Дарья Крупкина - Яд для короля

Все произошло на следующую ночь, после бала. Проведя какое-то время в «Шипах и розах», оторвавшись от погони, Валентайн внезапно стал собираться.

– Ты хочешь оставить меня тут? – внезапно запаниковала Дани.

Валентайн удивился:

– Конечно, нет, глупышка. Ты пойдешь со мной. И увидишь то празднование Ночи огня, которое немногие аристократы видели.

Надев плащи, они устремились во мрак. Сначала проехали на экипаже, а потом долго шли пешком, так что Дани успела порядком устать. Она недоумевала, куда ведет ее Валентайн, а когда увидела зарево от костров, удивилась еще больше.

Она не могла сориентироваться, где они находятся, но точно знала, что уже за чертой города. Вокруг были неясные очертания холмов, с трудом угадывающиеся во мраке.

Но костры горели ярко. И огонь весело взвивался в небо, от чего Дани сразу же стало жарко. Она до сих пор была в бальном платье, но тут оно оказалось совершенно не уместно – правда, никто не обращал внимания.

Множество мужчин и женщин расположилось вокруг огня. Они были в простой одежде, обычные горожане, никаких аристократов. Они смеялись, общались и пили что-то из кожаных бурдюков, передаваемых по кругу. Играл какой-то музыкальный инструмент вроде флейты, били барабаны. И в их четком ритме извивалось несколько танцовщиц – но приглядевшись, Дани поняла, что это вовсе не танцовщицы, а такие же простые горожанки.

Усадив Дани на одно из бревен рядом с костром, Валентайн отловил бурдюк и вернулся к ней.

– Вот так радуются простые смертные, – сообщил он девушке и хлебнул из бурдюка.

Дани тоже попробовала, но тут же закашлялась: для нее напиток оказался слишком крепким, а сильный запах так и бил в нос, он один был способен вызвать слезы на глазах.

– И часто здесь такое? – спросила Дани.

– Периодически. Но во время праздника, конечно, самое раздолье. Никто не стесняется своих желаний.

И притянув девушку к себе, Валентайн крепко ее поцеловал. Она успела только охнуть.

Много позже той же ночью один из празднующих, случайный горожанин, имени которого Дани так и не узнала, разговорился с ней и поведал, что обычаи приветствия огня пошли еще с древних времен. Племена кохне, населявшие эти земли задолго до того, как они стали Шестым домом, приветствовали огонь.

– А королева знает об этих обрядах? – удивилась Дани. – Неужели она их позволяет?

Горожанин посмотрел на нее как-то странно, а вскоре девушка и сама поняла почему.

Ночь становилась все разнузданнее, бурдюков становилось все больше, а некоторые пары развлекались друг с другом, не стесняясь чужих глаз – так что Дани стыдливо отводила свои. Она толком не могла определиться со своим отношением к происходящему: с одной стороны, ей все безумно нравилось, сердце так и отзывалось на ритм барабана, а с другой, казалось какой-то дикостью, не тем, на что пристало смотреть леди и в чем участвовать.

А потом Дани увидела ее.

Тэа Шантон шагала в ритме барабанов и была абсолютно обнажена. Без пышного придворного платья Дани даже не сразу ее узнала – но это действительно была королева. На ее коже играли ответы огня, а волосы были распущенны.

Только тогда Дани вспомнила, что среди предков Шантонов, кажется, были кохне. Которые, видимо, пронесли сквозь поколения дикость и свои обычаи.

На какой-то миг Дани запаниковала, что королева идет к ней. И сейчас Тэа удивится, увидев юную леди, отчитает и отправит к отцу, подробно сообщив, где та была и что делала.

Но Тэа Шантон подошла к одному из мужчин – не сразу, но Дани узнала и его. Потому что знала лишь одну семью в южном Таркоре, у которой были столь светлые волосы.

Къяр Ревердан был одет, но Дани видела, какими глазами он смотрит на Тэа. Королева протянула ему руку, и Къяр поднялся со своего места у огня, сжал ее ладонь, рядом с ним Тэа сразу стала казаться маленькой и хрупкой. Они оба ушли куда-то в темноту, подальше от глаз и огней. А Дани еще долго не могла избавиться от видений, услужливо предоставленных ее воображением: упругое тело Тэа выгибается под мускулистым бледным Къяром.

Но скоро в ее мысли ворвалась реальность в лице Валентайна. Он не стал разговаривать. Просто увел Дани подальше, где она тут же поежилась от холода – после костров ночь казалась прохладной. Но поцелуи Валентайн принесли новый жар.

Они ушли с того места среди холмов уже под утро, когда все вокруг заливало серое предрассветное марево. Придерживая порванное платье, Дани обернулась, пытаясь отыскать взглядом королеву или лорда Ревердана. Но увидела только тлеющие остатки костров да спящих людей.

– Кушай, а то совсем исхудала.

Пухлая Мариэла, отвечавшая в «Шипах и розах» за кухню, почему-то считала, что Дани слишком тощенькая. Стоило той спуститься, Мариэла тут же поставила перед ней тарелку супа, вручила ложку и пару минут причитала.

– Все у меня нормально, – привычно проворчала Дани, запуская ложку в суп. – Надеюсь, ты не все налила мне, и девочкам хоть что-то осталось.

Мариэла только всплеснула руками: кажется, она никогда и никого не оставляла голодным. Поэтому Дани так любила эту тесную кухоньку – вместе с жарой тут царила потрясающая атмосфера, которой никогда не было дома, но которой так хотелось.

Марисса тоже сидела здесь. Небрежно закинув ногу на ногу, она курила, распространяя вокруг удивительный аромат курительных листьев. Ее лицо, как и всегда, хранило совершенно невозмутимое выражение.

– Когда вы отправитесь к королеве? – спросила она.

– Пока не знаю. Дерек хочет попасть на аудиенцию, но пока у него не выходило.

– Интересно.

Марисса выпустила в потолок струйку дыма, заслужив очередное неодобрительное покачивание головой от Мариэлы. Кухарка считал курение злом, и новомодное увлечение скрученными листьями – еще большим злом.

– А что ты будешь делать после этого?

– После чего? – не поняла Дани.

Марисса перевела взгляд с потолка на девушку:

– После того, как Валентайн расскажет королеве о погоне за вами. Она примет меры – так или иначе. И Валентайн вернется к привычной жизни. А ты?

По правде говоря, Дани вовсе не была уверена, что королева так уж сразу кинется что-то делать. Каванары – слишком влиятельная семья, а сам Дерек – всего лишь владелец одного из постоялых дворов.

Но возможно, Дани просто хотелось, чтобы королева ничего не делала. Тогда бы им снова пришлось скрываться, вернуться в маленькую комнату под крышей «Шипов и роз», где бы они любили друг друга. А по утрам Дани снова наблюдала за городом через окно и спускалась поболтать с Мариэлой, а чуть позже – с девочками.

Ведь иначе что? Возвращаться домой с побитым хвостом? Делать вид, что ничего не произошло? Маргрит наверняка примет блудницу и убедит отца. Но всю оставшуюся жизнь притворяться, что душный дом и есть предел ее мечтаний?