Денис Шабалов - Человек из Преисподней. Джунгли

Гришка, уже набравший было воздуха – ответить едким, колким и злым – моргнул… и выдохнул. Словно вышел запал. Плечи его опустились – и, сгорбившись и развернувшись налево кругом, он медленно побрел прочь. А Серега с отвратительной беспомощностью смотрел ему вслед и чувствовал, как между ним и товарищем, осыпаясь камнем в бездонную пропасть, пролегла большая извилистая трещина.

Две недели ушло, чтобы подняться на очередную ступень – до трехсотого горизонта. Переход оказался разделен на три каскада: триста десятый – триста шестой, шестой – третий, третий – нулевой – и шел все теми же воздухопроводами и вспомогательными системами. И не поимей обойма скального снаряжения – подняться было бы просто невозможно.

За четырнадцать дней они всего два раза выходили в Джунгли – на шестом и третьем, когда пришлось делать короткие переходы до следующей дыры на Тропы. За короткие вылазки невозможно оценить плотность движения контроллеров – но здесь она, кажется, была невысока. Всего и контактов: наткнулись на группу из четырехсотых и паука, сверкающих сваркой вдали на изгибе галереи. Да и то без боя обошлось – опознали издали, свернули, переждали в боковом тоннеле. Можно и валить – но обойма теперь не чувствовала нужды, и Серега предпочел затаиться.

Взяли и впрямь немало. Фактически вернуть удалось все, что потеряли во время обвала, а какие-то позиции даже и с прибытком: все без исключения щеголяли новыми комбезами и обувью, Точка и Одноглазый со счастливыми мордами лапали ТСВЛ-23П – снайперские полуавтоматы [71] ТСВЛ-23П. Гхм… На момент написания книги есть только краткая информация о том, что Лобаев Армс разрабатывает полуавтоматическую снайперскую винтовку. Не вдаваясь в долгие объяснения: действительно снайперские винтовки – это те, где патрон подается самим стрелком, вручную, т.е. – своей рукой двигая рычаг затвора. Все просто как табуретка, движущиеся части почти отсутствуют. Что и дает точность. Полуавтомат же не дает необходимой точности, так как имеет большое количество движущихся частей в автоматике. Но Лобаев Армс анонсировала винтовку-полуавтомат, обладающую характеристиками, сравнимыми со снайперскими винтовками – точность порядка 0,5 МОА. Это ОЧЕНЬ непросто сделать, но лобаевцы говорят, что винтовка почти готова. Названия ее я знать не могу – поэтому уж пришлось выдумать самому. ! – а в боезапасе как-то резко увеличилась доля игольников, М433 и РПГ. Дровосек снова тащил на себе шесть тубусов; патрона оказалось столько, что Серега даже позволил себе снарядить магазины не один через три-четыре, а один через один; а реквизированный у дикаря милкор тяжело покачивался у правого бедра, забитый кумулятивами – чего экономить, вон они, три укупорки по двадцать гранат, в обозе едут. Словом, обойма снова шла во всеоружии.

Да, с матчастью теперь был полный порядок. Но вот с настроем… Настрой по обойме царил мрачный. Если б сразу после триста восьмого их кинуло в новый бой, хлестнуло плетью опасности, заставило сжать зубы и рвать жилы, тянуть любой ценой – оно бы и легче… Мозг выживанием занят, куда там рефлексировать. Но получилось совсем наоборот – опасностей никаких, только размеренная и нудная работа по подъему себя и груза на очередной горизонт. Руки заняты делом, а голова… мозг грызет сам себя, толчет в ступе давно уже перемолотое. И ведь казалось бы – все понятно, решение верное… А поди ж ты. Тут разом сплюсовалось все – и массовая резня, и то что резать пришлось в том числе и женское население, и то что это не полноценные люди, а исковерканные Джунглями инвалиды… И уж тем более – то что это оказались люди Дома. Все вместе. Сплюсовалось – и навалилось неподъемным грузом, норовя притиснуть к земле.

