Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

И снова удар, и страшный треск где-то внизу.

Крики, частые автоматные очереди. Прислонившись к двери ближайшей каюты, Головин почувствовал слабость.

Ему показалось, что он снова в своей комнате в усадьбе Кейвена, а во дворе грохочут автоматные очереди.

Собравшись, наконец, с силами, Марк сказал:

– Ты стой здесь! А я посмотрю, что там внизу!

Вилли кивнул, и Головин побежал в конец коридора, чтобы спуститься по аварийной лестнице и узнать, что же там происходит на самом деле.

Уже когда он спускался, стали раздаваться хлопки гранат, но не обычных боевых, а, скорее всего, газовых, потому что после хлопков слышалось громкое шипение.

Вместе с тем стрельба не прекращалась, и, едва сбежав на первый этаж, Головин из-за лестничного пролёта увидел захватчиков, которые выглядели очень зловеще.

В огромных шлемах с узкими щелями на уровне глаз, в чёрной броне и бронированных перчатках-крагах, доходящих до локтевых накладок, они стреляли очень выборочно, в то время как на них обрушивался шквал огня.

Пули секли стены, вспарывали магистральные короба и пробивали пневмопроводы. Повсюду был пар, сыпались искры и свистели пробоинами повреждённые трубы.

В какой-то момент двое вывалившихся из багажного отделения штурмовиков увидели Головина, и он, вскинув автомат, длинной очередью опустошил весь магазин, даже не поняв, попал в кого-то или нет.

Бросив автомат, он забежал под лестницу, рванул напольный люк и, оказавшись в узкой аварийно-спасательной галерее, побежал к «парковке А», не сразу понимая, что действует согласно заученной ещё в навигаторской школе инструкции по выживанию.

Он быстро нашёл парковку индивидуальных капсул, сорвал стопор с люка ближайшей из них и проскользнул внутрь слабо освещённого пространства.

Дотянувшись до опломбированного красного рычажка, Головин рванул его изо всех сил, и это вызвало запуск всех систем капсулы.

Её люк начал закрываться, но неожиданно кто-то сунул в него автомат, блокируя крышку, и Головин зажмурился, ожидая выстрела, но вместо этого в люк пролезла рука в краге, которая выдернула из бортовой панели блок навигации, утащив его наверх.

После этого некто убрал оружие, позволив люку продолжить процесс закрывания.

– Вот теперь полетай! Вот теперь попутешествуй! – услышал Головин в последние секунды до старта. А ещё громкий смех и чей-то обеспокоенный голос:

– Ты зачем это сделал, Петерсон? Забыл, что нам приказали?

А потом – «чмак!», сработал механизм окончательной герметизации. Затем последовал резкий толчок от сработавшей катапульты, и Головин завалился на пол тесной капсулы.

С запозданием заметив отсутствие важного блока, запищала сигнализация контроля системы. Замигал красный фонарик с надписью, предлагавшей проверить комплектацию панели.

– Спохватился, тупица! Раньше надо было думать! – крикнул Головин и, привалившись к стенке рассчитанного на четверых салона, заплакал.

Он понимал значение потерянного блока навигации, ведь теперь ему отведено ограниченное время, определённое количеством сублимированных продуктов «с-класса с повышенным коэффициентом усвояемости функционалов».

Что это такое на самом деле, он не знал, просто хорошо запомнил материал курса благодаря препарату «прыгалка», который изготовляли ребята из соседнего общежития.

«Прыгалка» очень помогала в запоминании текстовых массивов, однако имела очень неприятный откат с тошнотой, галлюцинациями и желанием сбежать куда-нибудь от назойливого жужжания.

Этот эффект оставался даже после ухода прочих неприятных ощущений, но хорошо снимался препаратом, который производил знакомый соседа Головина, и Марку он доставался за полцены.

Спасательная капсула двигалась в неизвестном направлении, а Головин продолжал плакать. Но, когда наплакавшись, успокоился, он ещё какое-то время сидел в оцепенении.

Ситуация раздавила его, и он не находил в себе сил даже подумать о своей доле. Потому что это было страшно.

– А что я могу? – спросил он себя и шмыгнул носом. Потом открыл ящик с пищевыми запасами и, прикинув их количество, вздохнул. С одной стороны, одному с запасом на четверых можно было протянуть месяц. А с другой – ежедневно съедать паёк и смотреть, сколько ещё осталось, было так мучительно.

Вскрыв упаковку, Головин машинально, но соблюдая строгую последовательность, проглотил таблетки с протеиновыми кристаллами, затем гранулы с микроэлементами, какие-то жироуглеродные заместители и, наконец, ферменты с целлюлозой, а потом запил всё это водой.

Взглянув на наручные часы, он лёг вдоль стенки и прикрыл глаза, зная, что по внутренним ощущениям поймёт, когда пища начнёт перевариваться и можно двигаться, не опасаясь дисфункциональной диареи.

Столкнуться с диареей в столь ограниченном пространстве было бы совсем некстати.

Однако и ориентироваться на свои внутренние ощущения здесь было трудно, потому что искусственная гравитация в капсуле была ещё менее совершенной, чем на судне, с которого он сбежал.

Капсула продолжала двигаться в безмолвном космосе, но внутри это никак не ощущалось.

Убедившись, что пища всё же усвоилась, Головин сел и с сожалением посмотрел на пустующее гнездо навигационного блока. Он вспомнил злорадный смех человека, который выдернул этот блок, но не стал останавливать беглеца.

«Сволочь», – подумал Головин, хотя определиться, лучше ли ему было бы в плену, так и не смог.

Чтобы не мучить себя ожиданиями своей участи, он стал перебирать оставшиеся возможности примитивного блока управления.

Здесь имелись четырёхвекторный электронный компас, карта районов, прилегающих к коммерческой трассе, радиочип для подачи сигналов бедствия, а также простенький пульт управления импульсным двигателем, в который, согласно инструкции, было заложено двенадцать зарядов медиум-параметра. И каждый мог дать тяговый ипульс в триста килограмм.

Учитывая, что в капсуле Головин был один, запас для разгона имелся неплохой, однако куда направлять капсулу, если он не мог сориентироваться в пространстве?

Марк снова вздохнул. С одной стороны, следовало включить сигнал бедствия. Однако при слабой мощности его мало кто услышит, а при полной – передатчик быстро опустошит аккумуляторы.

Это Головин тоже знал из курса навигаторской школы.

Решив, если уже не сделать в своём положении что-то полезное, так хоть чем-нибудь себя занять, он поискал административную программу и вскоре нашёл её, а кроме неё – блок развлечений с музыкой и какими-то фильмами.

С одной стороны, было приятно, что создатели спасательной капсулы продумали досуг людей, попавших в такую ситуацию, но сейчас это лишь добавило Головину страданий. Он стал ещё больше жалеть себя, и из его глаз снова полились слёзы.