Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

Арина разбудила Субботина, и они вместе вышли. Но Субботин почему-то не пошел в офицерскую, а пригласил Арину в оружейную, от которой у него имелся ключ. Когда они вошли, Субботин открыл дверь, которой не было видно за огромным плакатом с описанием имеющегося оружия.

– Ну, просто спецчасть. Одни тайные комнаты, – засмеялась Арина.

– Так везде в нормальных частях. Больше поговорить не удастся в ближайшее время. Ну что? Ну как?

Сон Субботина улетучился, и Арина не меньше часа рассказывала, как все прошло. Упомянув также и про то, что теперь она уже не младший сержант, Арина с опаской взглянула на Субботина. Все же он военный старой закалки. Но он все время по-отечески улыбался и кивал головой в знак одобрения. Когда Арина завершила рассказ, Субботин посмотрел на нее, потрепал по плечу и сказал:

– Мудро президент поступил. Мудро. Сейчас половина всего руководства – просто полнейшее говно. Так что теперь он борется и с самим собой. Сам развел этот бардак. Ну, теперь пусть подчищает. А свежие вливания и другой взгляд в армии нужны. Все правильно. Ну что ж. Уже двенадцать. Тебе надобно отдохнуть и поспать хотя бы пару часов.

День дался Арине нелегко. Общее недосыпание в течение трех суток сказалось на работе всего организма. Поспав полтора часа, Арина делала все на автомате. Как будто сомнамбула. Но других вариантов не оставалось. В девять утра следующего дня она узнала, что президент со всей своей свитой тайно покинул территорию части и уехал в неизвестном направлении.

Бейдер сообщил Арине, что через три дня она в составе особой, заново сформированной роты двинется на задание. И приказал предоставить ему список из двенадцати человек, которых Арина включила бы к себе в расширенное отделение.

Герман, который только вернулся со своего последнего задания, застал Арину в глубоких раздумьях. Арина сидела и перебирала всех людей, с которыми она была в хороших отношениях и с которыми она готова была воевать плечом к плечу.

Вообще ей все сейчас было странно. Она не понимала, как это все должно происходить. Как она будет приглашать к себе в отделение? Пусть уж дают всех, кто сейчас не при деле. Ей слабо представлялось, что кто-то будет гореть желанием пойти под ее руководство. Хотя ее нынешние подчиненные, с которыми они уже совершали несколько вылазок, были, как ей казалось, довольны ее руководством.

– Арина, утро доброе! Ты чего такая смурная? Посмотри, день сегодня чудесный, мы живы. Что еще нужно для счастья? – спросил Герман, подходя к Арине.

Арина скептически поморщилась, глядя на Германа:

– Да уж, счастье. Да у меня тут проблема появилась. Подкинули мне идей для размышлений.

– Давай, колись, в чем дело? – сказал Герман и прищурился, подставив лицо утреннему летнему солнышку.

Арина немного поерзала.

Она сидела на огромном ящике, выставленном сюда после приезда президента. И все никак не могла решить, рассказать ли все Герману или нет. Прекрасно понимая, что большинству мужчин в части этот рассказ будет просто-напросто неприятен.

– А я потом тебе тоже кое-что расскажу. Есть у меня новости. Но ты первая.

Арина помялась еще немного, но все же рассказала Герману вкратце, что ей предложил президент и чего от нее хочет Бейдер. Герман слушал ее и думал о своем. Его и самого в его части собирались повысить до младшего сержанта. Но, слушая Арину, он совершенно точно понимал, что откажется от своего повышения. Будет добиваться перевода к ней.

Для Германа ожидания встречи с Ариной были томительны и беспросветны. Он вполне отдавал себе отчет, что теперь, особенно после трагедии, произошедшей в его жизни, он думал о ней постоянно. И для него было гораздо важнее сохранить ее жизнь, нежели сделать военную карьеру. Поэтому, когда Арина озвучила все, что она посчитала нужным, Герман сказал, что хочет быть в ее группе.

Арина полностью никогда и никому не доверяла, поэтому и теперь она рассказала Герману не все. Далеко не все. Самое большее – треть из того, что произошло. Поэтому в том числе решение Германа было для нее особенно приятным и неожиданным.

Она и сама прекрасно понимала, что такого человека, как Герман, должны были заметить в любом случае – при его-то физических данных, рассуждениях и уме. И карьера военного, пусть и не слишком стремительная, его явно ожидала. Поэтому, когда Герман сам записался к Арине в отделение, она и была рада, и одновременно немного печалилась. Все-таки для друзей она всегда хотела лучшего и большего.

Отделение было сформировано через пару-тройку дней. Несколько дней они тренировались вместе как полноценное отделение, а дальше их ждало задание, на которое отправилась их рота. Задание было выполнено успешно. При выполнении его погибли десять человек. В Аринином отделении ни одной потери не было.

С этих самых пор жизнь Арины стала гораздо более предсказуема: задания – отъезд в Москву, задания – отъезд в Москву. Через три месяца Арина была уже старшим сержантом, а численность отделения возросла до критической цифры в четырнадцать человек.

Арине настолько понравилось руководить такой большой группой, что, когда ее повысили до прапорщика и перевели командиром взвода, она не только не удивилась, но даже обрадовалась.

По всей части ходили слухи, легенды, сплетни про Арину, но при этом очень многие простые солдаты пытались попасть именно во взвод, которым руководила Арина.

Война шла, а окончания ее не было видно.

Арина начала меняться – с каждой новой должностью. Менялась внутри, менялась снаружи. Не было больше взгляда красивой кокетливой женщины, не было нежного взгляда матери, не было мечтательного, довольного взгляда жены, которая думает о своем муже, не было ласкового и покорного взгляда дочери. У нее теперь был взгляд хищника, который ожидает нападения на свою территорию, и который также, в свою очередь, готов напасть на противника.

На большей части Центральной России в октябре, как правило, потрясающе красиво. Именно осень своими красками радует сердце русского человека, наводя на душу небольшую грусть и меланхолию, но при этом лаская взор то огненно-желтыми, то медными, то красно-бордовыми красками.

Лес манил Арину. Ей очень хотелось отправиться туда, чтобы полюбоваться огненным золотом берез, поискать в опавшей листве запоздалые грибы, насобирать орехов, наполнив созревшими гроздьями карманы или пробежаться по только что найденной тропинке, чтобы послушать хруст сухих веток под ногами. Хотелось уже забыть войну и окунуться в ту, другую, уже совсем далекую жизнь. В ту жизнь, что была раньше – до всего этого безумия, которое, казалось, уже никогда не закончится.