Сергей Шведов - Око Соломона

– Мне кажется, благородный Аршамбо, что ты просто тянешь время, – поморщился Кахини. – Ты обманул меня, ты обманул императора Генриха, а таинственный камень всего лишь плод твоего воображения.

– Я покажу тебе око Соломона, почтенный Самвел, и это будет незабываемое зрелище, – криво усмехнулся ведун. – Но хочу предупредить благородных шевалье: камень дается в руки далеко не каждому.

Лузарш прикинул силы противоборствующих сторон. Они были примерно равными. Против шести испытанных бойцов во главе с русом, Кахини и Монбар могли выставить семерых, среди которых только четверо являлись рыцарями. Благородный Вальтер фон Зальц стоял подле трона, оперевшись рукой на его раззолоченную спинку, и усмехался в светлые усы. Гундомар расположился за спиной своего старого друга, голова его была перевязана окровавленной тряпкой, а в выпученных глазах стыло недоумение. Похоже, рыцарь фон Майнц еще не пришел в себя после только что отгремевшей битвы, когда пред ним предстали новые претенденты на сокровища, только что отбитые у арабов. Ролан де Бове сидел в углу на куче золота и с интересом наблюдал за Монбаром и Венцелином, стоявшими друг против друга в центре обширного зала. Лузарш не рискнул бы с полной уверенностью утверждать, на чью сторону встанет в предстоящей схватке этот даровитый молодой человек. Еще двое арабов, облаченных в кольчуги, стыли у самой стены словно псы, готовые ринуться в драку по первому же слову хозяина.

– Наши силы примерно равны, – обратился Сидраг к присутствующим. – Но я полагаю, что незачем лить понапрасну кровь. Свой спор с Венцелином мы завершим без вашего участия.

– Согласен, – буркнул Гаст.

– В таком случае, посторонись, Белый Волк.

На этой плите не было надписей, она почти ничем не отличалась от других, ну разве что шестиконечной звездой, в которую ведун направил острие своего меча. Плита рухнула и рассыпалась в прах. А из проема засиял свет, нестерпимый для глаз. Лузаршу стало не по себе, и он невольно отступил назад. Его испуг разделили все присутствующие, за исключением разве что язычников, вновь сошедшихся в центре зала.

– Вот он, – спокойно произнес Монбар, – источник мудрости с далеких звезд. Камень пеласгов, который они заложили в основание нового города.

– А кто такие пеласги? – удивленно спросил Лузарш.

– Речь идет о мудрецах Аратты, построивших Иерусалим в незапамятные времена, – отозвался Венцелин. – Одного не могу понять, Сидраг, почему ты нарушил волю волхвов?

Неужели тобой двигала только корысть?

Монбар резко обернулся и вперил в Белого Волка острый как жало змеи взгляд:

– Я ведун круга Велеса, Венцелин, и не собираюсь оправдываться перед посланцем Перуна.

– Ты вышел из круга, Сидраг, – холодно бросил Венцелин. – Ты хотел породить дракона, подобного которому этот мир еще не знал.

– Это правда, Белый Волк, – усмехнулся Монбар. – Мне нужен дракон, способный пожрать наших врагов. Церковь ярмана Христа должна быть разрушена прежде, чем падут Аркона, Артания и Ярославль. Император Генрих вполне способен сделать это. Бог Велес указал мне на него. Волхвы были против, но я поверил богу, а не старцам и оказался прав. Иначе я не стоял бы сейчас здесь, в храме, хранящем мудрость Аратты, и не смотрел прямо в твои глаза.

– Волхвы вынесли тебе приговор, Сидраг, – вздохнул Венцелин. – Я вошел в кровавую реку вслед за тобой, чтобы выполнить их волю. Я прошел тот же путь, что и ты, не прячась от копий, стрел и мечей. Богам было угодно, что мы завершили свой спор в храме Коломана, значит, быть по сему.

Сидраг атаковал мгновенно, целя противнику в лицо, но Венцелин ушел от выпада ведуна, круто развернувшись на пятках. Меч Гаст держал двумя руками над головой и в этот миг был похож на сокола, нацелившегося на добычу. Ведун усмехнулся в седеющие усы и чуть заметно повел плечами. Нападать он не торопился, предоставив противнику свободу действий. Так они кружили довольно долго, выбирая мгновение для удара. Торопиться им, похоже, было некуда. Наконец, Венцелин ударил, но Сидраг успел выбросить навстречу стальному клюву свой отливающий синевой клинок, и меч Гаста всего лишь скользнул по его оплечью.

Захваченный зрелищем Лузарш все-таки старался не упускать из виду людей, на чью честность он не мог положиться. Кахини продолжал неподвижно стыть на своем византийском троне, и только по горящим недобрым огнем глазам можно было догадаться, какие чувства обуревают сейчас хитроумного даиса. Вальтер фон Зальц в нетерпении кусал тонкие губы и косил полными ужаса глазами на проем, из которого продолжал литься чудесный свет. Похоже, Вальтер и Хусейн до самого последнего мгновения сомневались, что ведун не обманул императора и обещанный им камень действительно существует. Сейчас оба растерялись, и вряд ли способны были на решительные действия. Во всяком случае, так казалось Глебу. На какой-то миг он отвел глаза от Хусейна. И Кахини воспользовался этой оплошностью барона сполна. Он кошкой прыгнул с трона как раз в тот момент, когда Венцелин повернулся к нему спиной. В руке Хусейна сверкнул дамасский клинок. Кахини был слишком искушенным бойцом, чтобы промахнуться. Однако кривой меч так и не достиг шеи Белого Волка, встретив на своем пути препятствие, которое ему не суждено было преодолеть.

– Руслан! – воскликнул потрясенный Кахини, отшатнувшись в сторону.

– Я сделал свой выбор, – спокойно произнес федави. – Теперь очередь за тобой. Око Соломона смотрит на тебя, даис Кахини.

К чудесному кристаллу Вальтер и Хусейн рванулись почти одновременно, услышав позади глухой стук упавшего на плиты тела. И умерли они в один миг под тяжестью огромного валуна, обрушившегося на них с большой высоты.

– Проклятье! – прошипел Сидраг, с трудом приподнимаясь на локте. – Я же предупреждал!

О чем ведун предупреждал почтенного Самвела и благородного Вальтера, так и осталась тайной. Сидраг сначала вытянул руку к огромной глыбе, перекрывшей вход в таинственное хранилище, потом захрипел, захлебываясь собственной кровью, и опрокинулся на спину. Усмешка скользнула по его лицу предсмертной судорогой, и все закончилось для ведуна в этом мире. Две статуи, стоявшие у стены, вдруг ожили и бросились на барона де Руси. Трудно сказать, почему федави именно его выбрали своей жертвой, но, так или иначе, их порыв завершился смертью. Бланшар взмахнул секирой, а Проныра выбросил вперед руку с ножом. Арабы рухнули на пол почти одновременно. Алдар метнулся было к Гундомару, но тот даже не шелохнулся. Похоже, рыцарь потерял сознание задолго до того, как его друг Вальтер фон Зальц стал жертвой собственной неосмотрительности.

– А как же око Соломона? – спросил Лузарш, постукивая по огромному валуну кулаком.