Денис Шабалов - Человек из Преисподней. Джунгли

– Злодей, начинайте, – убедившись, что пространство вокруг

обезопашено и в разгар работы неожиданных сюрпризов в задницу не будет, скомандовал Серега. – Остальным заткнуться и замереть. Укрылись! Тишину поймали!

Первым делом – контроль верхней площадки, той, что следующим этажом. Это работа для группы прикрытия. Если не законтролить, то противник, чуть перегнувшись за край, сразу увидит ноги нижестоящего человека. Выстрел, боец падает, дальше сразу дострел. Минус один. Освободившись от рюкзаков, Тринадцатый со Шпионом улеглись у самой первой ступени, взяв под прицел дыру меж лестничными пролетами над головой. Теперь стоит там появиться противнику – встретят в два ствола. Законтролено. Злодей и Немой – над ними, готовые мгновенно подхватить ребят за эвакуационные петли на разгрузе и рывком помочь подняться, уйти из зоны поражения – это если граната сверху упадет. Остальные на безопасном расстоянии, за исключением пары заходящих, Енота с Прапором.

Злодей, ухватившись за петлю Тринадцатого, огляделся, убедился, что Шпион тоже законтролен – и дал отмашку. Енот и Прапор, сдвинувшись максимально близко к стене, начали осторожно подниматься. В сумраке лестницы они походили на огромных крабов – правое колено на одном уровне с головой, движение боком, вперевалочку, да еще и ствол с фонарем вверх торчит, как здоровенная клешня… Страхуя друг друга – забрал ступень, принял сектор наверху, подождал, пока напарник поднимется на одну-две выше тебя и сменит на контроле, и снова вперед, проходишь следующую пару ступеней, – они добрались до промежуточной площадки. Короткая остановка, смена – теперь по лестнице поднимается пара Шпион-Тринадцатый, а Енот и Прапор лежат. На следующей площадке опять смена. И так – пролет за пролетом, площадка за площадкой до самого верха.

Группа скрылась, и теперь лишь отблески фонарей, мелькающие сверху, да доносящиеся иногда шорохи говорили об их активности. В транзитной сразу повисла непроглядная тьма. Бойцы зашевелились, опуская УПЗО, Серега, укрывшись за ребром тюбинга, тоже умостил очки на глазницы черепа и включил инфракрасную подсветку. Прибор был рассчитан для зрения накоротке – широкий угол обзора, дальность подсветки порядка двухсот пятидесяти метров. Все, что дальше – тонуло во мраке, но для УПЗО этого достаточно. Есть необходимость видеть дальше – используй бинокль или монокуляр. Или оптику оружейную.

Картинка появилась сразу же, сочная черно-бело-зеленая в режиме ПНВ. Погоняв прибор, переключая из одного режима в другой, Серега убедился, что чужих рядом нет. Бойцы, осматриваясь, тоже крутили головами. Опознание реализовано предельно просто – у каждого бойца на шлеме и броне закреплена специальная метка. У командира – треугольник с цифрой «31», индексом обоймы; у замов – квадраты и номер группы, которой командуют; у комодов – кружки и индексы отделений: «3-1», «1-2» и так далее. А у бойцов – просто индекс принадлежности к отделению, без всякой геометрии.

Следующие двадцать минут прошли в полной тишине. Медленно текли минуты, тьма, наползая, обволакивала людей, лезла в мозг, пытаясь зацепиться там ледяными своими ручонками… Так было всегда, стоило лишь выйти из Дома. Однако пройдет немного времени и восприятие изменится. Пока же… пока оставалось терпеть и гнать ее от себя. И слушать. Слух в Джунглях зачастую важнее зрения…

Нарушил тишину Букаш. Прошуршав вдоль стеночки, опустился рядом и, сунувшись губами в ухо, зашептал:

– Серег, у меня на тылах Один с пацанами. Сейчас вышел на меня, говорит – шумы какие-то слышит. Но движухи ноль, пусто в галерее. Он уж и так и сяк с наушниками извращался – но опознать не смог.

Серега нахмурился.

– Вообще ноль?

– Ноль. На всем пространстве до изгиба. А изгиб в двух сотнях…

– Останься тут, я проверю.

Стас с бойцами сидел в некотором отдалении, шагах в пятидесяти. Подобравшись сзади, Сотников тронул его за плечо и опустился на колено за спиной. Комод, оглянувшись, коротко дернул головой – и снова уперся вглубь галереи, перебирая режимы УПЗО. Некоторое время они на пару вглядывались и вслушивались во тьму – но никакого движения высмотреть так и не сумели.

– В чем дело? Что за паника? – спросил наконец Серега.

– Не пойму… – покачал головой Один. – У меня стойкое ощущение, что за нами наблюдают. Минут пятнадцать уже. Ну, сам знаешь… словно волоски на затылке топорщатся. И звуки этакие… как будто в самой глубине. То ли шорох, то ли постукивание, то ли шаги осторожные… Я уж глядел-глядел… пусто. А шорохи все равно слышу. И не крыса это, точно.

– Верха проверял? – Серега ткнул в потолок, имея в виду трубы вентиляции.

– Первым делом. Никого. На трубах пусто, а внутри… – комод пожал плечами. – Они здесь узкие, человеку не протиснуться. Разве что ящер…

– И галерею смотрели?

– Вперед пролезли шагов на сто. Букаш велел. Ничего. Но вернулись на место – и снова началось… И все время оттуда идет, из глубины.

Серега кивнул. Организм в паутине меняется, входя в боевой режим, становится более чутким. Чуйным . У кого в большей степени, у кого в меньшей… У иного, бывает, на выходе словно радар в башке, а другому хоть за спиной встань и взглядом в затылок упрись – в ус не дует. Но как бы то ни было – звоночек. И такие моменты игнорировать нельзя.

– Сейчас слышишь?

– Нет. Затихло, как ты пришел.

– А вы? – Сотников обернулся к бойцам.

– Я ничего, – помотал головой Карабас. – Ты не обижайся, Стас, но, кажись, нервишки у тебя...

– Постоянно же в напряге. Ждешь боя с минуты на минуту. Вот и мерещится, – поддержал Дед.

Один фыркнул, одарив Артема тяжелым взглядом – типа, в параноики меня записали? – но смолчал.

– По общему каналу связывались? – спросил Серега.

– Гришка вызывал. Тихо.

– Ладно. Ждем. А ты слушай. Чуть что – сразу доклад. Если угроза – бейте, потом уже разбираться будем.

Стас кивнул.

Вернувшись назад и отослав Гришку, Серега умостился за свое ребро и задумался. Давно известно, что тьма и тишина – особенно если заодно работают – разные шуточки с мозгами способны крутить. Сознание человека само заполняет тьму, населяя ее неведомым. Установленный научный факт. Тут тебе и движение смутное на пределе, и шорохи, и фигуры призрачные… Но это при одном условии – если ты один. Если толпа – как отрезало. И если один в паутине что-то чует, а второй нет – вполне может означать, что у первого слух получше. И восприятие.

С другой стороны… Понятно, что это не буратины – те бухают по бетону только в путь, неслышно красться не умеют. И не кадавры. Они хоть и могут тенью скользить – но галерея чиста на сотню шагов. Тогда что остается? Что-то мелкое. Из живности. Во всяком случае, пока опасности нет. А появится – там и среагируем.