Дэн Абнетт - Прямое серебро

Когда Каффран вернулся на кухню, он увидел, что старушка осторожно подбирает предметы, попадавшие во время драки. Сковороды вернулись на комод. Осколки фарфора были собраны один за одним.

— Она просто встала и взялась за уборку, — сказала Мюрил, прикладывая стерильный тампон из своего полевого комплекта к затылку Ларкина.

Каффран продолжал смотреть. Старушка выбросила разбитые чашки в кухонный мусор, а затем совком и щёткой смела те осколки, которые не смогла подобрать. Она взяла сковороду, которой Куу бил Ларкина, и повесила её на крючок над плитой. Затем прошаркала в прачечную и вернулась со шваброй.

Каффран шагнул вперёд и забрал её. Старушка не стала упрямиться. — Позвольте, я этим займусь, — сказал он и принялся смывать рвоту Куу с плитки.

Он не стал бы смотреть, как она это делает.

Было далеко за полночь. Гроза вернулась и стала даже сильнее, чем прошлой ночью. Рерваль прекратил поиски наверху. Не нашлось ничего, что бы указывало на чьё-то присутствие, кроме мебели и постельного белья. Гардеробы были в основном пусты, если не считать нескольких сухих помандеров [19] Помандер - (от фр. pomme d'ambre — «душистое яблоко») — украшение аксессуар с приятным запахом трав, фруктов, специй. — прим. пер. Bigsmall. , выкатившихся с полок. Практически все комнаты наверху были сырыми. Вода попадала туда через протекавшую крышу, струйками стекая вниз. В воздухе пахло плесенью и отсыревшим бельём.

Он водил лучом фонарика по стенам коридоров и комнат. Изредка встречались картины, но чаще свет падал на бледные прямоугольники там, где они когда-то висели. Над изголовьем в одной из спален висели позолоченные [20] Едва ли это принципиально важно для повествования, но в оригинале использовано слово "ormolu". Так действительно называется способ золочения бронзовых изделий, при котором на поверхность наносится золотая амальгама, затем изделие отжигается, чтобы удалить ртуть, а слой золота остаётся на поверхности. Процесс довольно опасен для здоровья из-за образования паров ртути. — прим. пер. Bigsmall. часы. Они остановились в половине пятого. Золочёный декор изображал двух солдат в шляпах с перьями, которые с обеих сторон поддерживали руками циферблат.

Он обнаружил комод, где старые сложенные простыни оказались полностью сухими. По углам были припрятаны некоторые предметы экипировки и пара хот-шот обойм. Скорее всего, это место облюбовал для своего логова Ларкин.

Рерваль оставил всё как было.

Он заметил люк, ведущий на чердак и подставил стул. Протиснувшись через люк, он обвёл пространство фонариком.

Чердак был залит водой. Черепица отсутствовала во многих местах. Луч фонаря разогнал темноту: трухлявые стропила, потоки дождевой воды и груды гниющего хлама. Он решил не тратить время зря.

Рерваль вернулся к лестнице, — «Как она прожила здесь так долго? В одиночестве. Неужели изоляция повредила её рассудок? Не потому ли она молчала?»

Он спустился вниз, обходя тазы и кастрюли, собиравшие воду. Сверкнула молния.

Из полуоткрытой двери гостиной светила лампа, он слышал голоса и звон стаканов.

Более тусклый свет пробивался из-под двери столовой.

Рерваль выключил фонарик и достал лаз-пистолет. Он положил руку на дверную ручку и осторожно открыл дверь.

Одинокая свеча трепетала посреди длинного обеденного стола, её танцующее пламя отражалось от тёмной лакированной поверхности.

Пит Гутес сгорбился за столом, подперев голову руками. Рядом с ним стояла недопитая бутылка красного вина, а на столе лежало несколько листков бумаги.

— Гутес?

Гутес поднял покрасневшие глаза. Он, конечно, был пьян, но это была не единственная причина.

— С тобой всё в порядке, Пит?

Гутес пожал плечами. — Неважно, куда ты идёшь, — сказал он, — она в любом случае тебя находит.

— Кто?

— Война. Ты уверен, что находишься так далеко, что она тебя не коснётся, но она всё равно находит.

Рерваль сел рядом с ним. — Война – наша жизнь, ты это знаешь. Первый-и-единственный.

Гутес кисло улыбнулся. — Я устал, — сказал он.

— Поспи. Мы…

— Нет, не в том смысле. Устал. Устал от всего этого, понимаешь? Когда нас отправили сюда…

— На Айэкс Кардинал?

Нет, Рерваль. В лес. На эту миссию. Когда нас отправили сюда, я был благодарен. У нас могло появиться несколько дней, чтобы забыть о войне. Вырваться из её объятий. И когда Вен и Джайхо нашли это место… фес, оно показалось маленьким раем. Маленький рай, всего на денёк-другой. Я ведь не жадный.

— Конечно.

Гутес постучал пальцами по столешнице, а затем сделал глоток вина. Он протянул бутылку Рервалю, и тот тоже отпил.

— Всё отлично, если смотреть издали, — сказал Гутес. — Я имею в виду, если достаточно отдалиться, всё перестаёт иметь значение.

— Похоже на то, — кивнул Рерваль, возвращая бутылку Гутесу.

— Я был далеко, когда умерла Финра. И маленькая Фуна тоже.

— Финра? Твоя жена?

— Нет, — усмехнулся Гутес. — Моя дочь. Моя жена умерла восемнадцать… нет, девятнадцать лет назад. Я сам растил Финру, понимаешь? И всегда думал, что неплохо удавалось. Она была красивой девушкой. И Фуна. Моя маленькая прелесть, первая внучка.

Рерваль смутился. Он не знал, что сказать. «Какая ирония, — подумал он, — я связист, вокс-офицер. Общение – моя специальность. Но я понятия не имею, что сказать этому человеку».

— Хотел бы я, чтоб у меня остались хотя бы их пикты, — сказал Гутес. — Не нашлось времени, пока я записывался. Собирались в последнюю минуту. Мы договорились, что она отправит несколько снимков через Муниториум. Она обещала прислать мне посылку. И писать письма…

— Они не страдали, Пит, — сказал Рерваль.

— Да, я это знаю. Всего лишь небольшая вспышка, и Танит мертва. Бум… спокойной ночи. Я же говорю: всё становится пустяком, если ты достаточно далеко. Знаешь эту песню? «Далеко, на склонах гор…»? Брин Майло иногда её играет.

— Знаю.

Пламя свечи затрепетало и почти погасло, а затем снова разгорелось, когда краешек свечи размяк, дав воску стечь. Раскаты грома пробивались через шум дождя.

— Я всегда думал, — продолжал Гутес, — что это она получит письмо. Я имею в виду, моя дочь. То, которое приходит в веленевом конверте. Где сказано: бла-бла-бла, с прискорбием сообщаем Вам, что ваш отец и так далее…

— То самое письмо, — кивнул Рерваль, глотнув из бутылки ещё.

— На деле, всё вышло наоборот. Вот только я не получал письма. Просто увидел маленькую вспышку вдалеке.

— Тебе надо немного поспать, — сказал Рерваль.

—Я знаю. Знаю, Рерваль.

— Тогда пошли.

— «Далеко». Вот что это за место, решил я. Шанс наконец оказаться далеко, всего на несколько дней. Но плевать: куда бы ты ни сбежал. Она всё равно находит тебя.