Андрей Демидов - Тайны Звенящих холмов

– Это Решма, купец из Яробужа, новый советчик Претича, он поклялся тебя убить и показать, как взять золото из могильника в Медведь-горе, – клацнув зубами от тряски, ответил стреблянин. – Не знаю, почему Претич и волхи ему верят. Охотники говорят, что там теперь только кости да твой последыш Креп со злобной собакой. Да ещё молния Перунова бьёт в холм. Семник назад Уту пожгло. От него ничего не осталось, клянусь клыками Матери-Рыси.

– А что, этот купец нам нужен? – спросил Швиба, с сожалением провожая глазами куллат, уложенный обратно в торбу и всё так же попискивающий. – Можем его поменять на княжича. Слышишь, Рагдай? Как, стребляне?

Послы некоторое время соображали, как товарины перед обменом товаром, и обрадованно закивали.

Часлав, поняв, что совсем скоро он может оказаться у стреблян, затрясся, неистово забился, пытаясь вырваться из рук Псоя:

– Нет, нет, не надо!

– А что, ты действительно собираешься отдать княжича и лишиться лучшего щита против Стовова? – удивлённо спросил вирника Эйнар, после того как послы Претича и Ори ушли.

– Нет, но лишнее время нам не повредит, – усмехнулся вирник и похлопал рукой в кольчужной рукавице по крупу коня кудесника. – Сколько ещё будем тут стоять, Рагдай? Клянусь Велесом, пора уходить.

Рагдай молчал.

Смотрел, как снова зашевелились рати, как Оря, в неизменной накидке из волчьей шкуры, воодушевляет своих воинов, раскручивая над головой боевой топор, как сплачиваются вокруг старейшин мужчины семей, как они оборачиваются назад и прощаются с чадами и жёнами и плач заглушается бряцанием металла, стуком древков и клинков, в такт шагу ударяющих и щиты и панцири.

Оба войска, осыпая противника стрелами и камнями из пращей, быстро сближались неровными волнами.

Кто-то уже падал, хватаясь за пробитую шею или глазницу, хрипя и проклиная небо, кто-то показывал удалое бесстрашие, вырываясь вперёд всех, увёртываясь от вызванных на себя стрел и камней, отбивая их мечём или подставляя щит.

– А Претич-то твой не дался. Лихой, видать, купец, – отвлёк кудесника Швиба, тыча пальцем туда, где в обозе Претича, прыгая с повозки на повозку, Решма клал мечом одного за другим стреблян, пытающихся набросить на него грубую сеть; наконец ему удалось пробиться сквозь кольцо нападавших и скрыться в лесу, несмотря на погоню, вскоре вернувшуюся ни с чем.

– Если они так будут сходиться, они и к вечеру не начнут, клянусь Одином. Ещё и копья-то толком не добросить, а они… – весело сказал Вишена, ни к кому собственно не обращаясь, но договорить не успел, обернулся на бешеную дробь копыт, раздавшуюся со стороны капища.

Четыре всадника настёгивали коней с опущенными удилами и, выставив вперёд копья, неслись на начавший было спешно разворачиваться конный строй бурундеев.

Казалось, они мчатся в центр отряда, на Швибу и Рагдая, но, когда до столкновения оставалось не более полутора десятков шагов, стало ясно, что их цель – Псой и укрытый им княжич Часлав.

– Черемисы! – только и успел гаркнуть Швиба, прежде чем нападавшие нанесли удар.

Двое бурундеев были выбиты из сёдел. Хотя копья ударили в подставленные щиты, Вара был пронзён насквозь. Он так и застыл с широко открытым ртом, из которого извергалась чёрная кровь, обхватив руками засевшее в груди древко.

– Княжича заслоняй! – беззвучно выдохнул Вишена, стараясь удержать шарахнувшегося в сторону коня; напрасно он старался достать спину одного из черемисов, выдернувшего Часлава из объятий Псоя, чью голову уже разбила шипастая палица.

– Бей! Бей! – Швиба рубанул ближайшего к нему налётчика.

Пара копий довершила начатое, но трое остальных, перекинув княжича через холку коня, бешено мчались прочь, пытаясь взять круто влево, чтобы не попасть прямо между сближающимися ратями стреблян.

Бурундеи ринулись следом, подгоняемые разъярёнными криками Швибы, неровным полумесяцем, образовавшимся из разорванного кольца, зажимая черемисов справа и слева.

– Стойте! Клянусь небом, надо дать им свернуть! – Рагдай схватился руками за виски, видя, как похитители и преследователи во главе с Вишеной и Коином добирают последние десятки шагов до флангов ратей.

– Всё, конь понёс твоего варяга, кудесник, уж не остановить! – глухо сказал Швиба, стирая с лица брызги чужой крови; он рысью кружил вокруг стоящих позади Рагдая Искусеви и Верника.

– Проскочим меж Геркулесовых столбов? – неожиданно улыбнулся кудесник, трогаясь вслед за остальными. – Не стоять же нам тут в одиночестве, да хранят нас боги!

Потеряв одного из своих соратников, кубарем свалившегося через голову раненного стрелой коня, не имея другого пути, черемисы отчаянно рванулись в ещё пока видимый промежуток между стреблянскими ратями, надеясь выскочить к лесу на другой стороне поля.

Этот узкий проход, всего в три десятка шагов, стремительно сокращался.

Он был заткан как паутиной летящими стрелами, камнями пращей, грохотом смыкающихся в передних рядах щитов, звоном тетив, лязгом оружия, воинственным рычанием и кличем:

– Рысь и Оря!

– Рысь и Претич!

Сшибив несколько уже сцепившихся в рукопашной противников, погоня достигла середины безумного пути в тот момент, когда полетели копья, а стрелы стали по высокой дуге огибать укрытые щитами первые ряды, доставая задних.

Позади Вишены с хрустом лошадиных костей и проклятием валились поражаемые со всех сторон соратники, он уже буквально скрёб коленями о щиты, инстинктивно пригибаясь или закрываясь взмахом меча.

Навстречу неслись размазанные полосы цветных бликов, монотонный, слившийся гул, можно было различить лишь бешено чередующиеся проблески подков впереди, из-под которых комьями рвался дёрн.

За мгновение до того, как ряды сошлись, уцелевший черемис с болтающимся, как тряпичная кукла, княжичем поперёк коня выскочил из гущи надвинувшихся теней. Его спина замелькала между пляшущими ёлочками опушки и исчезла.

Ряды сошлись с грохотом каменных ворот с треском рухнувшего леса.

Конь Вишены вломился во что-то вязкое, плотное.

Его снесло в сторону, словно бурным потоком, и он, не имея места упасть, провалился под своим седоком. Вишена несколько раз пытался встать на ноги, но его сметало, он пытался ползти, но на него что-то падало. Его спину прировняли к земле стопы ратников и их кровь, брызгающая сверху.

Только когда первые, чрезвычайно плотные ряды сошли, он смог подняться и очертить вокруг себя пространство мечом и ножом.

Рать Претича шла с более высокого места, была многочисленнее, массивнее, и её удар оказался мощнее.

Растянутая погоней дружина бурундеев оказалась рассечена стреблянами Претича как звенья цепи, но как цепь, падающая с высоты, сложилась в самой их середине, стянувшись под стяг Швибы.