Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

Жилая комната Головина находилась в соседнем с основным домом строении, где жил весь обслуживающий персонал усадьбы Кейвена.

– Вот твоя комната, парень, – сказал распорядитель Вилли Ганвард, распахивая дверь и первым входя в помещение, бросил кофр возле кровати.

– Просторно, – заметил Головин, заходя следом и невольно сравнивая комнату с той, которая у него была в общежитии.

– Ну, нормально, – пожал плечами Вилли.

– А кто тут жил до меня? – спросил Головин, заглядывая в туалет, потом – в ванную.

– Тут есть балкон! – спохватился вдруг Вилли и бросился открывать балконную дверь. – Смотри, прямо перед ним – центральная клумба!

– О, настоящая вода! – в свою очередь восхитился Головин, подставив руки под струю, ударившую из крана. Затем смочил лицо и, вытерев его мягким полотенцем, вышел в комнату.

– И тут настоящая вода – офигеть!

– А бывает не настоящая, что ли? – несколько озадаченно произнёс Вилли, возвращаясь с балкона и закрывая дверь.

– Да. Я почти три года пользовался водосодержащей жидкостью «БЖ-45».

– А что это такое?

– Это раствор, содержащий сорок пять процентов воды, связанной с нейтральными пи-частицами. То есть поролон с водой. Будь это какой-то песок, получилась бы грязь, но пи-частицы обладают практически нулевым коэффициентом трения, поэтому совсем не влияют на физические свойства раствора.

– Ой, ну ты сразу видно, учёный человек. Экими словечками-то сыплешь. У нас тут попроще всё.

– Так кто здесь раньше жил? – снова спросил Головин.

– Ну… – Вилли отвёл глаза. – Другой человек.

– А имя у этого другого человека было?

– Должно было, – пожал плечами Вилли, – имя, оно каждому человеку положено.

– Ладно, скажи лучше, что за соседи у меня? – перевёл тему Головин, решив больше не смущать распорядителя.

– А, я и есть сосед. В коридоре за углом – мои апартаменты. Других соседей ты тоже увидишь, но сейчас все на местах – по работам.

– Значит, зайду к вам в гости, – сказал Головин, скидывая куртку и потягиваясь. Он, наконец, начинал чувствовать себя немного дома.

– А вот это не факт, что получится. У меня работы много, всё время при хозяине, потому домой не всегда попадаю.

– А ночуешь где? – спросил Головин, пристраивая куртку на вешалку.

– Да где придётся. Если у хозяина деловые визитёры, так на кухне подремлю, чтобы прибежать, если позовут. Ну, хватит об этом, пойду отчитаюсь перед хозяином, что доставил тебя, поселил и ознакомил. Хозяин наш – добрый человек, всегда о своих людях заботится. Ладно, пойду я.

– Ну иди, – согласился Головин и, когда Вилли ушёл, плотно притворил за ним дверь и повернул ручку до упора, чтобы закрыть на замок.

Потом снял брюки, носки и направился в ванную, однако на полпути остановился и, оглядевшись, обнаружил у окна нечто вроде барного табурета и, подтащив его к двери, заблокировал ручку.

Так, на всякий случай.

Здесь, на новом месте, он чувствовал себя примерно как на лайнере – вокруг всё нравилось и было внове, но не покидало ощущение лёгкой обеспокоенности. Как-никак новое место, и он ещё не знал всех опасностей.

Ну, пусть не опасностей, а подвохов. Всё равно неприятное чувство.

Вернувшись в свою комнату после водных процедур в халате, который очень был похож на тот, каким комплектовались каюты лайнера, Головин первым делом убрал из-под рукоятки двери табуретку, вернув её к окну, потом присел на кровать и покачался, проверяя её мягкость.

Не слишком мягко и не слишком твёрдо. У себя в общежитии он вообще спал на брусках ламбапены. Поначалу казалось жестковато, зато, когда привык, ушла бессонница, донимавшая его прежде на мягком матрасе.

– Хорошо, – сказал Головин и, встав с кровати, направился к балконной двери. Открыл её и, постояв немного, улыбнулся.

Вилли оказался прав, здесь действительно было прекрасно. Ароматы струились в воздухе, соперничая друг с другом, жужжали насекомые, перелетая с цветка на цветок. Пели птицы, несмотря на то что за границами тёплой зоны по-прежнему властвовали снег и морозы.

– Эх, хорошо, – произнёс Головин и вернулся в комнату. После чего подошёл к зеркалу и обнаружил, что на полке под ним лежал целый набор расчёсок и мягких щёток для волос.

Выдвинув верхний ящик шкафа, он нашёл совершенно новый диспикер премиальной модели, о которой прежде не мечтал, и всякие мелочи, вроде наборов пищевых стимуляторов, коллекции паракислотных и нейтральных ферментов, а также пищевой целлюлозы специальной очистки.

– Ничего себе, – произнёс Головин и улыбнулся своему отражению в зеркале. Потом сходил к своему кофру, достал валявшийся отдельно чип связи от старого диспикера и вставил в новый аппарат.

И тотчас на него обрушился каскад непринятых звонков. Всего четырнадцать и все от тёти Элли.

Головин взглянул на баланс.

– Чего?! – произнёс он, поднося диспикер ближе. В окошке располагаемых средств для связи стоял знак бесконечности.

– А… А, ну раз такое дело…

Он включил операцию «обратный звонок» и подождал, пока после шести вызовов, наконец, отозвалась тётя Элли. Однако этот хриплый голос Головин узнал не сразу.

– Тётя Элли, это вы?

– Хто… Хто там?… – прозвучало в ответ, и Головин поначалу растерялся.

– Ой, Маркуша, это ты? А я вижу в сопроводиловке звонка смену региона!

– Да, тётя Элли, я звоню вам с того места, куда вы меня направили.

– Правда? Ой, как я счастлива!.. Сам заткнись, придурок!..

– Что, простите?

– Да это не тебе, просто ночь у нас, и некоторые недовольны…

– Ой, извините, тётя, я не подумал. Ну, если что, передайте нашим, что я в порядке и на новом месте. Пока.

Отбарабанив последнюю фразу, Головин выключил диспикер и какое-то время стоял, глядя на своё отражение в зеркале. Мог бы и прикинуть, в каком тётя находится часовом поясе, ведь всё необходимое программное обеспечение в диспикере имелось.

Головин стал рассматривать свой новый аппарат связи и обнаружил в нём множество неизвестных прежде функций.

– Микроскоп, – прочитал он вслух, – занятная функция.

Затем прошёл к подоконнику, куда прежде бросил случайную находку – запонку вместе с куском материи с неровными краями. На этой запонке крупными буквами было выгравировано: «В.Л.».

Кто же был этот «В.Л.» и почему он потерял запонку, да ещё вместе с куском рукава?

Повертев свою находку ещё, Головин обнаружил с другой её стороны едва заметную надпись. Буковки были размером, может быть, в миллиметр, не больше.

– Сейчас проверим, – сказал он и, наведя диспикер на плохо различимую надпись, сделал снимок в режиме «микроскоп». После чего просто увеличил его до нужных размеров.

– «Винсенту на память от Глории», – прочитал Головин и вздохнул. Сейчас было самое время подремать, а не нагружаться какими-то новыми проблемами.