Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

При этом в посаде стояла какая-то тягучая, тревожная тишина. Не было слышно ни человеческой речи, ни домашних животных, ни даже скотины. Которую, как я знал, благодаря Книге-Марии, посадчане зачастую содержали не только в общих хорошо защищённых общинных сараях, но и в собственных дворах. Хотя, может быть, сейчас всё и изменилось, потому как многим просмотренным мною воспоминаниям было больше нескольких сотен лет.

Покуда Мистерион, как обычно, основательно рассказывал и объяснял группе, что и как нужно делать, чтобы напроситься к местным на ночлег, я ощущал чужие взгляды, внимательно и напряжённо наблюдающие за нами сквозь щели решётчатых ставней. Впрочем, как только ликбез был закончен, и мы вновь оказались предоставлены сами себе, выполнить поставленную задачу оказалось не так уж и сложно, хоть наставник и пугал нас тем, что посадские не очень-то любят незваных гостей.

Приютили нас уже во втором посещённом дворе. В первом, хоть в доме, по словам Маши, и были жильцы, дверь на стук так и не открыли. Договориться с отцом семейства из двух взрослых женщин примерно одинакового возраста, трёх парней, моих ровесников, шести девушек помоложе и кучи любопытной ребятни, вызвался, как ни странно, Борислав. И у него это, надо сказать, хорошо получилось, так что он сразу же заплатил оговоренную сумму за постой и пропитание, после чего нас приняли как дорогих гостей.

Спать отправились примерно в полночь. Наших девушек почти сразу же увели в женскую часть дома местные дамы и их дочки, сидеть за столом с мужчинами, когда те заняты «важными разговорами», здесь, оказывается, считалось неправильным. Мы же с сербом, отведав нехитрые, но очень вкусные посадские угощения, довольно долго разговаривали с хозяином и его сыновьями на разные интересующие нас и их темы.

Как выяснилось, всю скотину, оставшуюся после окончания заготовок и торгов в Послисе, как племенную и молочную, так и домашних животных вроде собак и кошек, совсем недавно поразил странный мор. Для людей, по словам местного жреца и вызванного из Москвы чаровника, он оказался не опасен, но вот в животину что-то всё-таки вселилось. Так что, от греха подальше, всех, кого можно, пустили под нож, а остальных тихонько сожгли в яме за частоколом. Поэтому сейчас эта посадская община вынуждена была растрясти кубышку, и староста уже сделал заказ Перевозчикам на доставку к весне новой живности.

Ситуация, по словам Кузьмича, могучего бородатого мужика, всю свою жизнь поведшего в «Калымках», довольно-таки стандартная. Нечто похожее случается в этих местах раз в два-три года, так что особой паники среди посадовцев нет, потому как Перевозчики регулярно закупают на полустанках, как здоровых телят, так и щенков с котятами, а по весне могут привести столько голов скота, сколько закажешь. Главное – плати деньги.

Аборигенов же интересовало: «Ну как там оно в Москве-то?», «Как оно, быть чародеем?» и прочие интересные для простецов темы. О том, могут ли они быть одарёнными или нет, даже не спрашивали. Поиск будущих чародеев, чаровников и кудесников по посадам был давно уже поставлен на широкую ногу, и только что рождённого ребёнка сразу же смотрел местный жрец Древа. Однако, как нам говорили на лекциях, по многим причинам в посадах у простецов редко рождались одарённые. В самой Москве это явление происходило куда чаще, впрочем, зачастую это были люди со спящими генами, точно так же, как и здесь, дар обычно получался от залётного отца, повеселившегося на сеновале с одной из местных девиц. Кстати, это была ещё одна причина того, что нынче на улицах столь пустынно. Довольно большое количество чародеев, временно обосновавшихся в посаде, заставляло родителей беспокоиться о сохранности своих дочерей. Да и сами они старались вечером перед глазами у Мальцевых не мельтешить. А то мало ли что – ещё и проклянут ненароком!

Забавно, но перед тем как отправить нас спать… хозяин сам предложил прислать на ночь своих старшеньких дочек. Вот такие вот выверты сознания были у местных. Плохо прелюбодействовать с чужаками, кем бы они ни были, если тайно и на сеновале, а вот если он сам предложит согреть постель уставшему путнику, то и урона девичьей чести нет никакого! Алёнка мне, кстати, о таком не рассказывала, да и сама девочкой ещё была… Впрочем, где «Калымки», а где её «Подпятницкий Посад»! Он, можно сказать, на другой стороне от Москвы и традиции в той области Зелёной Зоны могут быть совершенно другие.

Пришлось вежливо отказаться, пусть это и могло обидеть хозяина. Как же – его кровиночкой побрезговали! Однако удалось отбрехаться. Серб заявил, что у него есть невеста, изменять которой он не может. Хотя лично я думаю, что ему опять было просто-напросто лениво. Я же в свою очередь честно сказал, что дочки у него – милейшие создания, и будь я один – так и с радостью бы. Однако в данный момент не имею такой возможности. Наши спутницы меня просто-напросто не поймут, такие вот в Полисе нравы, а ссориться с ними мне очень и очень не хочется.

Покивав, Кузьмич принял моё оправдание. Посетовал ещё себе под нос, что, мол: «Совсем городские бабы распустились! Пусть и чародейки! Не дело это, когда в мужские дела нос суют!» Я же облегчённо выдохнул. Нет, я всё понимаю, жизнь в посадах тяжёлая и не такая уж долгая, так что дети взрослеют рано… Однако! Я с Хельгой-то пока такого себе не представляю, хоть младшая Громова мне в последнее время очень даже нравится! А она всего на год младше меня самого. А эти пигалицы ещё более мелкие, вот куда с ними?!

Впрочем, из разговоров с хозяином я узнал, что у них в посаде в четырнадцать-пятнадцать лет девушки обычно уже замужем и чаще всего с первенцем на руках. Как, например, сестра-близнец одного из трёх братьев, Якова, которая, кажется, пока живёт с родителями мужа, а когда тому через год исполнится восемнадцать – им поставят отдельный дом.

Утро встретили, пробираясь вслед за Мистерионом через буреломы и овраги, которыми был буквально иссечён местный лес. Под ногами скрипел снежок и похрустывал сковавший за ночь лужи тонкий лёд. Жухлая трава, покрытая толстым слоем облетевшей листвы, приятно пружинила, да и вообще, настроение было довольно хорошим.

Даже несмотря на то, что гад мастер-распорядитель-таки мне отомстил, выделив нашей группе самую дальнюю точку, обнаруженную поисковиками клана в абсолютной глухомани. Вот мы и тащились через эту чащу, которой позавидовал бы, пожалуй, даже Запретный Лес при нашей Академии. Пусть кустарников здесь и было поменьше, зато в наличии имелась многочисленная буйная поросль молодняка, порой встающая буквально стеной между стволами больших взрослых деревьев. Рябинки, осинки, берёзки и бездна знает какие ещё гибкие деревца-прутья непонятного происхождения, так и норовящие шипастыми ветвями схватить за одежду.