Алексей Живой - Вторжение в Китай [litres]

Вторая часть участников явно относилась к военным, как и сам Зихао. Здесь все было немного проще. Конечно, также наблюдалось большое разнообразие украшений, но все они были предназначены оттенять одно и то же – доспехи «высокопоставленных военачальников империи Цинь».

Генерал даже замер на мгновение у входа, рассматривая все это карнавальное великолепие. «Ну, просто Пекинская опера», – пронеслось в мозгу изумленного Гризова.

И только один человек резко отличался от собравшихся своей простотой одеяния – длинный белый халат, синий пояс и такая же синяя накидка на плечи, доходившая почти до колен. Почти квадратная синяя шапочка без всяких узоров. Длинная белая брода и собранные в косу за спиной волосы. Это и был учитель.

«Видимо, так одевались в империи Цинь ученые мужи», – подумал Антон, осторожно разглядывая собравшихся, которые также пристально изучали вошедшего.

– А вот и генерал Зихао! – приветствовал его ученый муж, тряхнув белой бородой. – Теперь все в сборе. Мы вас заждались. Проходите, генерал, на свое место. Выпейте настойки лотоса и начнем.

Собравшиеся члены тайного общества расположились вокруг бассейна на невысоких деревянных креслах с резными спинками. Перед каждым стоял низкий инкрустированный столик с яствами и напитками. Все кресла были заняты, кроме одного – у дальнего края бассейна. К нему и устремился Зихао, придерживая ножны меча.

Но едва он устроился в деревянном кресле, как ощутил сигнал из Пекина. Маша настойчиво дергала за рукав его второю астральную оболочку. Волей-неволей Гризов оставил сознание генерала Зихао и вновь воплотился рядом с черноволосой владелицей косметического салона.

В первую секунду после перемещения он уже знал, что здесь прошло часа три, не меньше. Опера «Прощай, моя наложница» была в самом разгаре. Под грохот барабанов император, в роскошном жёлтом одеянии, продолжал совершать круги по сцене, означавшие далекие путешествия двора по необъятной территории Китая. Верная наложница держалась поблизости. Благодаря гриму, император по-прежнему выглядел грозным и решительным. Его визгливые крики и бормотание наложницы, означавшие пение, а также заунывные, проникавшие до самой глубины души звуки Цзинэрху дополняли впечатление.

«Как будто и не исчезал», – расстроился Гризов.

– Ваня, – трясла его за рукав ошеломленная владелица косметического салона, – ты что, заснул? Как ты мог, кавалер!

– Я заснул? – ещё больше удивился Гризов, добросовестно хлопая глазами. Никогда еще он не терял контроля над своими оболочками, что бы ни происходило. От удивления он даже не заметил, что возмущенная девушка, до сих пор державшая дистанцию, вдруг перешла на «ты».

– Ну да, заснул, – кивком подтвердила Маша, окончательно вгоняя его в смятение.

– Я?! – повторил и ещё больше изумился Антон. – Не может быть. Показалось, наверное.

Он был уверен, что его второе сознание бодрствовало, ведь эфирный дух никогда не спит. Но с женщинами спорить бесполезно, и на всякий случай Антон решил признать свою вину.

– Ну… я случайно. Так, может, закрыл глаза на секундочку.

– Ты беспардонно дрыхнешь уже минут десять, Ваня, – продолжала нажим возмущенная Ростовцева, глядя ему прямо в глаза, – я тут платье напялила, марафет навела, а он – спит! Я ждала, ждала, но больше не могу. Что, мне одной эту пытку терпеть?

– Устал после прогулки по Пекину… – промямлил Гризов, не найдя, что еще придумать, – вот и вздремнул. Пардон…

– Класс! – неожиданно похвалила его Маша. – Да у тебя железные нервы. Заснуть под эти скрипы… брр… как будто железом по стеклу.

– А я думал, что вам нравится, – опять попытался восстановить дистанцию Гризов, которому очень хотелось замять этот разговор и поскорее переместиться в другую оболочку. Однако неожиданный напор госпожи Ростовцевой лишал его возможности маневра.

– Вы же так смотрели на сцену, Маша, чуть не рыдали.

– Ну, смотрела сначала, платья разглядывала, – нехотя призналась Маша и вдруг затараторила, словно хотела выговориться: – Вижу я плохо без очков. А в очках – как полная дура выгляжу, вот и не взяла в театр. Изображала из себя заядлую театралку, чтобы перед начитанным кавалером не ударить в грязь лицом.

«Похоже, дистанцию сохранить не удастся», – решил Гризов, глядя в бездонные глаза красивой брюнетки, которые сверкали так, что вот-вот должны были испепелить собеседника.

– Да вам бы, мадам, самой на сцене играть, – не удержался от сарказма Гризов.

– Между прочим – мадмуазель, – поправила его Маша, наконец, улыбнувшись и быстро сменив гнев на милость.

Ей таки удалось полностью завладеть вниманием собеседника.

В этот момент на сцене Пекинской оперы произошло эпохальное событие. Что-то прокричав своей наложнице, император вдруг решительно покинул подмостки, скрывшись за пестрым занавесом. Наложница последовала за ним. А из глубин театральной сцены вышло сразу восемь трубадуров в красных одеждах. Они ритмично вскинули свои горны, издав такой жуткий вой, что все любители драмы, собравшиеся в этот вечер под одной крышей, поневоле вздрогнули.

– Бодрит, – высказался Гризов, тоже вздрогнув.

– Неужели это именно то, о чем я подумала? – округлила глаза Маша.

И они оба повернули головы в сторону экскурсовода. Девушка Валя, сидевшая через несколько кресел, сама смотрела в их сторону и призывно махала руками, позабыв про этикет.

– Антракт! – крикнула она. – Полчаса!

– О, Господи, – сложила руки в молитвенной позе Маша, – спасибо тебе! Мы дождались. Я уж думала – не доживу.

А повернувшись к Гризову, добавила:

– Идем в буфет, это надо отметить. Я угощаю!

– В буфет? – с сомнением проговорил Антон. – То есть вы, мадмуазель, собираетесь продолжить просмотр этой колоритной постановки из жизни китайских императоров? Пьяному, конечно, легче единиться с иностранной культурой, по себе знаю. Но все-таки это наш единственный шанс избавиться от затянувшегося кошмара. Следующий выпадет только через три часа.

– Ты прав, – кивнула Маша. – Еще три часа я не протяну.

Она решительно встала.

– Нафиг всех этих императоров. Костюмы я посмотрела. Идем в отель, Ваня, выпьем там в ресторане по-человечески. Я и так это запомню на всю жизнь. Срочно нужно снять стресс от культурного шока.

– Окей, – благодарно кивнул Гризов, – идем.

Он и сам начал подозревать невозможное: культурный шок был настолько велик, что его вторая оболочка действительно провалилась в сон, чтобы спасти сознание от полного разрушения. Так что, возможно, Маша была отчасти права – он беспардонно заснул. Теперь придется заглаживать свою вину.