Варвара Иславская - Жемчужный принц

– Все-таки ты пришел, – усмехнулась Фаустина.

– Эрот разлит по всей природе и живет в наших душах! – не очень верно процитировал Платона принц.

– Это не твои слова, принц, – рассмеялась Фаустина, вытирая грязные руки о кружевной фартук. Она была не очень опрятной по природе, но если бы следила за собой, то слыла бы одной из красивейших женщин Жемчужного острова. Но Фаустина не чувствовала себя ни принцессой, ни красавицей. Сад с его фруктовыми деревьями, клумбы, усыпанные оранжево-красными маргаритками, да крепкая граппа были ей больше по душе.

– Принцесса Фаустина, – весь дрожа, сказал принц, – вы ничем мне не обязаны и имеете право не принимать меня. Даже если я чем-то оскорбил вас в ту ночь, я готов искупить свою вину. Скажите только, как, и я сделаю все, что вы пожелаете. Я до конца жизни буду любить, и чтить вас, как мать. Ой! Что я сказал? Прости меня, Фаустина! – закричал принц, подбегая к принцессе и целуя ее выпачканные виноградным соком руки.

– Не извиняйся, принц Перль. Я все поняла. Тебе понравилось быть с женщиной. Вот и все.

– Нет, это не все, – возразил принц. – Я знаю, что моя внешность сильно изменилась, и я уже не тот женоподобный мальчик, каким был раньше. Я стал замечать в себе приступы гнева, когда вижу какую-то несправедливость, а иногда во мне бушует ярость хищника.

При слове «хищник» Фаустина вздрогнула.

– Не развивай в себе эти качества, иначе на нашем Жемчужном острове ты превратишься в зверя.

– Посмотри, Фаустина! У меня появились седые волосы! – И принц склонил свою черноволосую голову перед принцессой.

Даже не посмотрев на эти три серебряные нити, Фаустина нежно прижала голову принца к своей груди и сказала:

– Просто жгучие брюнеты седеют быстрее, чем блондины и шатены.

Преданно глядя на Фаустину своими синими глазами, принц обнял принцессу и увлажнил ее сухие губы робкой страстью непорочной юности.

– Моя плоть беснуется, и я знаю, что это плохо.

– Почему? – спросила Фаустина, жестом отстраняя принца и приглашая его сесть за стол, на котором стояли наполовину початая бутылка граппа и приготовленная самой Фаустиной жареная рыба. Не дождавшись ответа, Фаустина спросила:

– Ты голоден, мой мальчик? Тогда ешь!

– Я вообще-то не голоден, но кто откажется от твоей стряпни, Фаустина? – И принц начал с хрустом уплетать жареную рыбу. Фаустина выпила немного граппы, предложила принцу, но тот отказался.

– И все-таки, почему ты так ненавидишь свою плоть? – улыбнувшись, спросила Фаустина.

– Потому что юноша постепенно должен идти от влечения плоти к любви духовной, и лишь тогда ему откроется некое божественное познание.

– Какой ты умный, Перль! – усмехнулась Фаустина. – У нас, простолюдинов, все эти чувства существуют как-то вместе.

– Это сказал Платон! – гордо продемонстрировал свои знания принц.

– Ну, с Платоном мы спорить не будем, – сказала Фаустина, – и сделаем в точности так, как он пишет в своих книгах. – И принцесса медленно, как будто бы испытывая терпение принца, стала расшнуровывать свой корсет, благо носила она его шнуровкой спереди.

Завидев персиковые груди Фаустины, принц подбежал к ней, сорвал с нее шляпу, обнял за уже начинающую полнеть талию и стал целовать эти сочные плоды, которые под его поцелуями наливались сладким соком.

Однако идиллию влюбленных нарушило неприятное карканье ворона, который кружил над столом с объедками. Его карканье было до такой степени неприятным, что Фаустина даже побледнела. Она взяла принца за руку и сказала:

Знаешь, мне как-то не по себе. Этот ворон навевает на меня страх. Пойдем лучше ко мне в спальню и там продолжим читать Платона. Кстати, как называется это произведение?

– «Пир», – улыбнувшись, ответил принц, целуя Фаустину в губы.

– «Пир». – И Фаустина побледнела еще больше.

– Что-то случилось? – заволновался принц. – Тебе это что-то напомнило?

– Нет, ничего. Не обращай внимания. – И принцесса повела принца в свою скромную спальню.

Когда они вошли в полутемное помещение спальни Фаустины, принц едва сдержал в себе желание наброситься на принцессу и повалить ее на кровать, но ему хватило такта и силы воли сдержать себя. Он заметил, что в комнате было все на редкость просто. Принц скользнул глазами по широкой кровати, на которой были разбросаны зеленые подушки с вышитыми маргаритками, потом его взгляд приковал висевший над изголовьем портрет. Присмотревшись, он увидела, что на холсте был изображен Кроун в костюме тореадора, который великолепно подчеркивал его гордую стать, но как-то очень хитро скрадывал лицо, не давая представления о нем самом. Создавалось впечатление, что этот человек забыл, куда запрятал свою душу.

– Ничего себе, тореадор! – удивился принц, сразу же забыв, зачем он пришел к Фаустине. – Я даже не знал, что Кроун может быть таким. Кстати, где он? Я хочу его видеть! – топнул ногой принц, и в его голосе почувствовались грозные нотки повелителя.

– Да сидит на Мерчерие и ловит мальчиков, правда уже моложе тебя, – с раздражением сказала Фаустина. – Ты зачем сюда пришел, ухажер? Любоваться на Кроуна? У тебя еще будет на этот время. А пока полюбуйся на меня! – И Фаустина сбросив с себя одежду, предстала перед принцем обнаженной.

Широко раскрыв свои синие глаза, принц смотрел на Фаустину. Еще недавно он только и мечтал о том, как нежно сольется с ее телом, а сейчас ему стало не по себе. Обнаженная немолодая женщина на фоне яркого портрета своего любовника совершенно сбили с толку юного монарха, и он застеснялся, как мальчишка.

– Вижу, ты начал разбираться в женщинах, – разгадала принца Фаустина и юркнула под одеяло. – Раздевайся, Перль, и ни о чем не думай. Мы просто с тобой полежим, как старые друзья.

Принц тут же расслабился, скинул с себя одежду, по генетической привычке всех мужчин бросил ее прямо на пол, однако кортик аккуратно положил на прикроватную тумбочку, где Фаустина держала дежурный бокал с граппой.

– Иди ко мне! – протянула принцу свои крупные руки Фаустина, и Перль робко занял место рядом с принцессой. Едва он коснулся кожи Фаустины, кровь забурлила в нем, и он начал покрывать тело принцессы страстными поцелуями, и для него уже не существовало ничего в этом мире, кроме радости соединения с женщиной, хотя он и знал, что сердце ее навеки принадлежит другому мужчине.

Принц хотел сделать еще одну попытку, но Фаустина остановила его.

– Хватит, тебе надо немного отдохнуть, да и мне немного хлебнуть моего нектара.

Тяжело дыша, принц откинулся на зеленые подушки.

– Ты сама вышивала эти маргаритки? – спросил принц.

– Да, а чем еще заниматься, пока ждешь Кроуна?

Синие глаза принца засверкали ревностью.