Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

Часа через полтора штаб опять сам вышел на связь, и ей было выдано разрешение на немедленное возвращение.

Арина никогда не была ханжой, но в прошлой жизни ни за что бы не поверила, что будет настолько радоваться возвращению на базу, а не домой. Прошлая жизнь закончилась не в момент ее попадания в часть, а в тот самый момент на горе, когда был убит капитан Смирнов и она вынужденно приняла командование на себя. Пока она двигалась по дороге в часть, она предполагала, что когда окажется на базе, в безопасности, то, скорее всего, разрыдается. Но теперь ей этого делать абсолютно не хотелось. Какие могут быть рыдания? Она жива, здорова и сейчас находится в безопасности. Самое главное – она не одна. Арина очень надеялась, что в награду за поимку и доставку на базу живого врага ей дадут отдохнуть хотя бы несколько часов, но вскоре стало понятно, что она ошиблась. Отдохнуть ей позволили ровно час.

Арина быстро приняла душ и переоделась в отдельной комнате, которую ей выделили для отдыха. В голове шумело, очень хотелось лечь и заснуть. Как только Арина опустилась на койку, на нее навалилась огромная усталость, как будто все ее тело придавили несколькими тяжелыми мешками с цементом. Ее немного качало. В голове зашумело, и шум этот, вдруг возникший в ушах, быстро перерос в гул идущего состава поезда: «ту-ту-тутух, ту-ту-тутух…»

Для Арины это была проявлением наивысшей степени усталости. Видимо, организм, державшийся до последнего, в тот момент, когда Арина только опустилась на койку, осознал до конца, что он в безопасности. И решил: «Все! Хватит! Приехали!»

Арина стала медленно оседать и боком валиться на подушку. Как только голова коснулась подушки, Арина начала погружаться в сон. Но заснуть она не успела. В дверь застучали и тут же рывком распахнули ее. На пороге стояло несколько офицеров майора Субботина. Одного из них Арина запомнила очень хорошо – еще в первое утро после прибытия сюда. Это был очередной из «золотых мальчиков», попавший на фронт, так сказать для «показухи», чтобы «чернь» сильно не возмущалась и не устраивала скандалов по поводу того, что закон «от каждой семьи – по два человека на фронт», – закон не для всех. А с учетом того, что в первое полугодие на фронт из семей чиновников не попало вообще ни одного человека, то по прошествии какого-то времени среди простого населения начало расти абсолютно закономерное недовольство подобной несправедливостью. Поэтому через несколько месяцев после указа о двух обязательных призывных из семьи, президент подписал указ о том, что из семей чиновников на фронт обязан отправиться хотя бы один человек. Исполнение этого указа контролировалось ФСБ.

Многие чиновники были очень недовольны, но деваться было некуда. Впрочем, и тут перед законом равны оказались не все. К сожалению, когда на фронт попадал человек из чиновничьей семьи, отношение к нему было особым. Его определяли в самые лучшие роты. Кроме того, в этом случае действовало негласное правило: эти люди остаются всегда в тылу и на передовую не выезжают. Хотя и нахождение в тылу для большинства из них было больше похоже на каникулы у бабушки. Военные злились, сопели, но сделать ничего не могли.

Так вот теперь в дверном проеме находился молодой человек с громким именем – Феофан Тауросов. Его отец, Казимир Тауросов, был владельцем крупного автомобильного дистрибьютора «Гендальф-Авто». Компания, которой владел старший Тауросов, довольно быстро подмяла под себя весь рынок компактных грузовиков из Китая. Денег у Тауросова появлялось достаточно, чтобы устранять любых конкурентов и подкупать тех, кто был недоволен. Позже он занялся строительством одного из первых мусороперерабатывающих заводов. В результате Тауросов стал одним из тех, кто понял, что для того, чтобы стать чиновником, не нужно пытаться пробиваться на политическую арену в большие или средние города Подмосковья или прилегающих к нему территорий. Скупленной земли оказалось достаточно, чтобы основать новый город. Что, собственно, он и сделал. Он строил очень компактное и дешевое жилье, продавая его своим же сотрудникам. Давал на первый взнос хорошую субсидию под минимальный процент. Конечно, все субсидии возвращались к нему в виде выкупленных квартир. В конце концов Тауросов-старший настроил такое количество жилья, что поселение в Московской области стало полноценным, хоть и не слишком крупным городом.

В принципе, он был неплохим человеком, очень толковым бизнесменом и хорошим начальником. Но была сторона в его жизни, где все его хорошие качества терялись. Он до безумия любил жену. Любой психотерапевт сказал бы, что это была болезненная зависимость. Но такого специалиста в окружении Тауросова-старшего не оказалось. Поэтому любовь к жене со временем перепроецировалась на детей. И выросли они надменными, жестокими и с неуемной гордыней.

Феофана определили к полковнику Субботину. Собственно, если бы он попал к кому-то другому, жилось бы ему вообще припеваючи, но Субботин был очень жестким человеком. Легкой жизни никому не обещал и старался поддерживать справедливость. Поэтому Феофану в части жилось не так сладко, как ему хотелось бы. Когда Феофан был вне досягаемости взгляда Субботина и не выполнял его поручения, у него было все хорошо, он ничего не делал и мог всячески развлекать себя издевками над сослуживцами. Когда же он выполнял поручение майора или же был у последнего на виду, ему приходилось тяжко. Первые недели он кричал, грозил Субботину увольнением, угрожал авторитетом своего отца. Однажды даже вызвал своего папаню в часть. Но эффект для Феофана оказался совершенно неожиданным. Пробыв в офицерской около получаса, Тауросов-старший вышел оттуда, попеременно краснея и бледнея. Затем, оттащив в дальний угол своего сына, прошипел ему на ухо следующее:

– Феофанчик, я тебя прошу… Нет, приказываю! Субботину перечить не смей. Во всем слушай его. Больше никаких угроз, никаких конфликтов. Пока идет война, с ним я не в силах разобраться. Поэтому, если ты не хочешь отправиться в окопы на передовую, будь любезен, слушайся и больше никогда-никогда меня сюда не вызывай. До встречи, сын.

С этими словами Тауросов-старший отбыл из части в направлении Москвы, сверкая пятками.

Сейчас был тот случай, когда Феофан был вне поля зрения своего начальника, но при этом выполнял его же приказ. С Феофаном находились еще какие-то солдаты, которые были больше похожи на доходяг с какого-нибудь московского подиума. Но дверь ногой раскрыл именно Феофан. Увидев лежащую Арину, он крикнул ей:

– Чего разлеглась?! Быстро встала! Тебя ждет руководство.

Арина не шелохнулась. Феофан продолжил:

– Эй! Солдат Арина Грик, встала и пошла за мной! Тебе приказано явиться на разговор с начальством немедленно.