Ярослав Веров - Десант на Сатурн, или Триста лет одиночества

Двоим уцелевшим оргам оставалось лишь уповать на чудо.

И чудо свершилось!

Высоко в поднебесье раздался гром. Вряд ли это была ночная гроза. Осень на Урале довольно дождливое время, но гроза это уж слишком. И тем не менее нечто похожее на зарницу охватило горизонт трепетным, призрачным светом. Свет этот становился все ярче, а грохот все длительнее. Наконец далеко на востоке появился сверкающий болид. Он быстро приближался, вырастая в размерах.

Надеясь уйти от неведомого мстителя, уцелевшие эринии из последних сил рванули к болиду. Видимо, их спин-процессоры изрядно повредились из-за рассогласования недавнего задания с базовой функцией. Противник отчего-то не преследовал их. И лишь в последние мгновения своей квазижизни эринии осознали отчего. Болид столкнулся с землей, и огненный клубок, поднявшийся над кратером, испепелил последних восставших ангелов до малейшего перышка.

– Это была реактивная эриния из космического патруля? – спросил «нежданный гость».

Наладчик хмуро посмотрел на него.

Алан, вернее его виртуальная копия, сидел в излюбленной, столь памятной Александру Неверову позе – в кресле, подобрав под себя ноги. Кресло выглядело точь-в-точь как та обитая кожзамом реликвия, что стояла в главной лаборатории корпорации «МС», которой заведовал в свое время доцент Неверов, – между автоклавом и морозильником. Между льдом и огнем, как любил выражаться старший научный сотрудник Кубаев.

Между льдом и огнем, между жизнью и смертью, между честью и предательством прошла твоя жизнь, Алан Исмаилович, а теперь ты оставил после себя призрака, который болен манией величия. Незавидная участь…

– Так ты не ответил на мой вопрос, Шура… – продолжал «гость», – или как тебя теперь величают: Наладчик, да?

– Мне не о чем разговаривать с мертвецами.

Алан-дубль сухо рассмеялся.

– А между тем с мертвецами ты разговариваешь постоянно, – сказал он, когда улыбка сошла с его бледного костистого лица. – Пойми, Шура, для меня твой мозг сейчас открытая книга. Со всеми твоими воспоминаниями, сомнениями, надеждами и страхами…

Врешь, далеко не со всеми… Хотя, конечно, тварь держит меня на коротком поводке… Слава богу, основные прерывания идут не через мозг.

– …В любой момент я могу разблокировать твой эмодрайвер, дружище, и ты пойдешь вразнос. Но ослабевший противник мне не интересен, так что давай просто продолжим разговор, как бывшие коллеги. Идет?

Отчего не поговорить. Можно и поговорить. Потянуть времечко. А Мафу, глядишь, за это времечко успеет ключики к замочку подобрать.

– Идет. При условии, что на каждый заданный тобою вопрос я задам свой.

– Годится, – жутковато улыбнулся Алан-дубль. – Итак, я уже задал свой вопрос, но ответа пока не получил.

– Ты об эринии?.. Да, это была космическая мусорщица из Пояса астероидов. Вышла на земную орбиту. Спалила один из ретрансляторов М-связи. Подала команду на уничтожение молодняка механоргов-кротов, вместе с Питомником. После чего, видимо, покончила с собой, войдя в атмосферу. Слишком уж большая и тяжелая птичка со слабыми для земной гравитации движками… Я удовлетворил твое любопытство?

– Это вопрос?

– Риторический. А теперь я задам существенный.

– Валяй, – махнул узкой ладонью «призрак».

– Что тебе от меня нужно?

– Ничего, – коротко ответил Алан-дубль, до боли знакомым движением откидывая со лба смоляную прядь. – Просто зашел поболтать. Мы ведь триста лет не виделись, друже!

– Не называй меня так, – потребовал Наладчик. – В твоих иудиных устах это не звучит.

– Ого, – холодно воодушевился «собеседник», – ты уже злишься?

– Нет, – ответил Наладчик. – Это и был твой следующий вопрос?

– Риторический, – парировал Алан-дубль. – А вот и существенный: в чем причина столь странного поведения этой, как ты ее называешь, мусорщицы?

– Далась тебе эта мусорщица, – пробормотал Наладчик, но ответил, нарочито скучным, «академическим» тоном: – Точно установить не удалось, но есть гипотеза, что над основной поведенческой схемой птички довлел некий принцип. Я назвал бы его Сверхзадачей. В чем она состояла, не знаю, но наверняка была записана поверх «этического конструкта Неверовой – Северова». Отсюда неизбежный конфликт между долгом и долгом…

– Да-да, припоминаю, – откликнулся Алан-дубль. – Мы что-то такое проходили на третьем курсе… Синдром «ХАЛ-9000», кажется…

– Случайно, не твоя работа?

– Это существенный вопрос?

– Существеннее не бывает.

– Нет. Не моя. Ты ведь знаешь, я все больше по механической части работал. С программированием сталкивался только на уровне основных рефлексов. А что касается этических дебрей… Ты же сам сказал – «Неверова – Северов»…

– А вот сюда свои грязные лапы не суй!

– Что-то ты сегодня пафосный какой-то, Шурка. Иудины уста, грязные лапы… А между тем я тебе дело говорю. Макс Джаксалыков, багатур наш, мне как-то проговорился, дескать, Серго поверх Иркиной программы свою пишет. Не во всех матрицах, правда, а только в тех, что предназначались для космических эриний из Первоклана… Макс сказал мне это, разумеется, под большим секретом. Надоело ему, видите ли, выслушивать мои жалобы. А жаловался я на то, что на стенде у трех эриний из десяти фиксируется рассогласование в одной и той же цепи команд. Я ведь тогда, как ты помнишь, большим энтузиастом был. Спать не мог из-за того, что какая-то птичка вместо лазерного дальномера активирует лазерный резак. И наоборот…

– Интересно только, зачем Серго это делал? – пробормотал Наладчик.

– Хитер-бобер. – Алан-дубль погрозил пальцем. – Теперь моя очередь спрашивать…

– Ну?..

– Что вы сделали с моими родителями и сестрами?

– То есть?

– Не притворяйся! – взвизгнул «призрак», совсем как механорг-ракопаук. – Думаешь, я не знаю, что вы всюду понастроили эти центры психической реабилитации?! Для несогласных с вашим режимом. Отвечай!

А ведь точно ракопаук, отстраненно подумал Наладчик, недаром это были его любимые орги…

– Да ничего мы не делали с родственниками Алана Кубаева, – спокойно начал Наладчик. – Насколько я знаю, Исмаил Кубаев стал председателем Совета фаланстера Минеральные Воды и оставался им до самой смерти. А умер он глубоким старцем. Кажется, в стодвадцатилетнем возрасте… Его жена, мать Алана, прожила немногим меньше. Вынянчила пятерых внуков, четырнадцать правнуков и даже одного праправнука. Сестры Алана Исмаиловича были хорошими матерями, но уж больно занятыми в своем «Движении женщин Востока»…

– Ты все лжешь, – отозвался Алан-дубль.

– Мне незачем лгать, – отмахнулся от него Наладчик. – Ведь эту информацию легко проверить. И ты давно бы уже сделал это, если бы и впрямь интересовался судьбою родных своего… э-э… оригинала.