Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

Арина рассмеялась:

– Называйте, как хотите. Главное, не бросайте в терновый куст.

Было около пяти утра на часах, когда колонна из броневиков въехала в Москву. Заезжать домой было запрещено. Необходимо было сразу явиться на встречу в Кремль. Арина смотрела, как с Каширского шоссе они съехали на мост, затем на МКАД.

Казалось бы, пять утра, идет война. Время ни в бытовом, ни в глобальном смысле не располагало к необязательным поездкам. Но Москва уже не спала. Сотни машин неслись по московским дорогам.

МКАД еще был относительно свободен. Арина и забыла уже, как это – проехаться по нему, что называется, с ветерком. Последний раз, доучившись в Москве по особой программе, Арина покинула Москву больше года назад. Слишком много боевых выходов, слишком много опасных заданий. Отдыха и перерывов почти не было. Но все это было в прошлом. Сейчас же ей очень хотелось есть, спать, но еще больше хотелось узнать, для чего подразделения части были срочно сняты со всех позиций. Да еще и произошло это по прямому приказу президента. Доходили слухи из других частей, что введено временное перемирие. Но никто… совершенно никто из вышестоящего начальства это не подтверждал.

На душе у Арины было неспокойно. Говоря по правде, очень тревожно было на душе. «Уж лучше открытый конфликт, чем так, – думала она. – Неизвестно, чего теперь ожидать дальше».

Вот показался съезд на Ленинский проспект. Любимый Ленинский. Сколько раз Арина тут проезжала, сколько с этими местами связано воспоминаний. Вот они проехали поворот, ведущий к старой родительской квартире, а через десять минут они уже проезжали и Аринин дом, где сейчас должны были тихо спать все домочадцы. Как хотелось завернуть туда, войти в дом, обнять их сонных, расцеловать, зарыться носом в копну волос на затылке младшего сына, вдохнуть его теплый, любимый до боли, родной запах. Потом чмокнуть своего сонного старшенького в щеку. Обнять маму и зарыться самой в ее теплые, любящие объятья. Повиснуть на муже гирей, держась за его плечи, прыгая вокруг него, и прижаться свой щекой к его небритой. Как же она соскучилась! Больше года Арина держалась, а сейчас на нее нахлынула такая сильная волна чувств, что она ее просто сбивала с ног. Хотелось все бросить, убежать и разрыдаться.

Сейчас этого Арина допустить не могла. Теперь у нее были ее солдаты, ее офицеры, за которых она также в ответе. Они для нее тоже дети. Она обязательно сегодня попадет домой, обязательно. Но чуть позже.

Внезапно им поступил приказ проехать всей колонной к Фрунзенской. Оказалось, что в Кремле давным-давно не сидит никакое руководство, а все высшие чины разделены и тайно колесят по Москве, переезжая из одного закрытого объекта на другой, чтобы у диверсантов не было возможности их выследить.

После разгрузки Арина разделилась со своей ротой. Рота в полном составе отправилась в одну из школ, в которой уже достаточно давно были отменены все занятия, а здание передано под нужды военных. А Арина отправилась вместе с остальными офицерами среднего звена ожидать приказа в здании Главного управления Следственного комитета, расположенного в переулке Хользунова.

Конечно же, ни Арина, ни остальные офицеры здесь раньше не были. И всем им было невдомек, по какой причине они вообще оказались здесь. Но приказ поступил сверху, так что обсуждать его и задавать лишние вопросы никто не собирался.

Учитывая, что, в отличие от Америки, служить в армии РФ наравне с мужчинами женскому полу стало разрешено совсем недавно, среди всех остальных офицеров такого ранга Арина смотрелась белой вороной. Ей это, конечно, было не совсем приятно. Она стояла чуть поодаль, отделившись от всей группы, когда к ней тихонько подошел уже знакомый ей Ковальский. Он ухмыльнулся и выставил вперед руку для рукопожатия. Они не виделись очень давно. Арина пожала руку и только после этого Ковальский сказал:

– Ну, здравствуй, загадочная Арина Грик. Сто лет не виделись. Слышал про твои успехи. Ты молодец! Поздравляю с фееричным продвижением по службе. Тяжко тебе, наверное, пришлось? Про Смирнова я только спустя три месяца узнал. Мы на следующий день в полном составе были отправлены прямо к границе. У меня полроты не стало сразу, в первые же три дня. Слышал я и про ситуацию с Никаноровым. Совершенно дикий случай. Но, я так понимаю, руководство на этот раз не позволило виновных отмазать. Это похвально. Насчет Германа – я не в обиде. Всегда казалось, что вы должны вместе служить. Вы, как альфа и омега.

