Грэм Макнилл - Долг Ордену

И когда это произошло, огонь вокруг крепости исчез.

Марнеус Калгар опустился на колени рядом с Варроном Тигурием, глядя, как лицо его постепенно теряет краски. На протяжении трёх недель главный библиарий находился на грани смерти, и теперь казалось, что его невидимая битва подошла к концу. Агемман вопросительно посмотрел на него и покачал головой.

– Мой господин, – позвал его первый капитан, кивая в сторону резного края крепостных стен. – Те огни. Они угасают.

– Я знаю, – ответил Калгар, крепко держа Варрона за руку, которая была холодной и серой, покрытой венами и иссушенной, как у старика. – Сейчас угасают не только они.

– Демоны придут снова. Нам нужно подняться на крепостной вал, – напомнил Агемман. – Нужно выставить людей на огневые позиции. Если это конец, то мы должны встретить его в полной готовности.

– Займись этим, – распорядился Калгар. – Я скоро к вам присоединюсь.

Агемман кивнул. – Он был хорошим человеком, – сказал он наконец.

– Он ещё не умер, Северус, – нахмурился Калгар.

– Конечно, – отозвался Агемман, кланяясь и удаляясь.

Пока Калгар нёс Варрона Тигурия от пролома в стене, демоны следовали за ними по пятам. Охваченные жаждой прикончить его, они бросились в огонь, но чистый свет мгновенно поглотил их. Пламя пылало в течение трёх недель, и защитники крепости использовали время с умом, укрепляя оборону, отдыхая и тренируя быстрое развёртывание для резервных войск. Варрон оставался в предсмертном состоянии всё это время, не двигаясь, а его пульс медленно ослабевал по мере приближения к смерти.

– Ты должен жить, Варрон, – прошептал он. – Без тебя нам не справиться.

Он крепко держал руку своего главного библиария, готовый отдать ему часть своей собственной силы. Калгар оставался рядом с ним в течение нескольких минут, пока не почувствовал присутствие людей у себя за спиной. Он оторвал взгляд от Тигурия, стараясь сморгнуть слёзы, которые вот-вот должны были проступить, и увидел почти сотню мирных жителей, которых они обнаружили в Кастра Танагра.

– Маския Воллиант, – проговорил Калгар. – Префект Тарента, что тебе угодно?

– Он выживет? – спросил Воллиант. – Господин Тигурий. Он будет жить?

Калгар вздохнул и встал. – Я не знаю, мастер Воллиант. Он покидает нас, и я ничего не могу с этим поделать.

– Что мы можем сделать, чтобы помочь?

Калгар покачал головой. – Ничего, если только вы не обладаете обширными знаниями в области физиологии и психических возможностей Астартес.

– Не могу сказать, что это так, мой лорд, но мы могли бы сохранять его в тепле и оставаться с ним рядом, чтобы он не умер в одиночестве, – ответил Воллиант.

Искренняя прямота слов Воллианта тронула Калгара, и он увидел ту же готовность помочь на лицах всех остальных людей. Это было благородство духа, которое сделало человечество великим; сила единства, благодаря которой Ультрамар был ярким маяком лучших достижений человечества.

– Я уверен, что он бы оценил это, – сказал Калгар. – Так же, как и я.

– Если мы верно понимаем, все в крепости давно были бы мертвы, если бы не он, – осторожно заметил Воллиант, когда толпа окружила настил, на котором лежал Тигурий. Калгар отошел в сторону, чтобы позволить им подойти ближе, зная, что Тигурий одобрил бы этот спонтанный жест благодарности.

– До свидания, Варрон, – прошептал он, отворачиваясь и направляясь к стенам крепости, где его ждали Агемман и тридцать воинов Первой роты. Как сказал их командир, огонь, с помощью которого Варрон удерживал врага на расстоянии, исчез, а демоны всё прибывали через край разлома в конце долины.

Холодные ветры подули над крепостью, и первые лучи рассвета осветили вершины гор.

– Последний рассвет, – сказал Калгар. – Напоминает мне финальную песнь «Прощания с Первой». «Слава солнцу, что рассветом, знаменует нашу гибель…».

– В нынешней ситуации звучит довольно угнетающе, – ответил Агемман. – Последние слова Саула Инвиктуса перед тем, как тираниды их одолели.

– Прошу меня простить, просто мысли вслух.

– Я надеюсь, что это была не та вдохновляющая речь, которую Вы планировали произнести.

– У меня не заготовлено речей, Северус, – сказал Калгар.

Агемман кивнул и сказал. – Хорошо. Меня не слишком трогают эти разговоры перед битвой.

Они погрузились в тишину, наблюдая, как новый рассвет становился все смелее, окрашивая горы в яркие золотые и фиолетовые цвета. Калгар счёл это прекрасным зрелищем. Он знал, что Тигурий пожелал бы запечатлеть такую сцену в акварели.

– Чего они ждут? – прорычал Агемман, вцепившись в парапет. – Почему не атакуют?

Калгар терзался тем же вопросом, и ответ на него нашёлся спустя мгновение, когда мерцающий разлом в небесах внезапно растянулся и скрутился, словно что-то чудовищное пыталось прорваться сквозь него. Через полчища демонов прокатился дикий рёв подобострастия, и сердце Калгара сжалось, когда он узрел чудовищную фигуру – наполовину машину, наполовину монстра – ступившую на поверхность Талассара.

Непомерно распухший и слитый воедино с механическими деталями, повелитель демонов М'кар возвышался над своим воинством могучим симбиозом демона и Дредноута. Форма его черт угадывалась безошибочно: оплавленные останки гранитного саркофага, высеченного из скалы Кастра Магна, мог опознать кто угодно. Калгар с замиранием сердца понял, чьё тело послужило вместилищем для Трижды Рождённого.

– Брат Алтарион, – прошептал он. – Прости меня.

Хотя рассвет разливался по небу, теперь оно потемнело, и холодные ветры мёртвых ночей подули над крепостными стенами, неся запах обожженной плоти. М'кар взревел, и направился к крепости. Армия демонов приближалась без намёка на боевой порядок: неуправляемая свора чешуйчатых тварей, вооружённых мечами, существа со множеством конечностей, завывающие от лютого голода и стаи адских гончих лишённых кожи. Бледные существа с мутными глазами и влажными телами, затянутые в лакированную броню, мелькали в толпе вместе с хрипящими крылатыми чудовищами, порождёнными самой тьмой.

Отродья варпа заполонили всю долину, несметной ордой они вырывались из разлома в реальность, купаясь в потоках отвратительных энергий, изливавшихся в этот мир. Это была армия, с которой ещё никто из защитников никогда не сталкивался.

Демоны неудержимым приливом захлестнули весь мир.

Калгар положил руку на плечо Северуса Агеммана. – Отвага и честь, брат, – сказал он.

– Отвага и честь, мой господин, – ответил Агемман.

Вновь переродиться во плоти было великим удовольствием, пусть эта плоть и была лишь гротескным соединением машины и его собственной демонической сущности. Мерзкий воздух и обжигающий свет здешнего солнца были незначительными неудобствами, по сравнению с упоением от существования в материальном мире. Возможность смаковать страдания рвущейся плоти, кровопролитие и муки смертных была щедрым даром за такую малую цену.