Сергей Нуртазин - Уничтожить Бессмертного [litres]

– Ты, Лешко, что насчет живой воды молвил?

– Молвил, что твоя вода получше моей будет.

– Ты, Лешко, у нас и травник, и знахарь, а посему бери воду да иди воев от ран излечивать. Я всем помочь не могу.

– Это я сейчас, Никитушка, я помочь завсегда, я…

Перед ними словно из-под земли вырос Скороход:

– Никита, у нас чудо стряслось! Святогор, после того как его Горыныч стрелой огненной поразил у реки, окаменел и в утес превратился.

– Пойдем, Лешко, глянем, а ты, Скороход, отыщи воеводу Неждана да скажи ему, чтобы из полона мне гунманов познатнее прислал. Надобно им допрос учинить да вызнать все о граде Кощеевом.

Девушка шла по полю, внимательно всматривалась в лица павших воинов, тщетно пытаясь отыскать среди них своего возлюбленного. Множество убитых тел надломило ее: не в силах совладать с чувствами, она заплакала. Слезы застилали глаза, мешали скорбным поискам девушки.

– Не меня ли ищешь, девица? – раздался позади голос.

Она повернулась. Перед ней стоял раздетый до пояса Дружина.

– Дружинушка! Любый мой! – воскликнула девушка, бросаясь богатырю на грудь.

Дружина, прижал к себе теплое тело девушки:

– Атеюшка! Краса моя!

– Как же так? Ведь молвили вои ваши, что лишили тебя жизни псы гунманские.

– Не пришел, Атеюшка, мой срок помирать. Как же мог я изойти, тебя не повидав. – Дружина поцеловал девушку в мокрую от слез щеку. – Ты-то откуда здесь?

– Роксолана после вашего отъезда решила на помощь к вам прийти. Вот мы и прибыли, видать, вовремя. Полканы чуть всех казаков не изничтожили, а тут мы подоспели и вместе одолели ворога.

Дружина улыбнулся, ласково сказал:

– Эх, орлица ты моя! Дева моя воительница, не расстанусь с тобой боле!

Тризну справили у реки, между утесом, нареченным воинами Свят-горой в честь окаменевшего Святогора, и свеженасыпанным курганом, где схоронили славного князя Славко и других воинов, павших в битве с Кощеевым войском.

– Никита, а что это у него за кругляк золотой на груди? – Олег кивнул на жреца, торжественно взывающего к древним славянским богам.

– Солнце есть символ жизни. Славяне и иные народы издревле поклоняются ему. Солнце греет нашу землю, благодаря ему она плодоносит и кормит людей, на ней живущих.

– Понятно, информация вполне исчерпывающая.

Лешко дернул Жиховина за рукав:

– Никитушка, больно сей жрец на Кощея похож. Может, это он в сем облике в стан наш пробрался?

– Угомонись, не проберется. У страха глаза велики, вот тебе и мнится в каждом добром человеке Кощей Бессмертный.

– Никита, чего это он все о Кощее талдычит? – обратился к Жиховину Олег.

– А талдычит он оттого, что рикколлийский диверсант по кличке Кощей в данный момент жив и, вполне возможно, греется в уютном гнездышке на Зилантовой горе.

– Как же ему, паразиту, уйти удалось?

– Рикколлийцы обладают мимикрией, способностями принимать другой облик, трансформироваться. Я подозреваю, что этим умением воспользовался и наш общий недруг, превратившись в животное, точнее, в дикого быка. В Первую войну рикколлийцы часто пользовались этим и вводили нас в заблуждение, причем они научились менять даже специфический запах. Наши ученые изобрели сканеры, способные распознавать рикколлийцев и предупреждать землян об их присутствии. Проблема отпала сама собой.

– Так сканируй скорее этого паразита.

– К великому моему сожалению, сканер поврежден и бездействует. Кощей об этом не знает, опасаться нам нечего. Не знает он и о том, прибыл я один или в команде.

– Если у тебя был сканер для выявления рикколлийцев, то почему же ты раньше не мог выйти на Кощея? Ведь сколько времени потеряно.

– Это был мини-сканер с дальностью действия не более пятисот метров. Более мощный определитель представляет собой громоздкую конструкцию и транспортировке во времени не подлежит.

– Да-а, дела. Не боишься, что наш стервятник из гнездышка своего упорхнет, потом ищи его по белу свету.

– Вряд ли. Рикколлийцы упрямы, в этом их слабость. К тому же ему придется все начинать сначала, а это потеря времени, которого у него не так много. И еще. Он узнал меня, и теперь победа одного из нас – дело принципа.

– Ты о вашей первой с ним встрече?

Никита молча кивнул.

– Может, расскажешь? Нам ведь вместе с этим злыднем бороться… Дополнительная информация об инопланетянине и мне может пригодиться.

– Наверное, ты прав, но об этом я расскажу позже, при случае, а пока надо учесть вот что. – Никита вздохнул и после минутного молчания сказал: – Рикколлийцы питаются особой энергией, так же как мы пищей, от родового оргуса – некоего подобия биологической капсулы, что-то вроде яйца…

Олег иронично спросил:

– Слушай, Ник, а иглы, в которой жизнь Кощеева хранится, в том яйце нет?

– Насчет иглы не слышал, а вот если лишить его биологической капсулы, которая должна храниться в определенных условиях и температурном режиме где-то на борту потерпевшего крушение корабля, то жить ему останется не более ста семидесяти восьми часов. Это вторая слабость рикколлийцев, которая в какой-то мере способствовала нашей победе над ними в Первой рикколлийской войне.

– Я так понимаю, это равносильно тому, что оставить человека без еды и воды.

– Именно так. Поэтому он будет вынужден, по возможности, оставаться на месте.

– А не могут ли они таскать с собой яйца, извиняюсь, оргусы?

– Могут, но в данной ситуации Хкош-ин-ин-мэю вряд ли удастся создать для оргуса необходимые условия. Так что, старшина второй статьи Воронов, если у вас есть желание принять участие в походе к логову Кощея, то я буду очень рад этому обстоятельству.

– Я готов, Ник.

– Я не сомневался, Ворон.

Победители собрали совет на следующий день в Радегастовом шатре. Явились все оставшиеся в живых предводители или те, кто заменил павших. Первым слово взял Никита:

– Кощей жив!

Собравшиеся удивленно посмотрели на Жиховина.

– Поясни, воевода, – вымолвил князь Всеслав после полуминутного молчания. – Как же так, ведь все видели, что поразил ты его в чреве Змиевом. Один пламень от него случился да дым.

– Нынче Лешко снова в разведку летал и видел: Кощей остатки войска в сторону града своего ведет. Полагаю, там он схоронится, и, пока мы его не уничтожим, не видать покоя ни нам, ни детям, ни внукам, ни земле нашей! А посему иду я на Кощея и у вас спросить хочу, кто со мной желает?

Первым на призыв Жиховина откликнулся Дружина:

– Хоробриты с тобой, Никита. Сей злодей наш град сжег, а мы его гнездо разорим!

– Медвежинцы три десятка воев дадут, с ними обговорено, – высказался следом за Добрыней Олег.

За ним слово взял князь Всеслав:

– Я с тобой, воевода, и луговичи мои тоже, а за землями нашими княжинцы присмотрят.