Дэн Абнетт - Прямое серебро

Мейсек был новым городом, построенным на старом месте. Он был почти полностью разрушен ещё в начале войны на Айэксе, когда первоначальное наступление шадикцев безжалостно рассекло всю страну до самого Верхнего Нэйма. Пять лет ожесточённых боёв, особенно при Диеме, и в конечном итоге враг был отброшен с части территории, ограниченной в северо-западном углу городом Гибсгатте, а на юго-востоке – Лонкортом. Эта область, так называемая «Мейсек Бокс», теперь была, пожалуй, самой прочной из линий обороны Альянса, представляя собой, кроме прочего, среднюю часть Северного фронта. К югу от Лонкорта пролегала линия Пейнфорк, которая проходила через долину Нэйма. К северу за Гибсгатте простирались горячо оспариваемые территории. Альянс счёл «Бокс» настолько неприступным, что превратил территорию вокруг Диема в Мемориал павших. Вечный огонь горел на месте собора Диема, а бескрайнее море трав вокруг него было исчерчено рядами белых надгробий в виде перевёрнутых сердец.

Мейсек отстроили заново. Здания были сделаны из прессованной древесной массы, покрытой цементной эмульсией. Город мостился на утёсе, у излучины Верхнего Нэйма, огороженный брёвнами и деревянными панелями. В центре возвышался деревянный собор Сан-Джеваль.

К тому времени, как они подъехали к крепостным воротам с южной стороны стены и вошли в город, уже начало темнеть. Звонили колокола собора, фонарщики поджигали зарешеченные химические факелы вдоль улиц.

Мейсек напоминал Гаунту пограничный город. Его быстровозводимые здания пахли новизной и резко контрастировали с выстроенными из камня населёнными пунктами, которые он видел прежде на Айэксе. Мейсек был стратегически важен и необходимо было заявить об этом гостям, но он выглядел не более чем временным лагерем за земляным валом. В воздухе пахло кровельной смолой и запревшим деревом. Он вспомнил, как много лет назад вошёл месте с гирканами в оккупированный Ракервиль. Там пахло точно так же. Это был очередной аванпост. Временное пристанище Имперских войск. Неуверенный шаг в сторону фронта.

Они припарковались возле собора, во дворе, окружённом деревьями. Деревья были старыми и засохшими, но айэксегарианцы, переделавшие Мейсек, переделали и деревья, привив новые ветви к старым стволам, пострадавшим из-за войны. Запоздавшие цветы и свежая зелень образовали полог над корявыми серыми стволами.

Гаунт и Белтайн прошли по примыкающим улицам, через небольшие скопления народа, и обнаружили военный корпус – мрачное сооружение с двумя башнями, территория которого была обнесёна стеной.

Было около 20.00.

Умывшись и сменив одежду, Гаунт оставил Белтайна в назначенном ему служебном номере и спустился к ужину. Его сопровождали двое лакеев из Банда Сезари, выглядевших весьма претенциозно в своих головных уборах с перьями и нарядах из зелёного шёлка. Наступила ночь, и узкие коридоры военного корпуса залитые мерцающим светом стали напоминать пещеры.

Ужин только что начался в зале с террасой и видом на западный рукав реки. Последние клочья заката таяли в небе за окном, сигнальные костры мерцали на другом берегу реки.

Присутствовали девятнадцать офицеров, и все ненадолго прервались, пока Гаунт не занял своё место на пустовавшем двадцатом стуле. Он сел, и гул разговоров возобновился. Длинный стол был накрыт белой скатертью и освещён четырьмя большими канделябрами. На столе перед Гаунтом поблёскивали девять отдельных столовых приборов. Стюард принес ему овальную белую тарелку и наполнил её охлаждённым розово-красным супом.

— Имперец? — спросил человек справа, невысокий и худощавый айэксегарианец, который явно выпил лишнего.

— Да, сэр, — ответил Гаунт, осторожно взглянув на погоны незнакомца. Генерал.

Мужчина протянул руку. — Сикем Феп Ортерн, главнокомандующий в 60-ом секторе.

Гаунт, Первый Танитский.

— А, — вздохнул перебравший офицер, — Вы тот, о ком они говорили.

Гаунт окинул взглядом стол. Поблизости он увидел Голке и Лорда Генерала Ван Войца, сидевшего во главе стола. Прочие, кроме главного тактика Ван Войца, Биоты, были ему незнакомы. Как и Ортерн, все остальные были старшими офицерами Альянса – либо айэскегарианцами, либо коттмаркцами. Гаунту начинало казаться, что он попал в львиное логово. Он рассчитывал, что Ван Войц вызвал его на частный обед, где тот смог бы выразить свое беспокойство по поводу тактики Альянса в узком кругу начальников отдельных штабов. Банкет со всеми высшими офицерами стал неприятным сюрпризом. Хотя Ван Войц, внушительный в своей темно-зелёной парадной форме, и сидел во главе стола, создавалось впечатление, что тон задавал человек слева – коттмаркский генерал с довольным, подозрительно льстивым, бледным лицом и светло-русыми волосами, который прятал глаза за конторскими очками с полукруглыми линзами.

Гаунт говорил мало и ел не спеша, следя за разговорами остальных. Звучало много ловко завуалированных колкостей в адрес имперской армии, которые, по мнению Гаунта, напротив, показывали его с лучших сторон. Офицеры Альянса старались уязвить Гаунта; понимая, что это сойдет им с рук, они рассчитывали спровоцировать его на оправдания.

Три блюда поочерёдно сменили друг друга на столе, включая главное – тушёную дичь – за которым последовал липкий и приторный пудинг под названием «сонсо», который офицеры Альянса встретили с большим одобрением. Это было местное блюдо. Ортерн и некоторые другие гости превозносили его достоинства. Для Гаунта он был невыносимо сладким. Большую часть он не доел.

Стюарды убрали со столов, отряхнули скатерть и подали сладкий чёрный кофеин и амасек в больших пузатых бокалах из зелёного стекла. Офицеры альянса, которые на время обеда заправили отглаженные белые салфетки за воротники своих сюртуков, наподобие детских слюнявчиков, теперь закидывали свободные концы на левое плечо. Очевидно, по традиции так сообщали об окончании трапезы. Гаунт просто сложил свою и оставил рядом.

Небольшой обслуживающий дрон курсировал вокруг стола, обрезая и поджигая сигары. Один из коттмаркцев отодвинул стул и стал раскуривать трубку на длинной ножке через чашу с водой. Ортерн предложил Гаунту толстую, рыхло скрученную сигару, но тот отказался.

Ортерн усмехнулся. — А Вы привыкли вести себя довольно отстранённо, сэр. На Айэкс Кардинал джентльмен никогда не оставляет сонсо недоеденным. И ещё: он никогда не отказывается от предложения покурить, потому что неизвестно когда в следующий раз он сможет позволить себе подобное наслаждение.

— Я не хотел Вас обидеть, — сказал Гаунт. — А протокол предполагает, что я могу принять сигару, но сохранить её на потом?

— Конечно.

Гаунт кивнул и взял одну из предложенных сигар. Он знал, что Корбек будет ему признателен.