Андрей Демидов - Тайны Звенящих холмов

– Да, это так, кудесник, клянусь Одином, – ответил Вишена, а Эйнар кивнул, соглашаясь.

– Куллат говорит, что к Медведь-горе приближаются чужие. Они могут помешать, исполнить волю Матери Матерей. Нужно торопиться, но клянусь небом, я сам не могу ступить и шагу, – сказал Рагдай, испытывающе вглядываясь в варягов. – С вами пойдёт Кудин с воями и проследит, чтоб потом донести Водополку, что дело Швибы свершено и вирник не умер впустую и что не он, так его люди до конца сопровождали меня.

– Такова воля Водополка Тёмного. Варяги сделают дело или умрут, – чинно сказал Кудин и сдвинул брови точь-в-точь, как это делал Швиба.

– Мы сделаем это, бурундеин. Но не потому, что ты грохочешь, а потому, что мы служим кудеснику и он заплатил нам золотом, – пожал плечами Эйнар, даже не глядя в сторону багровеющего вирника, а Вишена прибавил: – Мы готовы идти, Рагдай, да залечат боги твои раны. А где Верник? Он пойдёт с нами?

– Верник погиб ещё утром, – ответил Рагдай, и стали видны морщины на его лбу. – Мы не нашли его тела. Да успокоят боги его душу и плоть. – Он осторожно сложил в плотную кожаную суму вещи Матери Матерей и протянул Вишене куллат. – Вот, смотри, эта цепочка огней, мерцающая под паутиной, это чужие. Это как птичий взгляд с высоты. Вот тут, наверное, Медведь-гора, а тут мы. От нас до Медведь-горы около полудня пути, а чужие сейчас несколько дальше. Они идут от Волотова болота и ещё не пересекли Крап. Когда достигнете горы, вызовите Крепа троекратным криком сойки и, после того как он выйдет к вам и вынесет наружу писания и мои травы, исполните своё дело. Ступайте, да хранят вас все боги мира – верхнего, среднего и нижнего.

Вишена повертел в руках светящийся куллат, положил его к другим вещам и покосился на Кудина:

– Лошадей дашь, бурундеин?

– Одну на двоих. Чтоб в случае чего далеко не ушли, – проворчал Кудин, маша рукой своим воинам. – Важда, Шерпень, пойдёте со мной. И возьмите под себя коней посвежее. Вон тех, гнедых.

Лес был неспокоен, напряжён. При полном, удушающе влажном безветрии листья желтели и опадали в одно мгновение, рывками неслись, едва касаясь травы, и вдруг исчезали в ней, словно прибитые дождём. Старая кора, вспучиваясь, кусками отваливалась от стволов. Черепками хрустела под копытами хрипящих лошадей.

Сверху, безо всякой причины, сыпались сухие ветки, ели сбрасывали хвою, стоило только задеть их лапы, а перезревшие орехи лопались непрерывной чередой, со звуком распёртой клиньями, бесконечной дубовой колоды.

Тревожное тявканье лисиц, мявканье рыси, квохтанье куропаток, порыкивание медведя, скулёж волков, голоса всего этого невидимого зверья, судя по вздыбленным гривам лошадей находящегося чрезвычайно близко, витали и перекликались безмерно длинным эхом, как если бы лес вокруг делился множеством извилистых каменных стен.

А может, всё это только казалось пятерым всадникам, жмущим обереги и бубнящим заклинания от нечисти.

Когда отряд въехал в чистый сосновый лес и среди засиневших сумерек впереди возникли очертания Медведь-горы, Вишена остановил коня, кивнул сидящему за спиной Эйнару, чтобы тот спешился.

Кудин с воями остановился чуть поодаль, подозрительно следя за действиями варягов:

– Чего встали?

– Дальше пойдём так, – ответил Вишена, укрепляя суму с попискивающим куллатом к луке седла и успокаивающе хлопая коня по взмыленному боку.

