Дмитрий Казаков - Демоны Вальхаллы

– Нас интересуют выжившие люди, – сказал лейтенант Радукану, по обыкновению покачивая головой. – Запасы продуктов и воды, а больше всего – хреново уцелевшее оборудование.

Лопат или какого-то оснащения не было, поначалу разгребали завалы голыми руками.

– Так мы до Второго Пришествия провозимся, – пропыхтел Арагонес, подсовывая руки под здоровенный обломок пластобетона. – А ну, взяли!

Кусок приподнялся и с хлопком рухнул набок, обнажив узкую щель между двумя не сумевшими сойтись до конца плитами.

– Ничего, у нас времени теперь полно, – ответил Ли, светя в щель фонариком. – Когда еще на Земле догадаются, что на Новом Орегоне что-то не так, и пошлют корабль.

В щели виднелись обломки мебели, белели всюду куски писчего пластика, а в углу скорчилось нечто, когда-то бывшее человеком, а теперь больше напоминающее кусок мясного фарша, которому извращенный кулинар придал форму человеческого тела.

Вильям ощутил, как к горлу подкатывает тошнота.

– Видят духи, он погиб как воин, – торжественно проговорил Ли, – мир его праху.

– Мир праху, – повторили остальные.

Подгоняемые окриками сержанта и страхом перед Рагнарссоном легионеры работали как одержимые. Когда откопали подсобку, где хранились лопаты и ломы, дело пошло веселее.

К тому моменту когда болтающееся среди туч блеклое пятно, заменяющее на Новом Орегоне солнце, склонилось к закату, на месте базы красовались несколько здоровенных ям, над которыми облаками клубилась пыль. Запахи камня и гари смешивались с вонью пота и мертвечины.

Из сохранившихся убежищ выбрались уцелевшие и стало ясно, что никто из старших офицеров "Александра Македонского" атаки не пережил. Самой ценной добычей оказался найденный в особом бункере гиперпространственный передатчик. Находившиеся рядом с ним люди задохнулись, когда отказала перегруженная система вентиляции.

Сейчас над передатчиком колдовали связисты Первого Ударного Полка.

Приказ завершить работу и построиться пришел когда начало темнеть. Покрытые пылью и грязью, шатающиеся от усталости люди собрались вокруг наспех возведенного из обломков навеса, заменяющего командный пункт.

– Итак, солдаты, – сказал вышедший из-под него майор. Белесые брови на вытянутом лице сошлись к переносице, а глаза мрачно блестели. – Мы попали в исключительно тяжелое положение. От космодрома не осталось ничего, находившиеся там корабли погибли, не успев взлететь. Доставшийся нам передатчик еле дышит, но мы сумели послать сообщение на Землю и надеемся, что оно дойдет. А пока… пока нам придется ждать здесь.

– На этой гнусной планете? – выкрикнул кто-то из задних рядов.

– Если вы предложите способ добраться до другой, более приятной, буду очень благодарен, – резко ответил Рагнарссон. – Нам придется ждать здесь столько, сколько нужно. Я, как старший офицер, беру командование на себя и объявляю всех вас временным гарнизоном планеты Новый Орегон.

– Клянусь четверкой, – пробормотал Вильям. – Это же сколько мы тут проторчим…

– Долго, видят духи, – безмятежно откликнулся Ли.

Майор тем временем сообщил, что в связи с ситуацией вводит в гарнизоне чрезвычайное положение, и в частности, оставляет за собой право расстреливать смутьянов без суда и следствия. Глухо роптавшие легионеры тут же примолкли.

– После того, как завершим работы, здесь мы оставим только наблюдательный пост, – сказал Рагнарссон в завершение. – Сами же переберемся севернее, в места, где уцелели леса. Там выжить будет легче… Вопросы?

Любопытных не оказалось.

– Вот и отлично, – кивнул майор. – Офицеры сообщат вам расписание караулов и места, отведенное подразделениям для ночного отдыха. А теперь – разойтись!

Тишина наполнилась шорохом многих десятков ног.

Ветви раскидистого, похожего на ель дерева колыхнулись, с шорохом посыпался с них снег, и зверь, напоминающий помесь кабана с быком, выбрался на поляну. По бурой шерсти на боках тянулись белые полосы, рога причудливо изгибались, а из пасти с храпением вырывался пар.

Вильям осторожно поднял винтовку, прицелился, мягко нажал спусковой крючок. Грохнувший выстрел заставил броситься прочь засевшую в ветвях летучую тварь.

Лес огласился ее истошными воплями.

На снег брызнула кровь.

Быкокабан взревел, развернулся так, что снег полетел из-под ороговевших наростов на ногах, называемых по земной привычке копытами, и ринулся в ту сторону, откуда стреляли.

– Клянусь четверкой! – Вильям выстрелил еще раз, затем поспешно метнулся в сторону, под защиту толстого ствола. Огромная туша промчалась рядом, обдав его резким запахом.

Третий выстрел угодил зверю точно в загривок. Быкокабан зашатался и рухнул в снег.

– Отлично сработано, – сказал Вильям, опуская винтовку. – Слезай.

– Так-так, – донеслось из кроны одного из окружающих поляну деревьев, и Ли, последний час сидевший там, как некая огромная птица, принялся спускаться. Неуклюжий тулуп, скроенный из одеял и обрывков обмундирования, мешал ему, цепляясь за ветви.

Когда закончили свежевать тушу, снег вокруг нее шевелился и похрустывал. Под его покровом к погибшему гиганту подбирались падальщики, на Новом Орегоне похожие на многоногих землероек.

– Фиг вам, а не мясо, – сказал Вильям, засовывая кровоточащие куски в мешки и укладывая их на сани. – Что-то я не помню, велели нам шкуру брать?

– Видят духи, велели, – отозвался Ли. – Запас обуви к концу подходит.

Шкуру, похожую на громадный, измазанный кровью ковер, уложили сверху. На том месте, где несколькими часами ранее лежала туша исполинского зверя, остались кости да куча внутренностей, от которой доносились приглушенные писки и взвизги – началась драка за добычу.

– Поехали, – Вильям продел голову и плечи в хомут и налег на него. Ли надавил на приделанную к саням сзади раму, и они с негромким шорохом сдвинулись с места.

Оставалось всего ничего – довезти добычу в лагерь, находящийся в полутора десятках километров.

Миновало почти триста дней с момента, когда база "Александр Македонский" перестала существовать. За это время на Новом Орегоне лето сменилось еще более дождливой осенью, которая благополучно перешла в снежную зиму.

Дичь в лесах, окружающих Временный Гарнизонный Лагерь, становилась все более пугливой, так что легионерам, отправляемым за добычей, приходилось уходить все дальше.

До заката осталось не так много, когда Вильям и Ли вышли к прорубленной через лес просеке. Она вела на юг, к руинам базы, и еще в первые дни ее прозвали Дорогой Жизни.

Довольно быстро охотники с санями выбрались к лагерю, последнему убежищу людей на планете. За забором над вытянутыми, занесенными снегом землянками поднимались дымки, на центральной площади горел костер, негромко журчала огибающая лагерь река.