. Совсем безнадёжных воинов добивали милосердным ударом в сердце. Рано утром воины сколотят крепкий помост, положат на него погибших в бою при полном снаряжении, принесут жертву. Закроют корой новоявленное кладбище. Потом, совершая обряд, шаман проводит души.