Мэри Стюарт - Кристальный грот

— Сердик, — произнес я вполголоса в темноте. Теперь я не плакал. Слезы прошли. — Сердик, покойся с миром. Я отправлю тебя тем путем, каким ты хотел, отправлю как короля.

Подбежал к двери, на мгновение прислушался, затем проскользнул сквозь нее в опустевшую галерею, снял со скобы висевшую на ней лампу. Лампа была тяжелой, масло плеснуло на пол. Конечно, ведь он только сегодня вечером ее наполнил.

Вернувшись в комнату, я поднес лампу к тому месту, где он лежал.

Тут я этого не предвидел, стало ясно, как он умер. Ему перерезали горло.

Даже не будь у меня намерения, все случилось бы точно так же. Лампа дрогнула в моей руке, и горячее масло плеснуло на покрывало. От фитиля отломился тлеющий кусочек, упал, и масло с шипением принялось. Я бросил лампу на мертвое тело и долгие пять секунд смотрел, как разбегается ослепительным взрывом огонь по маслу.

— Иди к своим богам, Сердик, — сказал я и торопливо выбрался в окно. Приземлился на узел и скатился в мокрую траву, затем подхватил его и побежал к стене, обращенной в сторону реки.

Чтобы не напугать пони, я выбрал место в нескольких ярдах за яблоней и перебросил сумку через стену в канаву. Затем назад к дереву, вверх по стволу, к высокому парапету.

Оседлав стену, я обернулся. Огонь набрал силу. Теперь мое окно светилось красным пульсирующим светом. Тревогу еще не били, но пламя заметят или дымом повеет через считанные мгновения. Я перебрался через стену, на мгновение повис на руках, затем разжал ладони. Когда я стал подниматься на ноги, высокая тень бросилась ко мне и нанесла удар.

Я упал, сверху меня прижало к грязной траве тяжелое мужское тело. На лицо мое опустилась, заглушая рвущийся крик, чья-то тяжелая рука. Рядом послышались быстрые шаги, лязг извлекаемого из ножен оружия и мужской голос, сказавший повелительно на бретонском наречии:

— Подожди. Сначала заставь его заговорить.

Я лежал не двигаясь. Это давалось без труда, ибо не только нападение первого из этих людей почти вышибло дух из моего тела, но и к горлу моему был приставлен нож. Затем, когда подал голос второй, схвативший меня с удивленным ворчанием привстал и на дюйм-другой отодвинул нож.

В его голосе прозвучала смесь удивления с отвращением:

— Это всего лишь мальчишка. — Затем, обращаясь ко мне, резко бросил по-валлийски: — Ни звука, иначе я перережу тебе горло, прямо здесь и прямо сейчас. Понял?

Я кивнул. Он отнял руку от моего рта и, вставая, поставил на ноги и меня, а затем прижал к стене; острие его кинжала покалывало мне ключицу.

— Что все это значит? Что ты здесь делаешь, удирая из дворца, как крыса, за которой гонятся псы? Вор? Давай, крысенок, пока я не придушил тебя.

Он встряхнул меня, будто я и в самом деле был крысой. Мне удалось выдохнуть:

— Ничего! Я ничего не сделал! Отпустите!

Другой произнес негромко из темноты:

— Вот что он перебросил через стену. Полная сумка добра.

— Что там в ней? — спросил поймавший меня. — Тихо, ты!

Ему не нужно было предупреждать меня. Мне показалось, будто уже пахнуло дымом и мелькнул первый отсвет пламени — зажженный мною огонь охватывал перекрытия потолка. Я даже постарался еще плотнее вжаться в черную тень под стеной.

Второй обследовал мой сверток:

— Одежда… Сандалии… А вот что-то вроде драгоценностей…

Он переместился вбок, на буксирную тропу, и теперь, когда глаза мои привыкли к темноте, я смог наконец, разглядеть его.

Маленький, похожий на ласку человечек, сутулый, с узким заостренным личиком под копной волос. Встречаться с ним мне никогда не доводилась.

Я облегченно выдохнул:

— Вы не люди короля! Но тогда кто же вы? Что вам здесь нужно?

Человек-ласка перестал рыться в моей сумке и уставился на меня.

— Не твое дело, — буркнул державший меня детина. — Спрашивать будем мы. Почему ты так боишься людей короля? Ты их всех знаешь?

— Конечно. Я живу во дворце. Я… я раб оттуда…

— Маррик, — резко сказал Ласка, — глянь-ка, там что-то горит. Шум стоит, как в осином гнезде. К чему тратить здесь время на беглого раба? Перережь ему горло и давай убежим, пока еще не поздно.

— Минутку, — отозвался детина, — он может что-нибудь знать. Слушай, ты…

— Если вы все равно намерены перерезать мне горло, — рассудил я, — с какой стати мне что-то говорить вам? Кто вы?

Он вдруг приблизил свое лицо, вглядываясь в меня.

— Что-то ты вдруг ладно закаркал, а? Не твое дело, кто мы. Раб, значит? Беглый?

— Да.

— Украл что-нибудь?

— Нет.

— Нет? А драгоценности в узле? И вот это — это ведь не одежда раба. — Он сжал ткань у меня на горле, так что я скорчился. — А этот пони? Давай, выкладывай правду.

— Ладно, — я надеялся, что говорю достаточно мрачно и испуганно, чтобы сойти за раба. — Я и правда взял несколько вещей. Это пони принца Мирддина… Я… я нашел его заблудившимся. Это правда, господин. Он уехал сегодня на этом пони и до сих пор не вернулся. Пони, наверное, сбросил его, ездок он плохой. И я… думал, мне повезло, его не хватятся долго, а когда хватятся, я буду далеко. — Я с мольбой потянул его за одежду. — Прошу тебя, господин, отпусти меня. Прошу тебя! Чем я вам помешаю?..

— Маррик, ради всего святого, у нас нет времени. — Пламя разбушевалось, языки его вздымались ввысь. Во дворце стоял крик, и Ласка потянул поймавшего меня за руку. — Прилив быстро спадает, и одним богам ведомо, там ли они еще в такую погоду. А эти-то как шумят, ты послушай; они окажутся здесь с минуты на минуту.

— Не окажутся, — возразил я. — Они будут слишком заняты, гася огонь, чтобы думать о чем-то еще. Он уже хорошо разгорелся, когда я уходил.

— Когда ты уходил? — Маррик застыл в неподвижности, он смотрел на меня сверху вниз, и хватка его чуть ослабла. — Так это ты запалил огонь?

— Да.

Теперь я привлек внимание обоих, даже Ласки.

— Зачем?

— Потому что я ненавижу их. Они убили моего друга.

— Кто?

— Камлах со своими людьми. Новый король.

Последовало короткое молчание. Теперь я мог лучше рассмотреть Маррика. Это был крупный, сильный мужчина с непокорными черными волосами и черными же глазами, в которых метались отблески пламени.

— И кроме того, — добавил я, — останься я там, меня тоже убили бы. Поэтому я поджег дворец и убежал. Пожалуйста, отпустите меня.

— А зачем им нужно тебя убивать? Теперь, конечно, убили бы, когда дом полыхает как факел, но какой смысл убивать до того? Что ты натворил?

— Ничего. Но я был рабом старого короля, и… Наверное, я много слышал. Рабы ведь все слышат. Камлах решил, что я могу стать ему опасен… У него свои планы… Они мне известны. Поверь, господин, — сказал я искренне, — я служил бы ему так же честно, как и старому королю, но ведь он убил моего друга.