Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

Слухи об офицере, который так слаб, что адекватного отпора дать не может, распространялись со скоростью света, и вскоре вся часть знала о Сашеньке. Сослуживцы прямо в лицо называли его то слабаком, то ссыклом, то маменькиным сынком. И это было, пожалуй, еще самое безобидное из того, что ему приходилось слышать. По его национальности проходились все, кто только мог. И русские, и чеченцы, и дагестанцы, и башкиры, и татары. Не важно, кем были они, важно, что вслед Сашеньке летели такие отвратительные оскорбления, какие в обычной жизни ему слышать бы не пришлось. Поскольку дружить с Сашенькой никто не хотел, – скорее всего, из-за боязни оказаться в такой же жизненной ситуации, – то он всегда был один. И поэтому вступать в какую-либо конфронтацию с обидчиками он не хотел, опасаясь более серьезных последствий. И все-таки более серьезные последствия не заставили себя ждать.

Достаточно быстро оборзев от безнаказанности и отсутствия отпора со стороны Сашеньки, сослуживцы и даже бывшие сотоварищи по институту начали постепенно кто толкать, кто плевать в лицо, кто бить исподтишка. Сашенька терпел: родителям, конечно, не говорил, более старшим офицерам не жаловался. Он все надеялся, что это как-то переменится, разрешится само собой. Но ситуация только ухудшалась.

Апогеем всеобщего мерзкого поведения явились события одного августовского вечера. Произошедшее в тот вечер, а затем и то, что за этим последовало, навсегда изменило не одну жизнь.

За три дня до этого события в часть приехала новая группа новобранцев, сопляков из Подмосковья. Особо среди них выделялся один парнишка. Звали его Сархат Козлов. Его мамаша как-то услышала звучное имя по телевизору и твердо решила, что если у нее когда-нибудь будет сын, то она назовет его именно так. Несоответствие фамилии и имени ее ни капли не смущало.

Это был невысокий, крепко сбитый, озлобленный паренек, которому совсем недавно исполнилось восемнадцать. С большим трудом он закончил девять классов школы. Отца своего он никогда не знал, хотя мать вроде бы припоминала, кем он был и где они виделись. Мать была совсем непутевая. Она практически не выходила из длительных запоев, в моменты просветления – делала аборты. Когда не успевала вовремя, рожала детей. Поэтому, помимо Сархата, в маленькой однушке ютились еще пятеро его единоутробных братьев и сестер.

В матери было намешано столько разных кровей, что всех национальностей она и сама не могла упомнить. Сархат знал только, что он и русский, и татарин, и узбек, и дагестанец, и молдаванин, и даже цыганские корни присутствовали. Про предполагаемого отца он знал только одно: звали того Анзур и был он из далекого и солнечного Таджикистана. Это все, что мать о нем узнала за три дня их романа.

Отчимов Сархат за свою жизнь видел десятка три. Кто-то относился к нему неплохо, кто-то бил, но надолго никто не задерживался.

Генами своими Сархат гордился и называл себя Коктейльчиком. И все бы ничего, но из каждой нации Сархат, казалось, взял только все самое плохое. Из школ его постоянно исключали, с раннего детства он состоял на учете в комнате милиции, а соседи старались его обходить стороной. Он был злобен, агрессивен и постоянно всех задирал. В армию он был попасть рад. Здесь кормили три раза в день, выдавали одежду, и было где спать, так как из дома его периодически выгоняли на улицу. Продукты дома бывали только, когда очередной мамин ухажёр приходил в гости. Остальное время Сархат слонялся по подъездам, ночевал на чердаках и теплотрассах, иногда устраивался на дачах, где отсутствовали хозяева. Лет с двенадцати он начал промышлять кражами, а уже в четырнадцать его пробовали привлечь за изнасилование сверстницы. Короче говоря, Сархат был персонажем колоритным и крайне жестоким.

Уже на второй день своего пребывания в части он услышал от «духов», с которыми сумел быстро сдружиться, о «ботане», который попал в часть по большому блату, который был мало того, что взрослее, так еще и был евреем. У Сархата, что называется, взыграл азарт. Все свободное время он выслеживал места, где появлялся Сашенька. На третий день Сархат решил показать, наконец, свою силу и чего он стоит.

Было часов шесть вечера. Сашенька шел после дополнительного инструктажа от старших офицеров. На завтра у него было простое задание. И вообще через две недели у него должна была быть увольнительная. Так что настроение было весьма неплохое. Кажется, сегодня вообще весь день оказался вполне удачным. Никто не смотрел в его сторону презрительно, никто не сказал ни одного плохого слова. Сашенька объяснял это частично везением, частично – возвращением заместителя командира учебной части Михаила Анатольевича Субботина.

Тот вернулся с обучения, поэтому все вокруг более или менее соблюдали субординацию.

Все знали, что Субботин был человеком слова и чести. При этом он был натурой очень сложной и противоречивой. Несправедливость не переносил на генетическом уровне. Дедовщина при нем никогда не процветала.

Для повышения по службе ему необходимо было пройти дополнительное обучение, поэтому на целых полгода он уезжал в Москву. И в то время, пока его не было, народ в части распустился, стал позволять себе лишнее. Но теперь, когда он возвратился, все снова должно было вернуться на круги своя.

В часть Субботин добрался в пять утра. И многие, узнав о его возвращении, сразу же переменились, подтянулись, снова заходили по струнке. Старались не попасться на глаза строгому начальнику.

Сархат, конечно, что-то слышал о Субботине, но значения этому совершенно не придавал.

И вот в шесть вечера, когда Сашенька легким шагом, весь в своих мыслях направлялся к себе, на его пути вдруг возник Сархат – парень, который был ниже его на голову, но который провел половину жизни в драках и разборках.

Сархат был не один, с ним было несколько солдат, «духов» и офицеров, некоторые из которых учились с Сашенькой в институте. Все они, человек десять-одиннадцать, преградили ему путь. Сашенька внимательно посмотрел на них, но никто не заговорил первым.

Пройти не получилось – на пути встал Сархат.

Не дождавшись никаких пояснений со стороны Сархата и компании, Сашенька обратился к нему:

– У вас какое-то ко мне дело? Либо говорите, либо позвольте мне пройти.

Как потом оказалось, Сархат ждал хоть какого-то повода завязать драку с ним. И дождался.

Внезапно, без предупреждения Сархат нанес Сашеньке прямой в челюсть. У Сархата был поставленный, сильный удар.

Первый удар сразу отправил не готового к нападению Сашеньку в глубочайший нокаут. Он упал, а Сархат начал избивать его ногами. Какое-то время избиение продолжалось при полном потворстве публики, но вдруг внезапно один из духов, огромный парень, оттащил Сархата и начал орать: