Дэн Абнетт - Прямое серебро

— Сожалеете? Я предпочту рискнуть, милорд. Все мои люди на фронте или только половина.

— Молодец. Одна рука даёт, другая отнимает, как говорил Солон.

С сумкой в одной руке и кучей тревог в мыслях, Гаунт покинул военный корпус, выходя под солнце Мейсека. Было 08.30. Сотрудники имперской делегации грузились в транспорты Ван Войца, проходя мимо часовых Альянса.

Гаунт огляделся в поисках Белтайна и машины. Но обнаружил только Белтайна.

— Что случилось? Где машина?

— Странное дело, сэр. Ерунда какая-то. Думаю, машину угнали.

— Угнали?

— Её нет там, где мы её припарковали.

Гаунт поставил сумку. — Просто дай мне ключи. Я найду её.

Белтайн поморщился. — Есть ещё одна проблема, сэр. Ключи я тоже найти не смог.

— Фес! Что я ей скажу?

— Той старой женщине?

— Да, той ста…

Гаунт вздохнул. — Не бери в голову, давай-ка не будем больше терять время. Найди какой-нибудь транспорт… или хотя бы купи нам билеты на ближайший поезд, следующий на юг.

Белтайн кивнул и поспешил прочь.

— Проблема, полковник-комиссар?

Гаунт повернулся и увидел позади себя Биоту.

— Пустяки, ничего такого, с чем я сам не смог бы справиться.

Биота застегнул пряжки на воротнике своего красного облегающего мундира тактического дивизиона и кивнул.

— Та история прошлой ночью. О кошке и собаке. Очень уместно. Очень проницательно, — сказал Гаунт.

— Не могу принять Вашу похвалу, — отмахнулся Биота. — Это одна из притч ДеМаркезе.

Биота зашагал в сторону ожидающих машин.

— Тактик Биота! Минутку!

— Гаунт?

— ДеМаркезе? Вы сказали ДеМаркезе. Кто это?

Биота остановился. — Непримечательный философ. Весьма непримечательный. Откуда вы знаете это имя?

— Просто слышал где-то.

— ДеМаркезе служил советником Киодруса, который, в свою очередь, стоял по правую руку от Беати во время её Первого Крестового похода. Вклад ДеМаркезе не идёт ни в какое сравнение с работами Фалтомуса, который был настоящим архитектором стратегии Святой Саббат, однако его незамысловатые басни имеют определённую ценность. Гаунт? Что с Вами?

— Ничего, — ответил Гаунт, — ничего. — Он взглянул на бледное солнце и сказал: — Элинор Закер. Это имя Вам знакомо?

— Элинор Закер?

— Боевая Сестра, из ордена Пресвятой Девы-Мученицы.

Биота покачал головой.

— Что ж. Не важно. Удачи в Гибсгатте. Да защитит Вас Император.

Гаунт отправился искать Белтайна. Он редко чувствовал себя настолько встревоженным. Наконец-то ему удалось определить навязчивый аромат, который преследовал его весь вчерашний день.

Ислумбина. Священный цветок Хагии.

Лес манил.

Они чуяли этот аромат от самого Инс-Арбора. А выйдя из транспорта, они увидели его собственными глазами. Пушистыми зелёными волнами лес покрывал склоны гор к востоку от них. Огромный. Тихий. Непостижимый.

Нельзя было сказать, что с момента основания танитцы не видели леса. Примеры были. Густые ливневые заросли к северу от Бхавнагера, тропические чащи Монтакса, Вольтемонд Майрвуд. Но было что-то особенное в этом лесу, что-то степенное, древнее и незыблемое, что-то, что болезненно напомнило им об утраченных наловых рощах.

Инс Арбор представлял собой обветшалый городишко с плохим обеспечением, задыхавшийся от вони в летнюю жару. Там негде было толком остановиться, практически не было воды, а солдатам предлагался наихудший рацион из всех, что им приходилось отведать.

Но моральный настрой улучшился в одночасье.

Лес манил.

По лицам людей в лагере Корбек видел, что все они воспряли духом. Он сидел на крыле полугусеничного транспортёра и вносил последние коррективы в составленные списки отрядов. Для каждой рабочей команды из десяти человек требовалось подобрать оптимальное сочетание разведчиков и стрелков, к тому же Харк поручил Корбеку распределить ещё и скаутов-стажёров.

Корбек потягивал внушительную сигару, тлевшую у него в зубах. Подарок от Гаунта. Он собирался приберечь её для особого случая, но дым отлично перебивал вонь сортров Инс Арбора.

Настоящим подарком Гаунта была эта миссия. Половину Первого достали из мясорубки Нэйма и доверили сделать кое-что полезное. Именно это и подняло боевой дух, вопреки унылым условиям их нового плацдарма. Что угодно было лучше, чем окопы, а предстоящая работёнка в лесу была лучше всех прочих. Танитцы просто сияли. Вергхаститы, не особо трепетно относившиеся к лесам, тоже улыбались: их просто радовала возможность избежать возвращения в траншеи, подоспевшая в последний момент.

Он подозвал Варла и послал его собрать первые команды.

Лес манил.

Бростин продолжал болтать об этом. Суровый, брутальный, покрытый с ног до головы татуировками, с самого начала и по сей день один из самых свирепых рекрутов Первого Танитского, он всё не унимался, разглагольствуя о чудесах вокруг.

— Понюхайте! — сказал он. Он остановился, задумчиво склонив голову. — Не листья. Запах влажной земли под деревьями. М-мм…

— Всё, что я чувствую, — это вонь твоих гаковых баллонов, танитец, — чванливо протянул Куу.

— У тебя нет души, Куу. Вообще.

— Точняк, все так говорят.

— Есть идея, — начал Фейгор. Его голос тихо шипел через имплант. — Почему бы вам двоим не заткнуться?

Бростин пожал плечами, улыбнулся и снова подобрал булькающие топливные баки. А Куу просто растворился в папоротнике.

Фейгор поднял правую руку и дважды помаячил ладонью. Члены Девятнадцатой специальной группы веером двинулись вперёд через подлесок.

Был поздний вечер. Солнце жёлтым пятном висело на западе, проглядывая сквозь листву. Лесные поляны превратились в озерца тумана, обрамленный чёрными стволами деревьев. Громко кричали дикие птицы, в воздухе пахло влажной корой, древесным маком и терновником.

Девятнадцатая спецгруппа отсутствовала уже три часа, покинув командование роты в Инс-Арборе и остальные рабочие команды после брифинга Корбека. После марш-броска по деревням группы разделились одна за другой, и каждая двинулась в сторону своей цели. Девятнадцатой было приказано прочесать долину Баскол до перевала, ведущего во Фрергартен. Два, может, три дня туда и обратно. Они славно проводили время, вдали от поселений, наслаждаясь милой лесной прогулкой.

— Я думал, что Бростин родился и вырос в трущобах Танит Магна, — прошептал Каффран.

Гутес пожал плечами. — Я тоже. Думаю, даже городские парни, из наших, иногда склонны к сентиментам.

Каффран кивнул. Он не сердился на излишний энтузиазм Бростина. Это были тёмные сосновые леса, которые сильнее всего напоминали наловые рощи их утраченной родной планеты. Искра узнавания, которую он сам ощутил в зоне высадки, здесь забрезжила отчётливей. Лес. Деревья. Айэкс Кардинал довольно сильно напоминала ему дом, и это радовало.