Дмитрий Крам - Легенды S-T-I-K-S-a

Внучка потянула деда за штанину и, приняв охотничью стойку, тихонько зарычала. На звук выстрелов двигались гости. Старик ухватил собаку и нырнул в режим невидимости. Из–за деревьев показался приличный кусач, но, увидев огромного виновника переполоха, тут же удрал в обратном направлении.

— И где у этой селедки споровик? — спросил дед у Внучки. Собака как всегда не ответила, лишь нетерпеливо поскуливала, намекая поскорей покинуть столь небезопасное место. — Не нуди под ухо. Иди лучше рюкзак поищи.

Понятливая спаниель убежала к разбитой лодке. Стронг походил вокруг туши так и эдак, не обнаружив спорового мешка. Голова была завалена чуть набок, поэтому и затылок удалось разглядеть. Ничего похожего на него не было. Лезть наверх и перепачкаться в слизи или, не дай Улей, соскользнуть и чего–нибудь себе сломать, желания не было.

Дед плюнул на это дело и пошел к остаткам речной посудины. Внучка уже тянула зубами за лямку рюкзак.

— Умница! — похвалил старик свою любимицу. Выудил из сумки оставшиеся три магазина, сунул их в разгрузку и закинул рюкзак на плечи. Мотор от лодки чудом не пострадал, не считая того, что внутрь забилась земля и трава, а винт погнулся. Стронг спрятал механизм в камышах и накрыл масксетью.

— Теперь бежим. — обратился дед к собаке, потирая отбитый копчик. — Не любит эта земля постоянства. За нами с тобой монстр послан был. Частенько этой тропой ходим.

Мотая на ус полученный от Улья урок, старик направился к схрону на острове, стараясь избегать знакомых троп. Комары не могли пробиться сквозь маскитную сетку, но вот обзор изрядно загораживали.

Внучка и того хлеще не знала куда от них деваться. Она даже нырнула в воду и насобирала на себя слой тины, чтоб пищащие кровососы не могли ее достать. Но настырные насекомые все равно лезли в глаза.

К цели они добрались уже к полуночи. Дед аккуратно отодвинул сеть, которую густо покрывал плющ, и отпер землянку. Внучка отряхнулась, сбрасывая с себя болотную тину, и проскользнула внутрь. Старик вошел, осторожно опустил маскировку обратно и запер дверь на засов.

Остров в центре болота был стабом. Стронг заприметил его еще в свою самую первую вылазку. С тех пор и использовал для ночевок. Постепенно все больше улучшая, так и появилась эта землянка. Старик зажег масляную лампу и поставил на печурку в центре небольшой комнатки.

Справа тянулись шкафы с оружием и снаряжением и ящики с боеприпасами. Слева стояла койка, под ней собачья подстилка, над ней труба перескопа, а рядом полка, забитая съестными припасами. У дальней стены был небольшой стол со стулом.

К потолку, чтоб мыши не достали, были подвешены пучки трав, связки сушеных грибов и рыбы.

Подобных укрытий и лучше и хуже этого у него были десятки. За всеми дед следил, и, если была возможность, пополнял на них запасы. Он полжизни провел в лесу, так что знал толк в таких вещах.

Ему стукнуло двенадцать лет, когда в деревню пришли немцы. Он долго не думал, взял дедово ружье и ушел в лес. Так и партизанил, просто брал ружье и стрелял.

Когда он убил первого фрица, Никанор, старый охотник и командир их отряда спросил.

— Что ты чувствуешь, стреляя в человека?

— Не знаю, я в людей еще не стрелял, только в фашистов.

— Добрый с тебя боец выйдет. — сказал тогда Никанор.

Так оно и случилось. Солдат из него получился хороший. Когда наши погнали фашистскую падаль, он дошел до самого Берлина. Потом вернулся в родную деревню, был и егерем и промысловиком.

Когда наступили лихие девяностые, и, раздираемая на части будущими олигархами, родина умирала, старик занялся разведением соболей. Он то в деревне нужды ни в чем не испытывал, а вот детям в городе надо было помогать.

Однажды к нему пришли двое кавказцев и, купив пять шкурок, долго его расспрашивали. Дед уже привык и на автомате сказал как обычно, что дело это хлопотное, но на жизнь хватает. Через неделю парочка вернулась и предложила «крышу». Он, естественно, отказался, а потом при попытке поджечь дом застрелил одного из них.

Дальше был суд, приговор, и два года лесоповала за нелегальное хранение оружия и превышение самообороны. Начальник лагеря на первом построении долго костерил власть, говоря, что ему медаль дать надо, а не в тюрьму сажать.

Дед думал, что на этом его война окончена, но когда в две тысячи четырнадцатом году друзья его внука один за другим попадали в больницу от передозировки новомодными «спайсами», сердце старика не выдержало. Сила в руках еще была, хоть и не та, что раньше.

Троих барыг он подкараулил по очереди. Никто не ожидал подвоха от старика. А дед оглушал топором по голове, вывозил в лес на санках и стрелял.

Когда эти подснежники всплыли по весне, участковый пришел к нему на разговор. Старик сказал все, как есть на духу. Мент пожал ему руку, у него тоже племяш от этой дряни пострадал, и дело замяли. А торговцы спайсами их поселок больше не беспокоили.

Через два года по осени Стронг пошел на охоту. Ноги уже были не те, поэтому больше десяти километров он пройти не мог. Да и ходил больше не за мясом, а чтоб кровь не застаивалась, да аппетит проснулся. Так и попал в Улей.

Хорошие люди подобрали, окрестили его Охотником, помогли освоиться. Да только и тут дед взялся за старое, как только рукам вернулась былая сила. Прознал он про такую заразу как внешники и начал их истреблять. Чем успешно занимается уже третий год.

Лицо его до сих пор сухое и испещренное морщинами с проседью в висках и бороде. Знахари говорят, редкий случай, но известный: «старость у тебя в голове сидит, вот и не молодишься». Так оно и есть. Некомфортно ему будет с молодежью в стабе сливаться.

Старик скинул походную сбрую и уселся на табурет у печки. Внучка принесла в зубах свою железную миску и завиляла хвостом.

— Что, промялась? Я тоже, родная. Сейчас чего–нибудь сообразим.

Старик поставил чайник. Кинул в котелок бич–пакет и зеленый горошек с говядиной из армейского сух–пая. А собаке высыпал в миску банку консервов.

Вода вскипела, и дед запарил нехитрую снедь. Достал пару баночек с сушеными травами и заварил таежный чай. Землянка наполнилась ароматами. Он и живец на травах делал. Долго экспериментировал и в итоге добился того, чтоб привкус споранов почти не чувствовался. В стабе старика часто спрашивают о рецептуре, он не жалея раздает его, да только не у кого еще ни вышло так повторить.

Поев, дед принялся за чистку оружия. Он всегда старался это сделать сразу как пришел, а если один раз на потом отложишь, то за ним может и второй пойти, и в итоге в нужный момент, забитый от нагара и заржавевший от влаги механизм даст осечку, которая будет стоить тебе жизни.

Начал стрелок со снайперской винтовки, она хорошо сегодня поработала. Новомодный образец, название которого старик даже выговорить не мог, поэтому звал ее просто «Кобыла». Но это самое мощное оружие в его арсенале, и еще ни разу его не подводило. Отдача была солидная, но он уже приноровился.