Калинин Алексей - Земля не своя [СИ]

— Нету там блядины! — говорит кому-то рядом морда и исчезает из окошка.

— Не выдавай меня, я тебе пригожусь! — говорит Анька, шебуршась под одеялом. Не успеваю я опомниться, как мой перец оказывается у неё во рту. Занимается она этим очень даже грамотно.

Снаружи всё тихо, видно, пьяные завалились спать. Потихоньку разговариваем.

— Ты деревенская? — спрашиваю. У неё речь явно не городская.

— Я не деревенщина! У нас посёлок городского типа 70 километров от Брянска.

— А сюда как попала?

— Ну-у, после школы сначала в Брянске работала, потом в Москве.

— Кем работала?

— Ну как кем… Мне ещё со школы мужики очень нравились.

Вот уж везет мне в этом мире на нимфоманок.

— Да и нету просто у нас другой работы, колхозы все вокруг порушены давно. — продолжает Аня. — Вот в Москве как-то снял меня пьяный, заснул на мне, я из-под него вылезла, деньги взяла, какие нашла. Пьяный тот оказался чиновником не из мелких, пожаловался «своим» ментам, те менты позвонили тем ментам, которые в районе, где я работала, «крыша» у сутеров, сутенеры меня им конечно и сдали. Забрали в отделение, оприходовали по полной. Жопу так порвали, пришлось им меня в больницу свозить, швы наложить. Потом стали дела нераскрытые на меня вешать, я уж на всё соглашалась, лишь бы снова в жопу не драли. В тюрьму меня не отвозили, держали в отделении, будто бы под подпиской о невыезде. На суде можно было бы от прежних показаний отказаться, да я уже не способна была на это. Срок дали громадный. Ну уж в пересылке вербовщик подвалил, сюда помог попасть. Тут в обитель сразу забрали, на сельхозработы и каяться православно. После всего пережитого — как в раю здесь. Хоть и работа тяжелая.

Постепенно мы задремали. А зря.

— Вот она, блядина! — Просыпаюсь от радостного вскрика. В окошке торчит давешняя морда, уже рассвело, на дворе люди и уже вернувшийся отец Иоанн. Как он рискнул ночью по этим местам ехать? Потом узнаю, что ему надо было зачем-то срочно здесь оказаться, и он нанял охранников с одной из баз, они его в закрытом бронетранспортере доставили, какой-то хищник даже заскакивал на него, но сделать ничего не смог. Начинаются разборки, недолгие, впрочем.

— Вы не желаете быть православным, мало того, ещё и блудите здесь? Вам придётся уехать отсюда. И ты, блудница, должна нас покинуть. Тебе был дан шанс, ты им не воспользовалась, — объявляет своё решение глава общины. Под одобрение большинства собравшихся. Меня многие из охранников-казаков недолюбливают за полученную из-за меня взбучку, после моей незамеченной ими ночной прогулки. А так же за значительно большую, чем у них, свободу действий и хранящиеся в будке богатства. Жены их ещё больше довольны изгнанием Аньки. Та начинает плакать, умолять, но бесполезно.

Затаскиваю будку на свой «джипчик», под насмешливыми взглядами окружающих, закрепляю её. Цепляю полуприцеп. Подходит Женя. На плече у него прекрасная алюминиевая лестница-трансформер.

— Вот, ты про лестницу спрашивал. — Он передает лестницу мне. — Сочувствую тебе, человек ты хороший, а что неверующий — так и я раньше таким был. А лестница вот моя, я её привез сам из Москвы, вместе со всем прочим барахлом. Прямо скажу — украл со своего завода, будучи маловоцерковлённым тогда, а теперь вот как-бы искупаю проступок, отдаю её тебе. Удачи, надеюсь, ещё увидимся.

Растроганный, принимаю женину ворованную лестницу.

Съезжаю с моста, и вот он уже поднимается за мной. Рядом на сиденье плачет Анька. Отъехав от обители, останавливаюсь подумать, как жить дальше.

— Не прогоняй меня, я тебе пригожусь! — Вскрикивает Анька. И стремительно-профессионально опять оказывается у меня в штанах. Я, впрочем, и не собирался выгонять её из машины здесь, среди зверья, ну да ладно.

Надо пока не спеша поехать поковырять камушков и забить несколько ядожаб ради кож. Мысли в голове успокоятся, что-нибудь соображу, как дальше быть. Возникает шальная мысль в голове: поселиться тут в глуши, где боле-менее спокойно, и жить воровством корнеплодов с полей. Делаю большой крюк вокруг полей и огородов, чтобы следы машины не бросались в глаза. Говорю Ане, чтобы она сидела в будке и не вылезала. Хотя тут и не бывает зверья. В этой местности, возле плато, проросло немало кустиков полыни, которую не любит местная фауна, и сюда эта фауна не ходит, тем более, что жрать тут нечего.

Осматриваю женин подарок, лестницу. Немецкая. Весом меньше двадцати килограммов, а раздвигается аж на восемь метров. Одну секцию можно присоединить так, чтобы образовалась стремянка. Влезаю на «своё» плато. Там по прежнему пустынно. Никого, даже насекомых не видать. Вспоминается история о «патагонском драконе». Французский исследователь Виллинг Ауберт, изучая аргентинские ледники, в Патагонии, задался целью обнаружить там самое крупное животное. Им оказалась букашка, насекомое, способное выживать во льдах, и будучи самым крупным, самым сильным существом в тех краях оно было названо «патагонский дракон».

С другой стороны от обрыва, на который я влез, находится другой обрыв, вернее, небольшой каньон. Его стены приятного, теплого цвета, напоминает водохранилище Пауэлл (Lake Powell) на Колорадо в миниатюре. Обвал преградил путь ручью, получилось длиннющее озеро с медленным, почти незаметным течением, переливающееся через завал небольшим водопадом и впадающее в речку, текущую к обители. Собираюсь поисследовать, что там дальше. Долго сижу, наблюдаю за водой. Никакого зверья не видать. Озеро поворачивает вбок, удаляясь от меня, раздумываю, то ли проплыть по нему на байдарке, то ли только переплыть и постараться влезть на противоположную сторону.

Иду искать байдарку. Будка забита вещами в несколько слоев, где ж мне помнить, куда впопыхах клал байдарку. Копаюсь. Уй, что это?! Что это тут у меня упаковано?!! Та самая надувная кукла с лицом и бюстом Памелы Андерсон!!! Неужели я случайно положил ее на складе на телегу? Или это тот гаденыш Мурзик подложил, что бы выручка больше была? Анька смотрит на куклу понимающим взглядом и с некоторым огорчением, ревниво. Ошарашенный, я сижу и пытаюсь сообразить, то ли доказывать, что она случайно тут оказалась, можно сказать — сама забралась, то ли сделать вид, что это всё естественно. Так ничего и не стал Аньке говорить.

В общем, посидев и подумав, решаю не искать байдарку, а использовать эту куклу как плотик, переправить лестницу и арсенал на другую сторону каньона-озера, там всего несколько метров плыть, я бы и так мог вплавь, но на другой стороне без лестницы не влезть вверх. Моя новая лестница может и перекрыть ширину воды, но я по ней не рискну идти всё же, как бы не подломилась. Тащу куклу вверх на плато, втягиваю за собой лестницу. Снизу из будки с пониманием и обидой в глазах смотрит Анька.