Варвара Иславская - Жемчужный принц

И он был прав, этот Витторио. Принц не любил навязчивого внимания со стороны слуг, да и современная навороченная мода вызывала у него раздражение и скуку. Да ему и не нужно было украшать себя одеждой, ибо люди видели только его синие, как море глаза, черные кудри и летящий стан. Даже принц-матрос выглядел не хуже короля.

Раздевшись и покидавши вещи, принц накинул алый халат и с унылым видом поплелся в спальню.

Он впал в состояние непонятной тревоги и никак не мог вспомнить ее причины. Упрямая игла колола висок, пальцы слегка подрагивали, он весь напрягся и никак не мог вспомнить, что его мучает.

«Что со мной? Что я такое забыл?» – задавал себе вопрос принц, понимая, что если он не вспомнит, то не сможет уснуть. Но память всегда напомнит о себе, либо, показав какой-то предмет, либо подскажет прямо и безжалостно.

Проходя мимо старинного зеркального шкафа, принц воодушевился, чтобы начать свой очередной сеанс нарциссизма, как вдруг вспомнил о какой-то складке под нижней губой, которую у него заметил Робин.

Принц бросился к зеркалу и с ужасом посмотрел на свое лицо. Оно было таким же нежным, но под нижней губой четким контуром вырисовывалась складка. Принц начал неистово тереть подбородок, пытался прикладывать мази и имеющиеся у него отвары, но ничего не помогало. Складка была довольно глубокой, и убрать ее было невозможно. К тому же эта морщинка делала принца более взрослым.

Принц закрыл лицо руками и в ужасе повалился на кровать. Тонкие полотнища широкого красного халата разметались по белым простыням, словно струйки крови.

– Я начал стареть! – кричал принц, катаясь по постели. – Сейчас одна складка, потом вторая, потом мое лицо иссохнет как у старика, и на кого же я буду смотреть? Кем я буду восхищаться? Что может принести мне в жизни наслаждение, кроме моей внешности? Да, я – Нарцисс, но я выказываю уважение и другим людям! И кому, какое дело, чем я занимаюсь у себя в спальне! Лучше умереть, чем постареть! Лучше умереть! Лучше умереть! – рыдал принц.

– Умирать не надо, – послышался мягкий, нежный голос из зеркала.

Принц посмотрел на сияющую поверхность и увидел контуры тоненькой фигурки Сафо.

– Войди в зеркало, принц Перль.

– Что? – не понял принц. – Ему вдруг нестерпимо захотелось спать. Синие глаза закрылись, прекрасная голова откинулась на подушки, и принц заснул.

Проснувшись утром, принц увидел, что спальня была заполнена розоватым светом. Это солнечные лучи стучались в бордовые портьеры, расцвечивая ткань сияющими пятнами. Однако принц Перль даже не раздвинул портьеры и не впустил в утра свою спальню. Его голова была занята совершенно другими мыслями. Он снова подошел к зеркалу и посмотрел на свое лицо. Упрямая морщинка не исчезла.

– Значит это теперь навсегда, – вслух сказал принц, и снова в самый неподходящий момент в спальню вошел Витторио, неся на подносе чашку кофе с взбитыми сливками и сладкие булочки, которые так любил принц. Поставив поднос на столик, Витторио поклонился и вышел за дверь.

«Пошел сплетни разносить», – подумал принц и поймал себя на том, что в последнее время он стал агрессивнее. Если раньше он вел себя как послушное дитя, которое радуется совершенству греческих статуй, воспоминаниям о маминых руках в кружевных перчатках и своему отражению в старинном зеркале, то теперь все изменилось. Принц заметил, что внутри него начинает зреть неприятие некоторых сторон жизни и определенных людей.

«Да, я определенно не эльф», – улыбнулся принц. «Но зачем мне надо проходить через это зеркало? Чтобы избавиться от желания смотреться в него? Но я для этого живу. Кроун занимается моим маленьким королевством, и дела идут хорошо. На Риальто о нас думают только как о плательщике налогов. Сколько еще на лагуне таких островных королевств, которые обеспечивают себя сами?»

Закончив завтракать, принц запахнул халат и вышел на балкон, где помимо жаркого, летнего утра и личностных проблем, его встретило еще одно новшество. Это был фонтан в виде статуи лежащего Нарцисса, который печально смотрел на свое отражение в воде. Принц подошел к фонтану, не рассчитал, и его тут же чуть не сбила с ног струя воды, которая била из детородного места юноши.

– Кто его здесь поставил! – рявкнул принц, отскакивая назад. – Теперь надо сушиться. Сняв халат, он разложил его на стоящей рядом греческой амфоре, а сам лег на каменную лежанку, подставив солнцу свое обнаженное тело. Принцу было не очень смешно.

– Переглядываемся? – раздался знакомый насмешливый женский голос, и на балкон вошла Фаустина в своей неизменной шляпе с маргаритками и сильно декольтированном светлом платье. В руках она держала ридикюль из серебристой ткани.

«Что это с ней?» – подумал принц. «Неужели она думает, что ее плоская грудь возбуждает меня! Боже мой, о чем я думаю? Кто научил меня этим мыслям! Я же принц Перль, повелитель Жемчужного острова!»

И принц сделал вид, что его совершенно сморили лучи утреннего солнца. Отведя взор, принц рассеянно уставился на фонтан.

– Любуетесь друг другом? – с издевкой спросила Фаустина, видя, что принц лежал в той же позе, что и статуя Нарцисса.

– Нет, что ты! – застеснялся принц, надевая халат. – Просто очень душно.

– Я бы не сказала, – ответила Фаустина, подходя к принцу и без всякого стеснения садясь на длинные полы его халата. – Какой придурок тебе сшил этот халат? Вечно путаешься в каких-то тряпках!

– Его сшил самый лучший портной, порекомендованный Кроуном.

– Ну, в этом не может быть сомнений! Ну что, принц Перль? Пока ты любуешься на свое отражение, здесь в замке происходят события, о которых ты понятия не имеешь! Подумай, тебе стукнул 21 год! Мало того, что ты не проявляешь никакого интереса к управлению своим мизерным королевством, ты еще заставляешь нас с Робином решать твои семейные проблемы!

– Какие семейные проблемы? Ты же знаешь, что у меня нет семьи, Фаустина!

– Зеркало у тебя вместо семьи, Перль! – раздраженно сказала Фаустина и позвонила в колокольчик. Тут же явился бесстрастный Витторио, как всегда одетый лучше господ.

– Граппу и сыр с фруктами! – приказала Фаустина.

– Слушаюсь, ваше высочество, – отчеканил Витторио и скрылся за зелеными ветвями кустарника. Через пять минут он вернулся с подносом, на котором словно айсберг, возвышалась бутылка граппы, а вокруг нее скромно приютились маленькие тарелочки с закуской.

– Пошел вон, Витторио, – приказала Фаустина, выдавая свое низкое происхождения. Потом будто опомнившись, она мягко проворковала:

– Витторио, я возмещу тебе все твои старания. Иди.

– Слушаюсь, сеньорита.

– Да, именно сеньорита. Мне уже под сорок, а я до сих пор не стала сеньорой.