Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

– У меня почти все кабинеты без окон. Это так напрягает. Хочется посмотреть в окно, увидеть голубое небо. А тут – здравствуй, стена.

С последним словом президент наконец повернулся к Арине и посмотрел на нее пристально. Арине было не очень приятно. Взгляд президента как будто сканировал ее.

Президент встал и прошелся по комнате. Он обошел Арину, прошагал по комнате. Остановился где-то там, за спиной Арины. Вернулся обратно. Потом повторил этот маневр еще несколько раз – Арине показалось, он разминал ноги. Наконец, остановившись так, что Арина могла его видеть, оперся о стену спиной, убрал руки в карманы, поднял голову, коснулся затылком стены и начал разговор:

– Арина! Я рад, что вы мне встретились на пути. Вы помогли мне принять решение. Вы правы, мир изменился. И мы должны измениться. Нельзя иначе. Нельзя. Знаете, Арина, у меня был не один час, чтобы подумать. И я хочу сказать, вы абсолютно правы. Чтобы сказать вам это сейчас, мне пришлось пройти несколько стадий. Сначала я очень сильно на вас разозлился. Потом, когда я проанализировал все, что вы мне сказали, и перестал специально закрывать глаза на происходящее, я практически впал в отчаяние. Я слишком долго и на многое закрывал глаза в мирное время. Сейчас этого делать больше нельзя. Сейчас это будет просто-таки непростительной военной ошибкой. Я давно видел, что люди на грани, и некоторые мои подчиненные мне говорили об этом. Но я продолжал ничего не замечать. Или делал вид? Я уже и сам не скажу, что это было. Скажу одно: я делал неправильные вещи. Дух людей почти сломлен, если все так, как вы рассказываете. И как мы еще не проиграли, я не знаю. Но мы изменим ситуацию. Я, вы, генерал Бейдер и другие, такие как вы и он. Вы – правильные, честные, благородные. Именно такие люди выиграли Великую Отечественную войну. И сейчас в вас говорит дух наших предков. Я буду менять ситуацию. Конечно, будет сложно. И ситуация не изменится очень быстро, но мы с вами приложим усилия, чтобы изменить ее. Ведь так, Арина?

Президент посмотрел на Арину. Она кивнула – осторожно, как будто недоверчиво. Не проронила при этом ни звука. Президент же продолжил говорить:

– Да, будет сложно, но сейчас время такое. Легко не будет никому. И мне в том числе. Сейчас мне придется колоссально усилить охрану, потому что последующие мои решения точно будут восприняты не с энтузиазмом, а с ужасом. И меня захочет убить еще большее количество человек, чем сейчас. Но это не беда. Нам нужно сражаться. А вам, Арина, нужно учиться.

Арина в недоумении широко распахнула и без того большие глаза. А президент продолжил:

– Я вижу в вас большой потенциал, понимаю, что вы достойны большего, но я не могу сделать вас сейчас сразу, например, командиром роты. Для этого вам необходимо учиться, совершенствоваться, а дальше – время покажет. Чтобы хорошо понимать военное дело, вы должны учиться. Через три недели вас ждет первое двухнедельное обучение. Для вас и еще тридцати человек в Москве будет составлена специальная программа. Очень компактная, очень серьезная. Никакой воды. Только суть. Учиться будете в Москве с шести утра до десяти вечера. Один день на увольнительную, чтобы пообщаться с родственниками. Потом опять на поле битвы на три месяца. И опять все заново. Война затянется – это точно. Но дальнейшее будущее наше, да и всей планеты, сейчас зависит от нас с вами. Поэтому таких, как вы, нужно замечать и продвигать вперед! Но сразу это, как вы понимаете, сделать не получится. Поэтому… Поздравляю вас, сержант! Именно сержант.

Арина, не выдержав, вскочила со своего места:

– Но…?

– Все очень просто. Это мой приказ. В дальнейшем вас постепенно повысят до старшего сержанта и прапорщика. А дальше – увидим по вашим успехам, – сказал президент. – И еще, Арина. Вашу группу, уже расширенную, я целиком и полностью доверяю сформировать вам самой. Из тех, кого вы сочтете нужным взять в свою команду. Как вы их подберете – публично или тихо отдадите список генералу Бейдеру либо майору Субботину, – решать только вам.

И президент задорно подмигнул Арине.

Арина посмотрела на генерала Бейдера. Тот поправил очки и расплылся в довольной улыбке. Она покачала головой, чуть улыбаясь. Подумала: «Ай, Бейдер, ну и хитер! Он все знал. С самого начала – знал».

В этот момент к ней подошел президент и протянул руку для рукопожатия. Арина протянула в ответ свою. Рукопожатие президента было крепким, а рука – теплой После – президент предложил Арине присесть и сказал:

– Арина, а теперь я хочу, чтобы вы мне в мельчайших подробностях рассказали обо всем, что произошло на Галичьей Горе. И, если не против, я запишу все, что вы скажете, на диктофон. Это очень важно. Каждая деталь.

Разговор с президентом о том, что же все-таки произошло на Галичьей Горе, оказался долгим. Затянулся он почти до полудня следующего дня. Президент что-то постоянно записывал, фиксировал, переспрашивал не один раз. В общем, у Арины сложилось ощущение, что она находилась на допросе в ФСБ – ни больше, ни меньше. Они по два-три раза повторяли одни и те же сцены, которые всплывали в памяти Арины. А некоторые моменты приходилось вспоминать и того чаще. Ей позволяли перейти к следующему моменту… к следующей сцене только после того, как президент полностью разбирался в ситуации и начинал представлять себе картину целиком. Арина даже была несколько удивлена. В какой-то момент ей даже показалось, что президент применял какие-то психологические вариации гипноза. Это действительно был интересный опыт для Арины.

На протяжении всей этой долгой беседы президент выглядел совершенно невозмутимым. И только один раз Арина заметила беспокойство в его глазах – тогда, когда она рассказывала про неумирающего солдата противника и об их схватке у подножия горы. При этом беспокойство президента не ускользнуло от Арины только благодаря тому, что она сама во время разговора следила за ним.

Когда все вопросы были заданы, а все ответы выслушаны и зафиксированы, президент еще раз пожал руку Арине и отпустил ее отдыхать. А сам остался обсуждать свои дела с генералом Бейдером.

Выйдя из тайной комнаты, Арина очутилась в коридоре, где стояли все те же знакомые ей охранники. Они жестами предложили ей выйти в зал – вернуться по прежнему, пройденному ею много-много часов назад, пути. Она так и сделала. В зале, привалившись к стене, дремал полковник Субботин. Один из охранников подошел к другому – тому, что стоял у окна, – и о чем-то переговорил с ним. Затем он подошел к Арине.

– Он, – охранник кивнул на Субботина, – тут так и стоял все это время. Ждал вас. Мне сказали, только недавно присел и тут же уснул. Разбудите его и идите вместе. Вы больше не понадобитесь сегодня.