Константин Калбазов - Воевода [litres]

– Да. Действительно сложно. Но если это правда, то сработало.

– Получается, у нее найдутся и свидетели этой связи.

– Подозреваю, что свидетель.

– Думаешь, Олег?

– Очень может быть. Убивать ни тебя, ни меня он не кинется. Но и сговориться о чем-либо у меня с ним уже не получится. Он не из тех, кто прощает обиды.

– Ну, вы не были друзьями и прежде.

– Друзьями не друзьями, но личного про меж нас не было. Теперь же я не просто бросил ему в лицо какое-то там обвинение в том, что он привел на Русь половцев, а посмел посягнуть на принадлежащее ему.

– Я еще ему не жена.

– Но ты ему уже обещана.

– Я гляжу, ты не очень-то расстроился, – намекая на его и не думающее опадать естество, заметила она.

– Да потому что для меня по сути ничего и не изменилось. Я не стал бы договариваться с Олегом в любом случае, – хмыкнул он.

Подхватил Евгению под мышки, подтянул к себе и впился в ее губы жарким поцелуем. Пошло оно все. Бог весть, чего добивалась Ирина, и добивалась ли. В любом случае, если это ловушка, то она уже захлопнулась. Лишние телодвижения, они и есть лишние. Так отчего бы не получить наслаждение. Тем более если партнерша отдается с неподдельной страстью.

С другой стороны, если подумать, то у него есть шанс заполучить союзницу. Нет страшнее врага разгневанной женщины. Но и нет преданней друга. В идеале, конечно, любящей. Но это явно не тот случай. А вот стать с ней друзьями, это вполне реально. Хм. И памятуя о том, что интриги у ромейской аристократии в крови, очень может быть, что девочка эта ведет свою игру. Ну не могла она не понимать, что Ирина подтолкнула ее к Михаилу неспроста.

Остается понять, что именно затеяла Евгения Дук. Ну и уяснить для себя, зачем этот союз ему. Если бы он собирался и впрямь обосноваться в Крыму, то тут все понятно. Информация дорогого стоит.

Впрочем, сомнительно, чтобы Святославич советовался с ней и прислушивался к ее советам. У этого баба точно будет знать свое место. Зато она однозначно будет в курсе его планов, если не всех, то многих. Хм. Вообще-то, если помнить, кто она, то, возможно, и всех. Как пить дать опутает дом своими соглядатаями. Причем в средствах вербовки стесняться не станет. А несговорчивых, глядишь, еще и к праотцам отправит.

А ведь есть причина, по которой ему не помешает союзник. Нефть. Комнин настолько зациклен на ней, что Олег наверняка подгребет под себя всю добычу и станет поставлять ее в Царьград. А Михаилу греческий огонь ой как не помешает. Иметь на руках серьезный козырь в виде эффективного оружия, это дорогого стоит.

Он в курсе, как изготовить порох. Сера? Не проблема, раздобыть ее не так уж и сложно. Древесный уголь? Даже не смешно. Проблема в селитре. Он понятия не имел, как ее получить. Даже ни малейшего представления. Вот уж было бы вундерваффе, так вундерваффе.

Что же до этого средневекового напалма, то у него уже есть прикидки и по огнеметам, как ранцевым, так и станковым. Работать будет, считай, вплотную. Но уж если полоснуть струей по строю, то мало не покажется. Ну или перед атакующей конницей. «Смешались в кучу кони, люди…» У ромеев, кстати, что-то такое мобильное уже есть. Но громоздкое и малоэффективное.

Все эти мысли ничуть не помешали ему полностью отдаться наслаждению. А положа руку на сердце, так и вовсе прошли фоном. Евгения Дук была… Нет. Нельзя ей говорить, что она лучше Ирины. Ни в коем случае. Не дай бог дойдет до сестры императора, и тогда проблемы можно черпать лопатами. Не стоит забывать об обиженных женщинах.

– Ну и как? Кто из нас доставляет большее наслаждение? – обессиленно рухнув на него, выдохнула она.

А он о чем! Не дождешься! Да Михаил скорее язык себе откусит, чем выдаст что-то такое-эдакое.

– К-каждая женщина неповторима и по-своему прекрасна, – едва совладав с учащенным дыханием, выдал Романов неопределенный ответ.

– Дипломат.

– Это истинная правда.

– Михаил, а насколько сильно ты ненавидишь моего будущего супруга?

– Скажем так. Если он умрет, то я слезы лить не буду. Как не стану желать ему и здравия. Но моя неприязнь не распространяется настолько, чтобы его убить, – поглаживая ее волосы, ответил он.

– А что нужно сделать, чтобы у тебя появилось это желание?

– Что за вопросы, Евгения?

– Я не желаю до конца своих дней быть его женой. Как и не хочу быть игрушкой в чужих руках.

– Собираешься убить мужа, взойти на стол Тмутаракани и стать самостоятельной фигурой на доске затрикиона [11] Затрикион – византийские круговые шахматы. ?

– Сначала укрепить свои позиции. А через пару лет да, взойти на престол.

– Женщина на княжении? – усомнился Михаил.

– И что с того? Если даже Киев принял княгиню Ольгу.

– Она была матерью наследного князя.

– Это детали.

– Допустим. Но зачем тебе я? Ты можешь разобраться с мужем и сама. Отравить его для тебя не составит труда.

– Обзавестись союзниками, готовыми поддержать вдову, это одно. Теми, кто готов предать открыто, уже другое.

– Лучше быть головой мухи, чем мухой на крупе лошади.

– Хм. Никогда не слышала такого выражения. Но оно мне нравится. Да. Именно так.

– Если вдруг мне отобьет память, напомни мне, что жениться на тебе дурная затея.

– Так ты согласен?

– Скажем так. Эта мысль не вызывает у меня отторжения. Остается понять, зачем это нужно мне.

– Твое поселение будет на территории княжества. Думаешь, Олег станет тебя терпеть? Уверена, что он найдет повод и средства, чтобы покарать тебя.

– Это аргумент.

– Так мы договорились?

– Я не привык походя принимать столь значимые решения. Но помни, пока жив Олег, один надежный союзник у тебя есть, – решил все же уйти от прямого ответа Михаил.

– Я буду об этом помнить.

А ведь ошибочка вышла. Если кто и подставит Михаила перед князем, так это, скорее всего, вот эта красавица, которая решила стать хозяйкой своей судьбы. Нет, однозначно воздух Царьграда ему вреден. Валить! Вали-ить!

Пограничное встретило его вечерней прохладой. Несмотря на то что на дворе двадцать первое октября, это все же приятный бонус. И уж тем более после путешествия на Русь в осеннюю пору. Пусть и застали они ее там в самом начале, отличия все же разительные. Ну, может, причина еще и в том, что места родные. Чужбина же, как бы ласково ни обнимала, чужбиной и останется.

Как там говорится, сколько волка ни корми… Это про него. И ведь он, по сути, из двадцать первого века, причем с Северного Кавказа. А все одно, берег Днепра ему ближе и родней. Возможно, сказывается еще и память реципиента. Да без разницы. На им же спланированный и возведенный поселок он сейчас смотрит как-то отстраненно, что ли.

Особо задерживаться в Константинополе причин у него не было. На следующий день после свидания с Евгенией Михаил отправился с инспекционной проверкой разбросанных по столице учеников. Нужно было проверить, каких успехов они достигли, да внести плату учителям. Проверял дотошно, со знанием дела, чем в очередной раз удивил наставников. Поначалу-то они пытались еще с ним хитрить, относясь к обучению наплевательски. Но потом поняли, что щедрая плата может в одночасье прекратиться, и подошли к обучению более вдумчиво.