– Здравствуй, Даниил. Про Никанорова… Это была единичная ситуация, которую не замолчали. А сколько таких ситуаций по всей стране? Про Германа. Да, прости, он – моя правая рука. Не знаешь, по какому поводу нас вызвали?

– Нет. Я не в курсе. Самому интересно. Да и ребятам из роты что-то отвечать нужно. Ни у кого никакой информации.

Арина понизила голос и чуть больше наклонилась к Ковальскому:

– Ты слышал информацию о прекращении огня на линии фронта? Слышал о том, что у нас перемирие? И противники и наши сложили оружие? Я не знаю верить этому или нет?

– Я слышал об этом ровно в том же объеме, что и ты. И я не знаю, от кого эта информация исходит. Надеюсь, сегодня хоть что-то прояснится. Посмотри, тут находятся начальники рот и офицеры более высоких званий со всей России. Мы сейчас в большом зале набиты, как селедки в бочке.

В этот самый момент двери распахнулись, и Арина увидела генерал-майора Александра Бейдера собственной персоной. Вокруг воцарилась тишина. И тут же все встали, отдавая честь генералу. Сказав «вольно!» и махнув рукой, Бейдер продолжил:

– Так… Мои офицеры выходят, мы уезжаем. Остальных прошу дождаться своих непосредственных руководителей. Они за вами скоро придут.

Больше сотни человек сорвались со своих мест и прошли на выход за генералом Бейдером. Арина и Ковальский последовали за всеми. Разойдясь по бронированным микроавтобусам черного цвета, они направились в сторону области. Ковальский, Арина и еще несколько офицеров сели в одну бронемашину.

Они поехали по знакомой уже дороге ровно в обратном направлении – туда, откуда только что прибыли. Не доезжая МКАДа, за большим военным постом они свернули под мост и выехали на Теплостановский проезд. Арина тысячу раз проезжала по этой дороге и на машине, и на автобусе. Это была дорога к старому дому ее родителей. И, когда они остановились у огромных ворот, она почти не удивилась. Этот комплекс был самым загадочным объектом юго-запада столицы. По слухам тут была часть ФСБ и хранился засекреченный архив КГБ.

Машина проехала за ворота и остановилась у здания, которое находилось в самом центре огороженной территории. Войдя внутрь здания, они оказались в холле, имеющем форму шестиугольника. Далее Арину и еще шесть человек, которые, как она знала, являлись командирами полков, подозвал офицер, одетый во все черное. Рядом с ним стояли два спецназовца, вооруженных модернизированными автоматами Калашникова, в полном боевом бронекомплекте. На головах были специальные интерактивные шлемы. То и дело по одному из шлемов проходила информация, которую просматривали бойцы. Человек в черном жестом пригласил шестерых пройти к дальней двери. Они подчинились, остальные же так и остались стоять в холле. Как только дверь захлопнулась, Арина и остальные пошли по длинному темному коридору, а когда дошли до его конца, оказалось, что там находился огромный бронированный лифт. В лифте не было привычной нумерации этажей, а только какие-то непонятные Арине сокращения. Человек в черном нажал на кнопку, на которой было написано «НЖ.В.С». Лифт медленно пополз вниз. Сердце Арины бешено забилось. Ей стало очень неуютно. По Арининым подсчетам они проехали не больше трех этажей, но лифт спускался очень медленно. Выйдя из лифта, они вошли в еще одну дверь, ведущую в еще более длинный коридор, в конце которого их уже поджидал генерал-майор Бейдер. Он остановил их, когда они попытались приветствовать его: