Рустам Максимов - Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы [сборник litres]

– Кэп, у меня скоро жабры вырастут! – спустя минуту пожаловался Николай, выплевывая изо рта соленую морскую воду. – Опять за шиворот хлестануло!

– Терпи, казак, атаманом станешь! – улыбнулся в ответ Сан Саныч. Прапорщик-пенсионер исправно тянул лямку вахт наравне с остальными мужчинами и чувствовал себя помолодевшим лет этак на тридцать. – Что будем делать, Артем?

– А что тут сделаешь?! – пожал плечами Северьянов, прикидывая, насколько велик обнаруженный радаром остров. – Попробуем обойти с зюйда, если получится!

Обойти, к сожалению, не получилось – не хватило знания здешних вод, свободы маневра и банального везения. Небольшой островок прямо по курсу возник неожиданно, вынырнул из темноты словно призрак. Даже не островок, а нагромождение скал, принимавших на себя всю мощь океанского прибоя. Прибой яростно набрасывался на эти скалы, и казалось, что океан вот-вот поглотит их, но раз за разом волны отступали назад, оставляя за собой лишь клочья белой пены.

– Все, амба нам! – выругался бывший пограничник, с запозданием сообразив, что стихия неумолимо влечет катамаран прямиком к маленькому островку. Дизеля работали на всю катушку, но их мощностей явно не хватало, чтобы вырваться из ловушки, уготованной коварным прибоем вкупе с ураганным ветром. Мозг лихорадочно искал варианты, чтобы избежать столкновения, и не находил ни одного спасительного сценария. – Сан Саныч, пусти меня к штурвалу! Николай, иди вниз и прикажи всем готовиться к столкновению!

– Артем, ты что удумал?! Это же чистое самоубийство! – прапорщик-пенсионер, как оказалось, имел весьма смутное представление о серфинге. Поэтому просто не понял сути задуманного капитаном маневра. А маневр и вправду попахивал самоубийством, ибо «Пингвин» – не легкая доска для серфинга, а сравнительно тяжелая и неуклюжая конструкция.

– Извини, Саныч, нету времени, чтобы объяснять! – Северьянов переключил тумблеры, переводя двигатели в режим «самый полный». Крутанул штурвал, всматриваясь в темноту в ожидании наката очередного вала. – Если выживем, то сам все поймешь! Держись!!!

Если бы Северьянов в свое время приобрел крейсерскую яхту, а не катамаран, то история горстки землян так и закончилась бы на безымянном нагромождении скал. Глубокосидящая яхта с ее солидным килем просто не имела шансов проскочить на гребне волны, и неминуемо была бы разбита о гранитные выходы. В свою очередь, катамаран с его небольшой осадкой чуть более метра, имел призрачный, но шанс, проскочить на гребне волны как можно дальше. И Артем использовал этот шанс на все сто процентов.

Огромная стена воды подхватила корабль, словно щепку, в три-четыре секунды перенеся его на полсотни метров вперед. Вперед и вверх, подняв катамаран вровень с вершинами скал, послышался треск и скрежет: корпус соприкоснулся с камнями. Мгновение спустя стена воды отхлынула обратно, и «Пингвин» со всего маху лег на гранитный выход.

Удар оказался такой силы, что вахтенных едва не выбросило за борт, прочнейшая, казалось бы, мачта сломалась сразу в двух местах, гик обрушился вниз, полностью развалив крышу флайбриджа. Винты и рули были сорваны в один момент, в обшивке корпусов и стенок рубки образовались несколько сквозных трещин, а с десяток блоков остекления салона просто бесследно исчезли. Двигатели тотчас заглохли, так как сработала автоматическая программа их аварийного отключения, предусмотренная для экстренных случаев.

Северьянова и Сан Саныча спасло лишь то, что они заранее предвидели подобное и привязали себя фалами к поручням. Впрочем, все равно набили предостаточно синяков и шишек, пока выкарабкивались из-под обломков крыши флайбриджа. Остальные члены экипажа, находившиеся в момент столкновения в салоне, отделались, как говорится, легким испугом: Валера рассек скулу, ударившись обо что-то угловатое, Васнецову-младшему прилетело кастрюлей по ноге, а Станислав получил несколько синяков.

Пока вахтенные приходили в себя и выкарабкивались из-под обломков, до катамарана добрался очередной вал, с грохотом обрушился на заднюю стенку рубки. Приняв на переборку тонны воды, корпус «Пингвина» жалобно затрещал в нескольких местах, с содроганием и скрежетом продвинувшись метра на полтора вперед.

Спустя несколько минут корабль накрыло следующей волной, пропихнув судно вперед еще на метр-другой, затем последовало еще несколько накрытий океанскими волнами, пока, наконец, левый корпус не соскочил с огромного камня. Теперь «Пингвин» намертво засел на скалах с креном на левый борт в тридцать градусов, и уже никакая сила не смогла сдвинуть корабль с места.

В течение полутора суток прибой с жадностью облизывал кормовую часть судна, после чего шторм стал постепенно утихать. Все это время измученный экипаж провел на борту катамарана, теснясь в рубке-салоне, в ожидании неминуемой развязки со смертельным исходом.

Когда, наконец, прекратил лить дождь, и люди получили возможность осмотреться вокруг, выяснилось, что разбушевавшаяся стихия не смогла сокрушить препятствие в виде обшивки земного кораблика. Чужеземный океан утихомирился и отступил, признав свое поражение.

– Дорогая передача, я фигею, не иначе, – Валерий заломил руки за голову, взъерошив свою прическу. Вид, открывшийся с накрененной палубы, вызвал у землян смешанные впечатления. – Эх, бывают же такие подляны…

– Во время шторма мы бы все равно не смогли причалить к берегу острова, – заметил Васнецов-старший, протирая окуляры бинокля. – В лучшем случае нас бы бросило на деревья, в худшем – разбило бы о тамошние валуны… На, сам посмотри, если не веришь.

Маленький скалистый островок, на котором «Пингвин» нашел свое последнее пристанище, оказался сушей длиной менее сотни метров и шириной метров тридцать, не более. Юго-восточный берег островка, обращенный в сторону океана, представлял собой уступчатое нагромождение громадных валунов, омываемых прибоем. Противоположный, северо-западный берег сбегал к урезу воды под уклоном примерно в сорок пять градусов и, по сути, являлся аналогичным нагромождением растрескавшихся валунов.

Метрах в трехстах к западу и северо-западу от места крушения раскинулся холмистый остров на несколько порядков больших размеров, обильно поросший деревьями. Восточный берег этого большого острова убегал на несколько километров к северу, теряясь в легком туманном мареве.

Прямо перед собой люди имели возможность рассмотреть широкие галечные пляжи, усеянные россыпями крупных валунов и отдельными скалами. Сразу за галечными пляжами начиналось царство местной флоры: заросли кустарников взбегали на небольшие холмы, плавно переходя в густой лес.