Виктор Мишин - Боги войны [litres]

– Первое и второе, прицел прежний, интервал минута. Третье и четвертое, шрапнель, прицел шесть-два, шесть-три, по два снаряда, огонь! – через несколько минут орал я радисту.

Не успел еще рассмотреть работу батареи, как связист тянет трубку.

– Кто на связи? – слышу я.

– Командир батареи младший лейтенант Некрасов!

– Ты что, твою мать, там задумал? Дави немецкие позиции, куда стреляешь? Ты командир или кто? – Ох, вот это мат! Таким меня здесь еще не обкладывал никто.

– Там мины, – пытаюсь оправдаться я, но меня грубо прерывают:

– Ты, что ли, по ним идешь? Какого хрена тебя поставили на батарею? Немедленно перенести огонь на высоту и быть готовым помочь батальону справа! – Пипец, начинается. И каким макаром я его поддержу? Мне ж его банально не видать, они в стороне наступают.

– Понял, – крикнул я в трубку, но там и не ждали моего ответа. – Батарее, прицел прежний. Первому влево один-ноль. Четвертому вправо один-ноль. Два снаряда, беглым…

Рвутся наши снаряды, пехота пошла. Подрывается и она, но уже легче стало, все же мои выпустили несколько снарядов, перепахав минное поле хоть немного.

– Мамлей, чего, пожалел снарядов, что ли? – вновь врывается ко мне комбат. И чего он не с батальоном?

– Мне сейчас так по шее прилетело, вот, думаю, как бы тебе командира батареи нового не пришлось встречать.

– Вот уж не надо, меня и ты устраиваешь. А кто песочил?

– Да я и не понял. Позвали к телефону и давай орать.

– Подставил я тебя, извини.

– Как-нибудь выкрутимся, давай к батальону, свяжешься со мной, когда на высоте будешь, приду помогать. Если увидишь чего серьезное, дай сначала координаты или ракету в сторону цели. А то пока бежать будем, вдруг там чего важное.

– Все, я убежал. Вернулся-то за планшеткой, забыл, блин.

– Возьми моих связиста и наблюдателя, если что, хоть задержки не будет.

Рубились наши пехотинцы на высоте несколько часов. Мы помогали. Меня уже через час после ухода комбата вызвали к ним. Разместился в бывшей немецкой траншее, трупов кругом… Мясо одно, изломанными куклами валяются те, кто еще вчера был человеком. Ну, фашистом, точнее. На обратном склоне оказались запасные позиции врага, и достать мы их никак не могли. Высота мешала, стреляли мы в глубину, не давая немцам подтянуть резервы, а также уйти с позиций. Пришлось пехоте самим, без нашего огня штурмовать траншеи. А это страшно, скажу я вам. Уже через минуту я перевел бинокль выше, то есть стал смотреть дальше вперед, а то невыносимо было видеть, как наши гибнут. Здесь, на высоте, я понял, как выжили немецкие пулеметчики, классные они тут ходы отрыли, по ним можно туда-сюда бродить, никто и не зацепит. Так что артиллерия хорошо, но без мужества пехоты ничего бы не сделать.

Спасли батальон к вечеру наши танкисты. Внезапно окружив высоту, восемь «тридцатьчетверок» с двух сторон ударили по траншеям врага, а затем сблизились и стали вдавливать их в землю. Из глубины было ударили орудия, пытаясь помешать истреблению, но тут уже мы выступили. С высоты видимость была хорошей, а впереди практически «стол». Разглядев в бинокль вспышки выстрелов, я обнаружил батарею врага в замаскированном овраге и ударил.

Завершив свою миссию, танки ушли, а наша пехота заняла немецкие окопы, те, что не обвалились. Собирали трофейное оружие, приводили себя в порядок, благо на сегодня бой окончен.

Мы сидели в блиндаже с комбатом и ужинали. Повар припер на передок горячее, лопали с удовольствием, ели-то последний раз чуть не затемно.

– С утра, наверное, с воздуха ударят, – размышлял комбат, – странно, что сегодня их не поддержали, даже удивляет.

– Видел, правее летал кто-то, но далеко, не разобрал. А к нам – да, не залетали. Слышь, старлей, я твой мотоцикл возьму? – У комбата мотик-одиночка стоял возле прежнего КП, его я и просил.

– Если он живой еще, бери, – махнул рукой Васюченко, – а куда собрался?

– На батарею надо. Доклады докладами, надо глазами посмотреть. Как там что…

– Поезжай, к утру вернись только.

– Да я туда и назад, – махнул я рукой.

Но, как обычно, гладко было на бумаге. Уже на переправе в Воронеже меня тормознули. Проверка документов, посещение комендатуры, на позиции батареи попал только в середине ночи. Ребята обрадовались, даже удивился, знакомы-то недавно, но я с ходу их поблагодарил от себя и пехоты, и они были рады. Отдал небольшие распоряжения, проверять работу командиров орудий я не собирался, вроде люди вменяемые, сами справятся. Рассказали, что у них днем были проверяющие, спрашивали, где командир батареи, ребята недолго думая послали их в город. По уставу послали, те и уехали ни с чем. Наверное, это после того, как на меня из штаба полка собаку спустили за то, что по минному полю стрелял. Возвращение вышло спокойнее, смена на мосту была та же, поэтому не шмонали, пропустили быстро.

– Как твои, трезвые? – встретил меня комбат.

– Да, а что?

– Да вон у меня двое наклюкались, пришлось выговор объявить.

– Отходняк у ребят после мин-то, – заметил я, – может, не стоило грубо?

– Да я устно, чего, не понимаю, что ли? Утром будет хреново, мне тут приказ передали продолжить наступление. А как? У меня личного состава чуть более половины, но не в этом дело.

– Что-то случилось?

– Я с соседями связался, слева еще ничего, а вот справа остались на своих позициях. Как мне наступать, если фрицы могут во фланг ударить?

– А ты в штаб докладывал?

– А то нет. Сказали, не мое дело, справа тоже будет наступление.

– Там сплошное поле, судя по карте, как стол.

– Да, но и у нас дальше, за рощей, то же самое, до самого Дона.

– Ладно, посмотрим. Я ж с тобой буду, снаряды нам подвезли, стрелять есть чем, прорвемся. Но мне теперь точно достанется, ведь мне что-то говорили о помощи батальону справа, но от них данных нет, разорваться же я не могу?

Спать легли, но всего на два часа. Немец с утра вел себя подозрительно тихо, что не понравилось нам с комбатом. Послали разведку, от меня Никоненко пошел, Вадик устал сидеть, я его и отпустил. Через час, около семи утра, парни вернулись бегом.

– Командир, там танки, много! – выдохнул Вадим и залпом выпил стакан воды.

– Много – это сколько?

– Спрятаться негде, насчитали двадцать штук, они уже выдвигаются, мы быстрее назад.

– Молодцы.

Комбат доложил в штаб, там похвалили и приказали стоять, а мне – жечь танки. Пофиг, что у меня не ПТО батарея, пушки и пушки.

Бой начался внезапно, хотя и ждали. Сразу удивило отсутствие у немцев артиллерии. Били по нам минометы, но густо. Я находился с комбатом и пытался засекать цели, выходило хреново, укрылись немцы хорошо. Впереди рощица небольшая, похоже, за ней и стоят.

– Вань, дай им прикурить! – не выдержал Васюченко.