Брайан Херберт - Путь к Дюне [сборник litres]

– Кто-нибудь пытался конкурировать с ними? – спросил Пол.

– Много раз, – ответил герцог, – но корабли конкурентов никогда не возвращались и никогда не прибывали в пункт назначения.

– Эти корабли уничтожала Гильдия?

– Вероятно, да. Но, может быть, и нет, но сама Гильдия обеспечивает все перевозки за вполне разумную цену. Цена возрастает только в том случае, если клиент требует дополнительных услуг.

– Нет, они просто уничтожают всех, кто осмеливается конкурировать с ними, – убежденно произнес Пол.

Герцог нахмурился.

– Что ты станешь делать, если соперничающий с тобой Дом поселится по соседству и начнет отнимать у тебя твою планету – открыто, не придерживаясь никаких правил?

– Но Конвенция…

– Отбрось все конвенции! Что ты будешь делать?

– Я буду всеми силами защищаться.

– Ты уничтожишь соперника. – Герцог побарабанил пальцами по столу, усиливая впечатление от сказанного. – И давай не будем забывать еще об одной вещи, о которой тебе, впрочем, не раз говорили: мы живем в феодальном обществе, и каждая планета очень уязвима для нападения из космоса. Вот истинная причина заключения Великой Конвенции. Планеты уязвимы, а Гильдия перевозит всех и всюду за определенную плату. Если Гильдия за деньги доставит к какой-то планете груз ближних фрегатов, как она доставила наши фрегаты на Арракис, а эти фрегаты разбомбят планету, то Гильдия может – опять-таки за деньги – предоставить информацию о такой бомбардировке. Вот она Великая Конвенция, наше единственное истинное соглашение – оно объединяет правителей и убивает всякого, кто пытается делать такие вещи.

– А как тогда быть с ренегатами и отступниками? – спросил Пол. – Если…

– Разве тебе не объясняли раньше эти вещи? – со вздохом спросил герцог. – Когда очередной отступник за деньги покупает молчание Гильдии, должны соблюдаться два непременных условия. Ни один человек не может бежать из вселенной, совершив тяжкое нарушение правил Великой Конвенции. Кроме того, он обязан никогда больше не делать попыток общения с центральными планетами – никаким способом. В противном случае эти правила не соблюдаются. Такова суть соглашения между Гильдией и Ландсраадом. Нет односторонних соглашений. Некоторые правила мы разделяем с Гильдией.

– Все это я слышал и раньше, – сказал Пол, – читал и спрашивал об этом. Но все же мне кажется, что здесь есть что-то неправильное. Есть…

– Обещания человека ничуть не лучше мотивов, которые заставляют его держать слово, – ответил на это герцог. – Не думай о соглашениях, думай о мотивах.

– Вот в этом-то все и дело! – воскликнул Пол.

– Что не дает Вселенной распасться? – спросил герцог. – Почему все мы не стали отступниками? Ответ один: этому мешает торговля. Каждый мир, каждая планета, каждая группа планет обладает чем-то неповторимым и уникальным. Например, даже на Каладане есть такая вещь – это каладанский рис панди. Есть люди, которые хотят его купить, но не могут взять в каком-то другом месте. Наш рис – превосходная пища для маленьких детей и стариков, он смягчает пищеварение и хорошо усваивается, как ты и сам знаешь.

– Торговля? – переспросил Пол. – Но мне кажется, что этого недостаточно.

– Этого недостаточно для искателей приключений и бунтарей, – ответил герцог. – Но для большинства людей торговли вполне достаточно. Мы ведь тоже не хотим раскачивать лодку. И именно поэтому мы приняли Арракис под управление. Это не только уникальная планета, но она также и бесценна, причем ни Харконнены, ни Император не знают, насколько.

Вот опять, подумал Пол, этот намек на какое-то наше преимущество.

– Но о чем же они не подозревают? – спросил мальчик. – Ты и Хават все время намекаете на…

– Пол… – Герцог заколебался, уставив на сына тяжелый взгляд. – Это самая важная вещь, которую я… но нет, настало время и тебе принять на свои плечи долю ответственности.

Пол кивнул.

– Так вы говорите, что я никогда не видел смерть? – спросил Питер. – Вы сильно ошибаетесь. Однажды я видел, как умирала женщина. Она упала с балкона третьего этажа нашего дома во двор, где я играл. Мне было тогда пять лет, но я до сих пор помню свое впечатление: мне показалось, что упал странный зеленый мешок. Видите ли, она была одета в зеленое платье.

Барон, заметив, как изменилось настроение Питера, сказал:

– Многие женщины носят зеленое, Питер. И многие женщины каждый день умирают.

– Та женщина была моей матерью, – сказал Питер. – О, в тот момент этот факт имел для меня не слишком большое значение, так как она была всего лишь одной из многочисленных наложниц, живших во дворце. Только позже, став взрослым, способным к размышлениям, я вывел для себя значимость события.

– Ах так? – спросил барон. – И в чем же заключается эта значимость?

– Человек, который находится в падении, уже мертв, – ответил Питер. – Процесс падения и смерть – это уже свершившийся факт. Истинно важным является момент опрокидывания, самого начала падения – в этот момент человека можно подтолкнуть или, наоборот, спасти. В этот момент можно управлять судьбой.

Барон поморщился и подумал: Этот глупец вздумал угрожать мне? Не хочет ли он сказать, что способен противиться мне в делах, касающихся герцога?

– Так что можно в этой связи сказать о герцоге Лето? – спросил барон. – Можно ли изменить его судьбу?

– И вы об этом спрашиваете, барон! – ответил Питер. – Герцог… ах да, конечно, герцог – но он уже падает. Герцог уже неважен и не может никого интересовать.

(Подсчет абзацев на страницах позволяет думать, что эта глава была исключена при просмотре вариантов для печати в журнале «Аналог» по требованию Кэмпбелла и впоследствии не вошла в окончательный вариант «Дюны».)

Трудно понять, каким образом такое нагромождение ошибок, какое являет собой книга Уингейта «Ментат, Гильдия и Щит», могло пользоваться таким всеобщим признанием. Щит описан как простейшее приспособление (если вам удалось разгадать его секрет), которым очень легко пользоваться и которое позволяет праведникам легко отражать все нападения злодеев. Гильдия описана как группа бестелесных ангелов, которые с нетерпением ждут в космосе того дня, когда можно будет установить вселенскую Утопию. Что же касается ментата… Ментат Уингейта – это голем, лишенный всякого искупительного тепла. Если верить Уингейту, то вы просто закладываете в ментата информацию, как в машину, сделанную из человеческой плоти, а она выплевывает вам ответ, не замутненный никакими человеческими чувствами.

Фрегат Атрейдеса находился в чреве корабля Гильдии, прикрепленный к специальным кронштейнам грузового трюма. Вокруг можно было видеть и другие такие же фрегаты – на некоторых виднелись аристократические гербы, для узнавания которых Полу надо было, пожалуй, прийти в состояние транса – такими далекими и мелкими они казались с огромного расстояния. Помимо этого, между фрегатами теснились грузовые лихтеры, сигнальные спутники, мусорные контейнеры, яхты и грузовые планеры… и множество других судов, назначение которых было Полу неизвестно.