Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

– А если сейчас мы об этом в обход Килько заявим? – спросил Ковальский.

– Ну, не поедешь ты на фронт, поедешь в военную тюрьму – без суда и следствия.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Арина.

– Нет, нельзя. Ты и остальные должны собираться. И надеяться, что, когда вернетесь, Анна будет уже здесь.

Остаток дня прошел в сборах, а Алику дали успокоительное, поэтому почти все время он проспал. Предварительно, с ним провели беседу, где мягко попробовали донести до него информацию о том, как обстоят дела. Смирнов и Ковальский приняли решение, что они будут стараться максимально контролировать Алика, чтобы в главную часть он все-таки доехал. Поэтому они всячески усыпляли его внимание разговорами о том, что, скорее всего, Анна кого-то повстречала. И вообще главное – дожить до возвращения, а там уже все будет ясно.

Так прошли день и вечер. Все было собрано и приготовлено к отправке. Алика продолжали пичкать успокоительным. Остальные тоже уже настолько устали, что не могли ни о чем думать, так что сразу после отбоя все уснули как убитые.

В пять утра следующего дня почти в полной тишине три роты поднялись, оделись, погрузились в машины и отправились к месту своего нового назначения. За ними отправились грузовики с отрядами смертников.

С некоторыми проволочками через шесть часов все они прибыли к месту назначения, в Тульскую область, где в данный момент находился 2-й корпус заново сформированной 7-й армии Юго-Западного фронта.

Начиналась новая глава жизни каждого из новоприбывших.

Герман стоял и с удивлением смотрел на выстроившихся на главном плацу в их новой военной части. Почти все эти люди, которые раньше не являлись военными, сейчас выглядели исключительно серьезными бойцами – сильными, дисциплинированными, внимательными.

Герман думал об этом… Точнее, пытался думать. Но мысли ускользали от него. То ли позавчерашний выпитый на ночь алкоголь был тому виной, то ли просто усталость от всей этой возни с Аликом, который находился в полубессознательном состоянии всю ночь и почти всю дорогу. Да, конечно, сейчас Алик, как и Арина, остались в роте Смирнова, но это не дало ни капли облегчения, потому что на смену радости от того, что руки оказались, наконец, свободными, пришло очень сильное волнение и беспокойство за Арину и Смирнова, на чьих плечах теперь практически в буквальном смысле оказался Алик. И если Смирнов, все же находился в относительном удалении от Алика, то Арина была вынуждена полностью контролировать и поддерживать его. И Герман очень и очень надеялся, что Смирнов выделил офицера, который помогал бы Арине следить за Аликом.

Герман незаметно переступил с ноги на ногу. Солдаты вот уже полчаса стояли по стойке смирно. Все ждали появления командующего 2-м корпусом 7-й армии Юго-Западного фронта, генерал-лейтенанта Кирилла Андреевича Лихачева.

Ни Герман, ни его товарищи не могли сосчитать, сколько в данный момент здесь находилось людей. Единственное, что он услышал от Ковальского, – что в их роте, так же как и в ротах Смирнова и Ничипоренко, было порядка ста двадцати человек. Батальоны были сформированы из пяти рот, всего в батальонах было по шестьсот человек. В каждом полку – по три тысячи, в каждой дивизии – по восемь тысяч человек, а во всем корпусе всего находилось порядка восемнадцати тысяч человек, включая три спецроты, которые подчинялись непосредственно генералу-лейтенанту Лихачеву.

Достаточно удачно было организовано распределение всех новоприбывших, поэтому никакого хаоса в процессе распределения не наблюдалось. Арина и Алик во главе со Смирновым попали в батальон майора Рашпилевского, с которым у Смирнова было отличное взаимопонимание. И после своего повышения, которое должно было произойти в самое ближайшее время, майор на свое место собирался рекомендовать именно командира Смирнова. В этот же батальон входила и рота командира Ковальского. Батальон Рашпилевского входил в полк, командиром которого был очень грамотный и всеми почитаемый полковник Субботин, который не добился более высокой позиции исключительно из-за своего упрямого и несгибаемого, но при этом на редкость честного и справедливого характера. Полк же Субботина входил в дивизию генерала-майора Александра Бейдера. Именно благодаря Бейдеру, который на самом деле был в свое время учеником Субботина, тот и дотянул до полковника. Бейдер всячески проталкивал своего учителя вперед по службе. Писал многочисленные рапорты о премировании, прошения о предоставлении тому особых статусов. И всегда выпутывал Субботина из многочисленных скандалов, связанных с нежеланием последнего идти на поводу у власть имущих или закрывать глаза на те или иные преступления, с которыми сталкивался Субботин по долгу службы. При этом полковник Субботин являлся образцовым военным. А Бейдер был идеальным дипломатом, чрезвычайно хитрым и превосходным тактиком, но, увы, не обладал теми знаниями и навыками, которыми обладал Субботин. Он был хорошим учеником своего учителя, разрешал любые конфликты, решал любые поставленные задачи, работал четко, с толком и чрезвычайно много. Поэтому с Субботиным у них сложился очень удачный тандем. Субботин и сам понимал, кто вытянул его наверх, кто прикрывал его задницу в конфликтах и кто всегда и во всем прислушивался к его мнению. А Бейдер, в свою очередь, понимал, что не будь рядом с ним Субботина, он бы не смог сделать и половины той карьеры, которую он сделал сейчас. И теперь именно Бейдеру прочили дальнейшее продвижение. А Бейдер старался перетянуть на свое место в дальнейшем во что бы то ни стало именно Субботина.

Генерал-майор Александр Нахимович Бейдер был худым мужчиной среднего роста, носил очки в тонкой, изящной оправе. Темные немного вьющиеся волосы, красивые, достаточно широкие брови, полные губы, очень густые ресницы, обрамлявшие большие, слегка навыкате, очень выразительные глаза цвета вечернего безоблачного неба. Он носил четко очерченные ухоженные усы и небольшую бороду, без которых, как он считал, он выглядел слишком моложаво. У Бейдера были немного узкие и очень изящные руки, которые по форме скорее походили на женские. Руки были с длинными и тонкими музыкальными пальцами, которые оканчивались красивыми ухоженными ногтями. Поэтому никто не удивлялся, когда на свой вопрос о том, умеет ли Бейдер играть на музыкальных инструментах, получал утвердительный ответ. Бейдер превосходно играл на скрипке и фортепиано. А ближе к окончанию школы он также научился играть и на саксофон-сопрано. Вообще Бейдер был очень хорошим еврейским мальчиком, которого умные мама и бабушка водили на занятия во все кружки, которые только можно было придумать. Он посещал музыкальную школу, бассейн, занимался легкой атлетикой, ходил на занятия шахматами, посещал рисование и кружок черчения, ходил на робототехнику, а также на английский, французский и иврит.