Константин Калбазов - Воевода [litres]

– Я должен подумать.

– Думай, Нестор. Думай. А еще помни, что мы всегда найдем общий язык. И такой храм я просто так строить не стал бы.

– Я об этом помню. Ты оставишь мне это? – указал он на листы.

– Разумеется. Ты можешь оставить чертежи у себя. Только учти одну маленькую деталь. Никто другой не сможет воплотить это в камне.

– Откуда ты знаешь?

– А ты покажи архитекторам. Они непременно ткнут тебя сразу в несколько несуразиц, разрешить которые им не под силу.

– Тогда откуда тебе известно, как справиться с этим?

– Был у меня один учитель. Не важно. Главное, что я даю тебе слово и сдержу его. Доброго вечера, святой отец.

Когда вернулся домой, уже стемнело. Анна встретила его недовольным взглядом, ткнув при этом пальцем в водяные часы. Угу. Научил пользоваться, теперь вот тыкает. Едва закончил ужинать, как в гости заявился Зосима.

– Квас будешь? – встретил его Михаил, указывая на стул за столом.

– Не откажусь, – присаживаясь, без энтузиазма ответил управляющий.

Наблюдавшая за этой сценой экономка фыркнула и скрылась на кухне. Но уже через минуту появилась с краюхой хлеба и кашей, обильно сдобренной мясом. Поставила угощение перед гостем. А там и кувшинчик со столовым вином выставила. Знает, что управляющий к русским напиткам так и не привык, не то что остальные греки, что имели дело с пограничниками. Пить-то пьет, но без удовольствия.

– Кхм. Спасибо, Анна, – смутился Михаил по поводу собственной недогадливости.

– Я не голоден, – возразил было грек.

– Голоден, конечно, – возразила экономка. – Весь день в бегах да в заботах. Ешь, Зосима, не гневи, а то полотенцем отхожу как дитя малое.

– Она может, – кивая с самым серьезным видом, поддержал ее Михаил.

– Я знаю, – вздохнув и подступаясь к ужину, а скорее еще и обеду, произнес управляющий.

– Ну, рассказывай, что стряслось? – отпивая квас и наблюдая за ужинающим управляющим, поинтересовался Михаил.

– Послание от императора прибыло. Он приказывает спешно сворачивать плавильный двор и всем перебираться в Константинополь.

– А от нас-то что требуется? – удивился Романов, отмечая для себя лишь то, что нужно бы поторопиться с выкупом Исидора.

– От вас ничего. Но лично мне приказано оставаться в Пограничном и вообще готовиться к отправке в Таматарху.

– И?

– Это ты настоял на этом? – утолив первый голод и откладывая ложку в сторону, задал вопрос Зосима.

– Да мне-то зачем? – вздернул бровь Михаил.

– Я помню, сколько раз ты говорил, что не оказался бы от такого управляющего, как я.

– Говорил. И повторю. Но я тут ни при чем. И вообще, по долгам мы рассчитались. Я не понимаю, для чего он отправляет тебя с нами.

Хотя понимал. Не иначе как Комнин желает приглядывать за Романовым. А к чему морщить лоб в решении проблемы, если есть Зосима, который при пограничниках с самого начала. Ох, Алексей, Алексей. Нельзя же так-то с людьми. Им это может и не понравиться. Нет. Зосиме это точно не понравится. Ну-у, когда он все узнает. Пока-то и не все жители Пограничного в курсе. Только воины.

– Значит, ты не просил? – уточнил управляющий.

– Нет.

– Понял. Пойду я.

– Куда направился? Успеешь еще в свою холостяцкую берлогу. Ешь, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Анна.

На вопросительный взгляд гостя Михаил только развел руками и взялся за кружку с квасом. Мол, я не я и хата не моя. Тому ничего не оставалось, кроме как завершить ужин. Вид Анны с руками, упертыми в бока, иной исход попросту не подразумевал.

Выпроводив Зосиму, подступился было к Анне, но вдова лишь игриво увернулась от его объятий.

– Не балуй, Михаил Федорович.

– Не понял. Не соскучилась? А я так чуть не каждую ночь поминал тебя.

– Так-таки и поминал. Ох и горазд же ты врать, Михаил Федорович, – хихикнула она. – Пойду я. Задержалась. Дети без догляда.

– Нешто старший не присмотрит, – вновь подступаясь к вдове, возразил Михаил.

– То-то и оно, что старший. Понимает уж, поди, все. Пойду я. После, Михаил Федорович.

– Хм. Ну, доброй ночи, Анна.

Постоял эдаким истуканом посреди комнаты. Махнул на все рукой и пошел спать. А что еще прикажете делать. Можно, конечно, и за чертежами посидеть. Но, признаться, лениво. Вот на что иное силенки еще сыскались бы. А на сидение за навощенными табличками… Да ну его в болото!

– Разве мы уже подходим к Корчеву? – с нескрываемым удивлением поинтересовался подошедший Зосима.

Михаил расположился на носу ладьи, увлеченно играя с Гаврилой в нарды. Вернее, в древнеримскую табулу. Правила практически идентичные, с незначительными отличиями, главными из которых было использование трех кубиков и ввод фишек на игровое поле извне. Но Романов быстро втянулся. Как, впрочем, и остальные пограничники. Неплохой вариант скоротать долгий зимний вечер или, вот, монотонный морской переход.

– С чего такой вопрос? – вздернул бровь Михаил.

– Мне казалось, что единственный пролив должен быть на подходе к нему.

– Если направляться в Корчев, то так оно и есть.

– А разве мы направляемся не туда?

– Нет. Чего замер, Гаврила? Бросай. Твой ход.

– Ты решил еще куда-то зайти? – не унимался Зосима.

– Я не пойду в Корчев и в Тавриду [12]вообще.

– И куда же ты направишься?

– Киевский князь позволил мне поставить град на берегу Славутича, у рубежей с половцами, – делая ответный ход, пояснил Михаил.

– Ты решил предать императора и именно по этой причине отстал от флота?

– Я не могу предать того, кому не присягал. Если ты не забыл, то я наемник. А значит, честен с нанимателем ровно до той поры, пока он честен со мной. Алексей неоднократно нарушал условия нашего соглашения в угоду своей выгоде. Не вижу греха в том, чтобы ответить ему тем же. Комнину выгодно, если я направлюсь в Тавриду. Мне – поставить поселение в Переяславском княжестве. Вот и все.

– А как же пограничники? Они ведь давали присягу.

– Они присягали. Тут ты прав. Только при этом они не являются воинами, а значит, и присяга их недействительна.

– Как это? – искренне удивился Зосима.

– По закону они приписные колоны. А значит, либо должны отслужить господину тридцать лет, либо выплатить ему долг в обозначенном им размере. Долг пограничники выплатили сполна. Так что по всем имперским законам они вольны поступать так, как посчитают нужным, – разведя руками, закончил Михаил.

Глянул на игровую доску. Потом на Гаврилу, погрозив ему пальцем. Тот в ответ пожал плечами, мол, сам виноват, нечего отвлекаться. Взял кости. Бросил. И улыбнулся, зловеще потирая руки.

– Так нечестно, сотник.

– Сам выпросил. Теперь не ной, – возвращая свою фишку в игру, при этом выбивая две гавриловские, ответил он.