Андрей Шумеляк - Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры

– Твой двойняш такой же задорный? Как братцы живут, не обижают мою маленькую девочку?

Ионнель подчеркнуто махнуло рукой:

– Мальчишки. Андор по заставам, ему бы только в походах сидеть. Лавьен сейчас в Манохе, напросился с Цуллануром. Феанор заперся с книгами в библиотеке, его отец отправил размяться на юго-запад в родовое гнездо.

– Пускай. Все вы в отца. Только с разных сторон.

– Дядя, я не понимаю.

Бейлан угостил девушек своим «особым нектаром». Жидкость слегка горчила и отдавала пряностями, а сок ягод и мед липы делал его приятным на вкус.

– Человек рождается с отпечатком рода. От отцов им достается рисунок души. При этом рисунок может отличаться в разное время. Твой отец, еще юношей, увлекался ратным делом. Когда он подрос, то понял, что многого можно достичь без меча, имея деньги и друзей. Так повелось, что за деньги можно купить только сторонников, а не друзей. Этих нужно покорять красой души и сладостью языка. Возмужав, будучи силен, богат и известен, он стал искать мудрости, окружил себя ведающими, пригласил пророков и воздвиг прекрасную библиотеку. Вы родились, унаследовав его черты.

– Значит ли это, что Феанор лучше нас?

Дядя странно улыбнулся. Ионнель видела его таким лишь пару раз. «Правда, я его и так вижу не так часто». Царевна поцеловала его в щеку:

– Спасибо за рассказы. Это замечательно, но ночь близится, а я желаю хорошо выспаться перед завтрашним турниром.

Комната девушки была меньше и гораздо проще, чем в родном замке. Однако здесь было все необходимое: резной шкаф, в котором уместились все наряды, чистая и теплая уборная, зеркало, небольшая софа и уютная широкая постель с мягкой, набитой лебяжьим пухом, периной. Ионнель выглянула в окно. Перед ней открывалась вся долина. Городские стены растворялись в темноте, она могла видеть Игривый ручей, Тутовую рощу и каменный амфитеатр, затянутый серым велариумом. Слева от рощи возле замковой стены копошились пирующие, раздавался смех, в воздухе растворялись трели флейт и скрипки. «Нет, сейчас мне точно не уснуть». Царевна пошире отвела ставни, чтобы выветрить скопившуюся духоту. Сама же отправилась к странному зеркалу.

В банной комнате было непривычно сухо и прохладно. Пахло березовыми почками и пихтовым маслом. Зажегши свечу, Ионнель подошла к зеркалу. Пальцы нащупали ребристый выступ.

Зеркало засветилось, в глубине появилась уже знакомая фигура. Молодица набралась храбрости:

– Как тебя зовут? И откуда ты?

На поверхности высветились странные символы:

– Техническая модель ПС-24/7. Создан в «Экостарс» по заказу герра Кайрата Хеминса.

Ионнель возмутилась:

– Ахинея какая-то.

– Если Вам угодно, зовите меня Дарилион.

– Так-то лучше. Что ты здесь делаешь?

Внутри зеркала послышалось едва слышное гудение, юноша пожал плечами:

– Стою. Судьба так сложилась.

Царевна обескуражено уставилась на молодого чародея. Тот почесал лоб, лицо посветлело:

– Видимо, Вам недостаточно информации для принятия решений. Соответствуя ныне принятому времени и нормам общения, повествую. Я – древний дух. Мой прежний правитель погиб и я теперь служу вызвавшему меня к жизни. То есть Вам. Как зовут Вас?

– Царевна Ионнель.

– Чего Вы хотите? Я могу исполнить песню, показать землю с высоты птичьего полета, могу достать тексты древних и современных манускриптов.

– Спасибо, песен мне за сегодня хватило. Можешь показать мне кеттинку?

Дарилион смутился.

– Мне нужно знать, кто это.

Ионнель описала медноволосую. Чародей из зеркала кивнул:

– Да, я могу ее видеть.

Юноша исчез. По поверхности прошла легкая рябь и царевна увидела Медианну. Девушка находилась на каменистой полянке среди дриад, набирала из кадки воду в рот и прыскала на цветы.

– Зачем она это делает?

– Сейчас. – Внутри зеркала раздалось гудение. – Это легкий яд из плодов паслена. Он впитается цветами. Применяется для защиты от вредителей, жуков и гусениц. На вкус слегка кисловат и мылок.

– А сама не отравится?

– Яд подействует, если его проглотить. Если рот прополоскать, то никаких последствий не будет.

– Что ж, Дарилион, спасибо за помощь. – Ионнель потерла руки. – Следи за кеттинкой и за девушками, которые завтра примут участие в состязаниях. Для всех кроме меня, ты – обычное зеркало.

– Слушаюсь и повинуюсь, хозяйка.

Царевна встала с первыми лучами и сразу же отправилась к своему новому знакомому. Тот показал, что Медянка после поливки ушла в замок и ещё не выходила.

Состязание в пении проходило весело. Голоса всех, за исключением златовласки и толстушки, звучали приятно. Златовласка, как и говорила Энталла, вокальными данными не отличалась и Ионнель краем глаза увидела, как едва заметно хмурился менестрель Линн. Толстушка пела неплохо, но высокие дотянуть не смогла и голос к концу песни охрип. Сама Ионнель исполнила гимн Веллоэнса. Под скрипки, флейты и лютни он получился не таким торжественным, как если бы присутствовали трубы и барабаны. Но, в целом народ вставал, кто-то подпевал, некоторые притопывали в такт. Последней вышла рыжеволосая (ее имени царевна пока не знала) со вчерашним менестрелем.

Девушка запела «Удалую Эмму». У нее оказался сильное, сочное контральто. Голос завораживал, а на припеве ноги рвались в пляс. Внутри Ионнель всё смешалось. Её влекла песня – простая, под одну лютню, и при этом захватывающая душу. С другой стороны, она понимала, кто выиграл этот конкурс. И на глаза наворачивались слёзы.

Подошло время обеда. Служки притащили козлы, поставили столешницы. Из кухни вынесли каплунов, кашу из желудей, печеные каштаны, сыр и соленую форель. Ионнель положила в тарелку вареных груш, латука и мягкого сыра. Ела без аппетита.

Остаток дня девушка провела, гуляя по владениям Осдерна. Купила в местной лавчонке серебряную фероньерку с сапфиром – настроение улучшилось. «Ну и пусть девчонка хорошо спела. Возможно, судьи оценивают не так, как простой люд. Иначе они бы не были судьями». Приободрившись, Ионнель отправилась посмотреть на местные потехи. Жители кидали аркан, метали ножи и топоры, играли в трик-трак и перетягивали палку. Взяв за медяк моченое яблоко, царевна наблюдала за празднеством. На душе стало легко, девушка с увлечением смотрела, как мужчины на спор раскалывают топором дубовую чурку. Побеждал щуплый долгай в закатанной шерстяной рубахе с седой клокастой бороденкой. Как соломинку поднимал он свой громадный топор – т-р-р-рах – чурка раскалывалась в щепы, а лезвие продирало дерн до глины. Закат расцветил двор красными полосами. Прежде, чем отправиться на покой, Ионнель забежала к дяде. Его цветастый походный шатер колыхался на одной из полянок близ Тутовой рощи. Бейлан не любил домов и, при любой возможности спал под открытым небом.