Брайан Херберт - Путь к Дюне [сборник litres]

Она громко рассмеялась. В смехе прозвучали очень теплые нотки.

– Будь благословен, малыш, но я просто существую. Понимаешь, до сих пор есть потребность в определенных вещах, которые делали эти так называемые мыслящие машины. Поэтому кто-то должен помнить, что всегда были люди, которые умели думать как машины.

– Как именно?

– Они способны усваивать все виды информации и без потерь воспроизводить ее. Эти люди обладали так называемой эйдетической памятью. Но это еще не все. Они умели отвечать на самые сложные вопросы. Математические, военные, социальные вопросы. Они могли в уме вычислять вероятность того или иного события. Они могли переваривать любые виды информации и выдавали ответы всегда, когда такие ответы требовались.

– Они были людьми? – спросил он.

– Да, были, по крайней мере большинство из них.

– Что значит – большинство?

– Это не важно, юноша. Твоя мать расскажет тебе об ученых идиотах и им подобных, если ты попросишь ее об этом. Но я объясняю, откуда я пришла. Это был большой путь. Появились школы, в которых воспитывали людей определенного сорта. Одну из них называли Школой Бинэ Гессерит. Там обучали тому, как отличать людей от животных. Это было племя. Селекционное племя. Но имелись ненулевые шансы того, что и среди животных… из-за смешения могли рождаться люди. – Преподобной Матери показалось, что он теряет нить, и она спросила: – Тебе все понятно?

– Я знаю, как мы отбираем самых храбрых быков, – ответил мальчик. – Через коров. Если храбры коровы, то и быки тоже будут отважными.

– Да, правильно, – согласилась она. – Это общее правило. Мужчины – деятели, и человеческие самцы стали искать выпускниц Бинэ Гессерит. Да, мальчик мой, Бинэ Гессерит имели большой успех. Мы производили преимущественно женщин… производительниц. Храбрых женщин. Красивых. Но в Новой Империи было лишь несколько определенных способов, какими мы могли действовать. Некоторые свои приемы мы должны были хранить в секрете. Ты же понимаешь, что вещи, о которых я тебе говорю, являются тайной?

Он рассеянно кивнул. Таинственность этой старухи бросалась в глаза. Его волновало нечто иное. Он заговорил:

– Но я же мальчик.

Может быть, это как раз он, подумала старуха. Такой зрелый для своих лет. Такой понятливый.

Вслух она сказала:

– Мужчин мы тоже используем, но другими способами. Кроме того, мы постоянно ищем мужчину совершенно особого типа.

– Какого именно?

– У нас с тобой слишком мало времени, – ответила она. – Твоя мать все тебе объяснит. Я могу сказать обо всем лишь очень кратко. Мужчина, который нам нужен, сам будет знать, что он и есть тот человек. Когда он познает это в себе, это и будет моментом его прозрения и восхождения.

– Вы просто отделываетесь от меня общими фразами, – сказал он, возмутившись. Взрослые слова не были такими отвратительными, как эта форма унижения.

– Да, отделываюсь, – признала Мохиам. – Но сейчас ты должен просто принять на веру мои слова. Я не только не имею возможности ответить прямо сейчас на твои вопросы, это может причинить тебе вред. Знание должно расти у тебя внутри до тех пор, пока ты сам не почувствуешь, что оно расцвело и готово приносить плоды. Этот процесс нельзя ускорить силой. Нам кажется, что мы знаем, в каком климате растут такие способности, но…

Она замолчала и задумчиво покачала головой.

Очевидная неопределенность и неуверенность старухи потрясли Пола. Какое-то мгновение она была источником божественной мудрости. Теперь же… он видел, что она сама вступила в область неизведанного. И эта область очень тревожила его. Он не мог выразить свое ощущение словами, он его просто чувствовал. Ему казалось, что он потерялся.

– Пора звать твою мать, – сказала она. – Сегодня тебе предстоит трудный день.

Пол продолжал внимательно разглядывать старика.

– Сафир, мне только что пришла в голову одна мысль.

– Какая же?

– На самом деле я очень мало о тебе знаю.

– Что такое? – спросил Хават, резко взглянув на Пола. Не оскорбляет ли меня этот молокосос? Не сомневается ли он в моей лояльности?

– Я хочу сказать, что не знаю о тебе некоторых реальных, практических вещей, – ответил Пол. – Например… э… был ли ты женат, или…

– У меня были женщины, – недовольно проворчал старик.

– А дети?

– Похоже, что нет.

– Но у тебя не было семьи?

– Моя семья – это семья моего герцога.

– Это не одно и то же, – сказал Пол. – Ты всегда был очень занят нашими…

– Герцог давал мне все, в чем я нуждался, – сказал Хават. – Если бы такой разговор, как этот, завел простолюдин, я бы расценил его как смертельное оскорбление. Вы рождены, чтобы властвовать, юноша, и принимать службу тех, чью верность вы заслужили. Но одного права рождения недостаточно. Вам еще предстоит многому научиться. Именно для этого мы и находимся сейчас здесь, и давайте займемся делом. – Он со стуком положил на стол стопку бумаг. – Юэ, ваша матушка и все, кто хоть что-то знает об Арракисе, передали это вам. Итак, что вы сами знаете об этой планете?

Гарни был наилучшим товарищем по играм, самым близким другом детства Пола.

Гарни положил оружие на тренировочный стол, аккуратно разложил и бросил на него последний взгляд, чтобы убедиться в его полной готовности: станнеры поставлены на предохранитель, острия рапир защищены, кинжалы вложены в ножны, батареи защитных поясов заряжены.

Гарни слышал, что за его спиной мальчик продолжал безостановочно двигаться, и ему вдруг пришло в голову, что Пол очень медленно заводит с людьми теплые отношения и что очень немногие могут разглядеть хрупкое биение дружбы под холодными светскими манерами юного Пола. Как старый герцог , подумал Гарни. Всегда помнит о своей классовой принадлежности. И это печально, ибо в мальчике так много забавного, искреннего и непосредственного. Жаль, что он постоянно прессует свои истинные чувства. Гарни обернулся, снял с плеча балисет и принялся настраивать его. Ну вот опять , подумал он, я займусь игрой, когда надо думать о деле.

– Ты ненавидишь Харконненов почти так же сильно, как мой отец, – сказал Пол.

– Почти так же сильно, – согласился Гарни, и Пол уловил иронию в тоне, каким были произнесены эти слова. – Граф Раббан Ланкивейлский – двоюродный брат Харконнена. Ты слышал легенду об Эрнсо, кузнеце, взятом в плен на Педмиоте и проданном в рабство графу Раббану… вместе со всей своей семьей?

– Да, слышал. Ты не раз пел мне балладу о нем, – ответил Пол.

Гарни снова заговорил, глядя на стену мимо мальчика:

– Тогда ты вспомнишь, что Эрнсо было приказано украсить рукоятку и клинок лучшего графского меча. И Эрнсо выполнил приказание, но в украшении была зашифрована надпись – проклятие и мольба к небесам покарать злодейский Дом.