Дмитрий Крам - Легенды S-T-I-K-S-a

Протока была узкой, и поэтому дед торопливо греб, стараясь поскорей покинуть нехорошее место. Можно было бы завести мотор, но тогда точно сюда сбегутся все, кто торопится на обед в оставшийся за спиной кластер.

Пара лотерейщиков показалась на высоком берегу. Один из них, не задумываясь, прыгнул в камыши и с громким бульканьем погрузился по пояс в воду. Второй оказался чуть умнее и сиганул в речку с мостков. Стронг бросил весла и взял пистолет. Он аккуратными двойками перебил по одному локтевому суставу каждой из ненасытных тварей и, словно забыв про них, поплыл дальше.

Он быстро вышел на большую воду и завел мотор. Зараженных вдоль обоих берегов было много. Самые тупые продолжали преследовать лодку по суше. Остальные же понимали бесперспективность подобного занятия и спешили в город, где полно более доступной еды.

Внучка, находясь вне досягаемости от них, как всегда осмелела и, завидев самых крупных особей, изредка поливала их матерной тирадой на собачьем языке, то бишь банально лаяла.

— Не шуми, хвостатая. — ласково успокаивал ее дед.

Очень скоро они добрались до болотистых мест. Громоздкую моторку пришлось сменить на крохотную деревянную лодочку, правда, тоже с движком, способную петлять в лабиринте трясины. Здесь приходилось работать одним веслом, двумя во многих местах можно было зацепиться за кочки.

— Внучка.

Засмотревшаяся на камышевку собака подняла взгляд через чур умных для животного глаз.

— Чуешь? Тухлятиной почти не пахнет, да и трупов мало плавает. Не к добру это. Меняем маршрут. Держи ухо востро.

В центре болот лежал большой остров, до которого старик и планировал добраться, но замеченная странность заставила его прекратить углубляться в топи и снова выйти на большую воду. Теперь придется добираться до цели по суше в окружную.

— А это что там такое? — дед достал бинокль и вгляделся. Собака тоже всматривалась в ту сторону, поставив передние лапы на нос лодки.

— Кто это там так похозяйничал? Неужто Фильку убили?

Хатка знакомца бобра была разнесена в пух и прах и походила на развороченное птичье гнездо. В первый год Стронг все время воевал с этим непоседой. Все пытался его подкараулить и застрелить.

Хозяин реки, зверь был с характером, уничтожал схроны, перегрызал лодки и рвал сети, а как–то раз даже цапнул деда в бедро. Рана оказалась, будь здоров, если б в артерию попал, то, может, и помер бы стронг. Регенерация тогда была ни к черту. Все ее запасы уходили на борьбу со стариковскими болячками да омоложение организма. Вот бы хохма была, из всего многообразия смертей в Улье умудриться подохнуть от укуса бобра.

Со временем дед с хвостатым подружился и даже имя ему дал. Тот, конечно, не откликался, но исправно забирал оставленную Стронгом рыбу, а взамен клал кучку ивовых веток. Вот так и жили. Друзей у старика было немного, с людьми он виделся редко, не чаще, чем раз в пару месяцев, и известие о возможной смерти бобра его огорчило. Зверушек дед очень любил.

Стронг расчехлил винтовку, заряжена она была бронебойными. Внучка перебежала с носа на задний борт лодки и, уставившись вдаль, надрывно залаяла. Снайпер не оборачиваясь, завел мотор и выкрутил обороты на максимум. Ему бы только до суши добраться, а там, чтобы это ни было, он устроит бой по своим правилам.

Старик уже приближался к берегу, когда услышал, как сзади что–то активно плещется, перебивая шум мотора.

— Держись, Внучка! — завопил дед.

Лодка вылетела на землю, проскользила по пологому берегу как по трамплину, взмыла ввысь, пролетела еще метров семь и грохнулась вниз. От удара собака вылетела наружу, весло сломалось, а дед, отбив задницу, с ностальгией вспомнил полеты на кукурузнике. И чего это крылатое ведро ему так не нравилось?

Взбесившееся речное судно катилось с крутого подъема до низины еще метров тридцать. Пока не врезалось в березу. Костеря на все лады неизвестное чудище, дед вывалился из лодки. Хотел было позвать Внучку, но собака сама неслась к нему со всех ног. Она нырнула за спину хозяина, приняла боевую стойку и зарычала.

С холма показалось Нечто. Выглядело оно так, словно Посейдон скрестил крокодила и бегемота, а потом так влюбился в результат собственных экспериментов, что зачал ребенка от полученной твари. И сейчас, этот плод больной фантазии генно–инженерной мастерской Улья плотоядно уставился на старика вертикальными зрачками.

Серо–зеленое чудище все в тине и траве. Башка как у рыбы–молот. Передние лапы с перепонками, задние с когтями. Бока покрыты чешуей, спина броней, а сзади здоровенный рыбий хвост.

— Едрить, твою ж в Ихтиандра душу мать! — выругался дед. — Внучка, у тебя случайно нигде гарпун не завалялся?

Стронг вскинул винтовку и, не представляя куда стрелять, пальнул в раскрытую пасть. Потом дал две пули по лапам, а остальные пустил в голову. Сменив магазин, он перекатился. Речное чудище врезалось в березу, разметав лодку в щепки.

Дед рванул в сторону, стараясь завести монстра в густой лес. Тварь была не очень поворотлива на суше. Лапы скользили, а хвост бился о стволы деревьев. Старик не глядя кинул через плечо две гранаты и припустил быстрее прежнего. Внучки видно не было, видать убежала подальше.

Сзади оглушительно грохнуло. Осколки застучали по деревьям. Снайпер обернулся. Тварь, заваливаясь на перебитых лапах, тащилась обратно к реке, из ее груди вытекала серая, словно ртутная, слизь. Держать такого соседа у себя под боком дед не собирался. Он прижал винтовку к плечу и пустил две пули по задним лапам мутанта.

Монстр быстрее посеменил к воде, но подъем был крутой, и скорость его от этого не увеличилась. Старик вбивал пулю за пулей в затылок твари. Вставил последний оставшийся в разгрузке магазин и начал стрелять в неприкрытые броней бока. Кто ж знал, что придется так повоевать. Весь запас остался в рюкзаке, а он где–то под обломками лодки.

Наконец, чудище проняло. Тварь завалилась и начала соскальзывать со склона, пока снова не оказалась в низине. Старик положил винтовку и достал пистолет, не тот с глушителем, а настоящего зверя. Ладонь приятно отяготил «Смидт Энд Вессон» под пятисотый магнум.

Мощный револьвер извергал пламя, вырывая куски чешуи. Зверюга затихла, но лапы все еще шевелились, и хвост дергался, подбрасывая землю и листву.

— Здох, не здох? — вопросительно уставился дед, на подбежавшую собаку.

Приближаться старик боялся, но надо было забрать рюкзак. Он занял удобную позицию за деревом и влепил пулю в глаз. Затем обошел тварь по приличной дуге и повторил процедуру с другой стороны.

Дар сенса не помогал. Существо было хладнокровное и к тому же неизвестной породы, так что он не мог определить, остывает оно или нет.