– Ну-ну… – Кудин двинулся следом, всё более и более отставая; в том месте, где сосны заметно редели и начинался подъём к горе, он уже был в трёх десятках шагов позади. – Всё. Дальше идите одни. Но знайте: мы следим за каждым вашим шагом. У нас тугие луки и быстрые кони. Мы не промахнёмся и не отстанем!

– Видимо, тот шваб здорово стукнул его по голове дубиной, – хмуро сказал Эйнар, оглядывая каменные нагромождения на вершине горы. – Несёт какую-то бессмыслицу. Ну что, пойдём вон до тех камней?

– Да. Потом колем животину ножом побольнее и пускаем наверх, – поёживаясь, ответил Вишена, внимательно оглядываясь по сторонам. – Знаешь, у меня такое чувство, что на нас со всех сторон глазеют. И холодно как-то. Пробирает до костей. Клянусь Одином, нужно проделать всё это побыстрее. Давай пой сойкой.

Эйнар приложил ладони ко рту и трижды издал нечто напоминающее клёкот подстреленного гуся.

Вишена, несмотря на странную боль в горле, весело рассмеялся.

Глухо из-за камней залаяла собака.

– Люток тебя признал, несмотря на звуки, леденящие кровь. – Вишена утёр грязным рукавом выступившую от смеха слезу и, надсаживаясь, прокричал: – Эй, Креп, выходи! Это мы, Вишена и Эйнар. Рагдай ранен в битве и просит тебя выйти с писаниями и его травой. Эти, позади нас, бурундеи, свои. Выходи!

– А почему вы не крикнули условленным криком? Не выйду, – донеслось в ответ.

– Считай, что мы три раза крикнули сойкой, дурная твоя голова! – снова крикнул Вишена, ехидно косясь на Эйнара, тоже неожиданно развеселившегося.

– Ладно, раз вы знаете, что кричать, а боги просто не дали вам умения, я выйду, – ответил Креп, а собачий лай стих.

Через некоторое время, за которое сумерки окончательно овладели лесом, среди камней показался Креп и семенящий рядом Люток. Они возникли неожиданно близко, видимо из тайного хода. Креп был в кольчужной рубахе до колен, увешанный связками кореньев, мешочков. Он волок на плечах две неподъёмные на вид перемётные сумы, и ещё одна такая сума была навьючена на собаку.

– Хвала Фрейру. Мы думали, ты уселся там за вечернюю трапезу, – встретил его Вишена, разводя руки в недоумении от пристального, недоверчивого взгляда. – Да мы это, мы. Креп, спрячь свой нож.

– Скажи слова: Генна, Уэлла, Штодита, Вимзла, – остановившись в десяти шагах от варягов, потребовал Креп, следя за реакцией собаки, принюхивавшейся к пришедшим.

– Генна, Уэлла, Штодита, Вимзла, разрази тебя гром! – пролаял Вишена и досадливо плюнул под ноги. – Совсем ты тут одичал.

– Да насмотрелся я тут на оборотней. Даже Рагдай два раза являлся, – несколько смущённо сказал Креп и приблизился.

Люток, радостно вильнув хвостом, поднялся на задние лапы и, упёршись передними Эйнару в грудь, попытался лизнуть в лицо.

– Эй, эй, прочь! – Эйнар едва не упал. – Мы пришли по велению Рагдая, чтоб пустить этого коня с вещами Матери Матерей на вершину холма. Ты иди к бурундеям и жди нас там.

– А где Верник и чудин? – спросил Креп, пихая ногой пса, опять лезущего к Эйнару.

– Верник погиб в сече со швабами. Да примет его Один в свои сады, – ответил Вишена. – А Искусеви остался с Рагдаем. Всё. Ступай.

– Да хранят вас боги. – Креп тяжёлой походкой двинулся к бурундеям, Люток, покружив вокруг варягов и ненавистно потрепав клыками бьющую по бокам суму, последовал за ним.