Даниэль Дакар - Три грани мизерикорда [litres]

Правда, вскоре после выхода под залог, обеспеченного Трейси, на Пита накатила паника, и он сбежал на Манки. Оттуда парень рассчитывал удрать ещё дальше, но пока суд да дело… надежные документы, подходящий транспорт… нашли его быстро. И сделал это Эдвард Молбери.

Высоченный лысый дядька не стал читать ему мораль. Бить морду тоже не стал, хотя и очень, по его словам, хотел. Капитан Нед просто вернул молодого человека на Триангл, поселив до начала процесса в своём доме, сотворённом из списанного корабля. И как-то постепенно, исподволь, ухитрился внушить перепуганному до заикания программеру, что сволочей вокруг, конечно, до чёрта, но человечество состоит не только из них.

Люди бывают разные. И жизнь вполне можно наладить, надо только не прятаться от неё, а взять за горло, нежно, но крепко и решительно. Жизнь мазохистка, парень, она это любит. И вообще: нашёл, о чем переживать! Подумаешь – толстяк! А я – лысый, и что? Ха, фамилия! Да смени ты её, и дело с концом. Или не меняй. Зелёная муха – это не обязательно плохо, вот, погляди, что я тебе принес.

Детский сериал про двух бурундуков, крысу, мышь и – да! – зелёную муху, корни которого уходили, по словам Молбери, в двадцатое столетие, а пик популярности обновлённой версии пришёлся на время до рождения Пита, произвёл на того неизгладимое впечатление. Ещё будучи под следствием, он сделал себе татуировку на бицепсе и пришёл от этого в щенячий восторг. Бог весть почему, предстоящий процесс его теперь не страшил.

Приглашенный Трейси эксперт, за сногсшибательный гонорар согласившийся прилететь на Триангл с Земли, из Массачусетского Технологического института, не оставил от обвинения камня на камне. Суд оправдал Питера Гринбаттла по всем статьям. Но желания оставаться на планете у парня не прибавилось.

Он снова – теперь уже свободным человеком – отправился на Манки, выкупил у владельца небольшой бар, расширил его, нанял помощников и занялся тем, что умел куда лучше многих: написанием разнообразных программ. Странным образом людей он теперь не боялся, хотя доверял единицам. И первое место в его табели о рангах доверия делили Анатоль Трейси и Нед Молбери.

– Любопытное местечко, – желчно пробурчал Заславский, глядя на открывающуюся внизу картину. – Интересно, тут все корабли принадлежат пиратам и контрабандистам, или всё-таки через один?

Отвечать майору желающих не наблюдалось.

Алекс, напряженно подавшись вперёд, аккуратно заводил «Ревель» на выделенную диспетчерской посадочную площадку. Не то чтобы в участии пилота имелась какая-то серьёзная необходимость, ИскИн вполне справился бы сам, но фон Строффе полагал, что тренировка ему не повредит. Ревель считал точно так же: за время знакомства эти двое прекрасно спелись.

Дик, поскольку работы для штурмана в данный момент не было, не переставая балагурил с девицей, в чью задачу входило обеспечить им герметизированный кар для путешествия от корабля до порта. Высаживаться на Манки Райт не предполагал, но красотку охмурял по полной программе.

Отто Лемке тоже считал нужным остаться на борту, пейзажем интересовался не слишком, и сейчас, кажется, пребывал в медблоке. Несколько суматошное отбытие с Заката не дало ему возможности навести во вверенном хозяйстве надлежащий порядок, а мириться с бардаком немец не собирался. Потому что не умел.

Еще на выходе из гейта было решено, что на встречу с Агатой и Варфоломеем отправятся Макс, Леон и Алекс. Что касается Заславского, то он вполне обошелся бы без фон Строффе с его рыцарскими закидонами. Однако было совершенно очевидно, что оставить пилота на борту можно только одним способом: заперев его. И связав. Для верности.

Аскеров, который принял это сразу как данность, отправился собираться, а вот майор всё ещё кипятился. Хотя и не слишком. Больше для порядка. Ему доставляла удовольствие сценка «командир недоволен», и отыгрывал он сейчас эту сценку по полной программе: с косыми взглядами, желваками на скулах и нарочито выпрямленной спиной. Хотел добавить немного зубовного скрежета, но потом не стал – это уже был бы перебор.

И час спустя, когда они окунулись в столпотворение рабочей зоны порта Палм, Заславский пребывал уже во вполне благодушном настроении. Ему здесь неожиданно понравилось. Форменный бедлам, конечно, но зато какой! И поверенный отыскался очень быстро.

Правда, он явился в компании: рядом с мистером Трейси наблюдался ещё один господин, чье малоподвижное лицо при виде Алекса фон Строффе приняло вполне живое выражение крайнего изумления. Надо, однако, отдать должное мистеру Орбану: ахать и суетиться он не стал. Крепко пожал руки всем троим, при представлении Алексу склонил голову чуть ниже – и этим ограничился.

А потом был лифт, при виде которого Аскеров язвительно покрутил головой, но ничего не сказал. Удивительно уютный, несмотря на подчёркнутую безалаберность, подземный – подлунный? – городок. Бар «Два бурундука». Его давно и прочно подкуренный хозяин. Устланный ковром коридор и тяжёлая деревянная дверь.

Платина в очередной раз покосился на Агату и тяжело вздохнул. Подруга сидела в кресле, подтащенном к барной стойке кухонного уголка, на которую девушка водрузила ноги в кремовых высоких сапогах. В пальцах правой руки мелькал один из Диминых «специальных» патронов, гулял, как монетка по ладони фокусника. Ещё на борту «Бистяры» Кондовый заметил, что выглядывающая из патрона необычно удлиненная пуля заострена почти до иглы, и теперь опасался за кожу подруги. Пока что ей удавалось не уколоться, но только пока.

Варфоломей уже почти жалел, что уговорил сестрёнку перестать метаться по гостиной и присесть. Это казалось хорошей идеей, но с тех пор прошло уже больше часа, а картина оставалась неизменной: скрещенные в щиколотках ноги, откинутая на спинку кресла голова, то появляющийся, то исчезающий патрон… плохо дело.

Ещё вчера всё, казалось, шло на лад. Появившийся ровно в два часа дня сеньор Висконти приволок с собой неимоверное количество пакетов, свертков и одежных чехлов. Сопровождавшие «маэстро» три красотки, предупредительные и деловитые, вежливо, но непреклонно выставили Кондового из гостиной, и что там происходило в течение полутора примерно часов, пилот не знал.

Это время он провел в баре, болтая с Тимом – дневным барменом – и развлекаясь тем, что обменивался с парнем наиболее яркими перлами из имевшихся у обоих обширных коллекций ругательств. Некоторые специфические выражения, встречающиеся исключительно на Закате, вызывали заметные трудности при переводе на интер, и от этого становилось ещё смешнее.

Время определённо не было потрачено впустую, и Платина почти разозлился, когда одна из помощниц сеньора Висконти пригласила его пройти в «апартаменты». Там наблюдалась редкостная идиллия. Оставшиеся девушки споро упаковывали те наряды, которые, очевидно, забраковала Агата. Таких оказалось большинство. Ещё две груды вещей – побольше и поменьше – лежали прямо на ковре по обе стороны электронного зеркала.