Рефлексировал и Серега. Содеянное жгло напалмом, хоть мозг и пытался задвинуть в самый дальний угол, городя на пути стены отрешенности. И все же он понимал, что так лучше. Лучше сразу переболеть, чем запрятанное в дальний чулан, оно будет вонять и гнить, разлагая душу, сочась едким жгучим гноем. Глядишь, и очерствеет сердцем, покроется изнутри грубой шершавой коркой. Время нужно. Время, говорят, лечит. А до того – хлебай полной ложечкой.

Немного выручали разговоры о Кощее. А было их немало… Триста восьмой дал новую информацию, приоткрыв целый ряд тайн – причем таких, о которых в Доме даже и не подозревали. Во-первых, обухом по голове било то, что Кощей ошивался на нижних горизонтах. Здесь непонятно было многое. Как он обходил триста сороковой, какими путями-дорогами? Как выходил на нижние и почему за все годы так и не проявил себя? Как, в конце концов, он проникал под Дом – ведь переборки опущены?! Да и само понимание, что долгие-долгие годы под убежищем общины орудовало чудовище, тоже заставляли ежиться от бегущих по спине мурашек. И эта информация не давала ответ, почему продолжали пропадать дроны научников. И самый главный вопрос, который висел в воздухе – куда же делась эта тварь. Потревожен Второй экспедицией; преследовал ее сколько-то горизонтов, пока на пятнадцатом не попал на мощнейший подрыв; и… всё. Как сквозь землю провалился. Впрочем, Серега и не горел желанием встретиться – не их вооружением с ним тягаться.

Пришлось, конечно, рассказать и о последнем инструктаже Важняка. Хоть и не все, малую часть, о переселении людей в Дом. Знайка пришел в совершенное бешенство: это он-то, научник, обличенный доверием, допущенный к допускам – и не знает?!.. И потом – договорились же не скрывать!.. Серега здесь только руками развел – договоренность в данном случае работала только в одну сторону. Это командир должен знать всё. Обладать всеми данными. А не наоборот. И Знайка, побурчав пару дней, в конце концов успокоился и согласился. Характер…

Касательно же племени… Серега дорого бы дал, чтоб узнать, каким маршрутом они спускались – и особенно за информацию о месте с «рисунком палки и двух кружков». Сотый горизонт, не иначе. И где-то там, похоже, скрывались огромные склады. Все это вязалось и со словами пришлого старика о «сотом» и «тридцатом». Сотый – горизонт со складами, который наверняка охраняла теперь прорва контроллеров. Потому и опасен. Сотый прояснился. Но что на тридцатом?..

Известие о том, что обойма идет до нулевого, бойцы встретили довольно положительно. Тут и личное любопытство каждого играло, и, опять же, поставленная задача… Приказ есть приказ. Да и некритично, пятьдесят горизонтов всего… Дойдут до пятидесятого – а там и до нулевого рукой подать. И только Гришка не давал Сереге покоя. Изменился Григорий – и изменился до неузнаваемости. Словно что-то надломилось в нем.

Если раньше Серега был уверен, что Букаш всегда за спиной, стоит обернуться – вот он, словно каланча возвышается за плечом… теперь на этом месте образовалась пустота. Касательно служебных отношений все оставалось по-прежнему – но вот личное, дружеское… Трещина легла прочно. Теперь Гришка все больше молчал, и обращался только по рабочим моментам. Да и держался все время среди бойцов своей группы. Так было днем. Вечерами же, на привалах, он сидел на спальнике поодаль и о чем-то сосредоточенно думал, время от времени оглядывая лагерь пустым взглядом. Он словно обдумывал что-то, поворачивая внутри себя под разными углами, примеряясь, оценивая… Серега не трогал его – лезть к человеку в душу, если он сам того не желает, последнее дело. Только хуже сделаешь. Будет готов – сам подойдет. Он верил, что Гриша выкарабкается и все будет по-прежнему.