Константин Калбазов - Неугомонный [litres]

Все отходы он без зазрения совести сбрасывал за борт. Несмотря на то что порт в Эрслебене большой, акваторию сильно загаженной не назвать. А уж в стороне от стоянки крупных судов так и подавно. Поэтому в марине для яхт ловля рыбы – вполне обычное дело. Рыбьи же потроха назвать загрязнением язык не поворачивается. Вон товарки разделанных рыб как набрасываются на сбрасываемые в воду отходы.

Покончив с разделкой, он смыл с палубы оставшиеся разводы, не забыв пройтись машкой, эдакой морской шваброй из пеньки. После чего спустился вниз. Алина уже поднялась и колдовала у плиты. Скосила взгляд на улов и одобрительно кивнула. Ну и что с того, что она готовит блинчики. Полакомиться парочкой небольших, но вкусных карасей никогда не вредно.

– Добытчик, – хмыкнув, заметила она.

– Не хочешь, не ешь. Вон, кофе обойдешься.

– Ага. Как же, разбежалась. Корми уж.

– То есть жарить их тоже мне?

– Оставь. Сама управлюсь. Двоим у этой плиты точно делать нечего. Если только озорничать, – лукаво стрельнув в него взглядом, кокетливо произнесла она.

А что такого? Развлекались они по-разному. Благо никто им в этом помешать не мог. Впрочем, вопрос с необходимостью найма хотя бы одного матроса уже поднимался. Слишком уж выматывающими были дальние переходы. От Адена до Эрслебена всего-то двести пятьдесят миль, но из-за неблагоприятного ветра идти пришлось двое с половиной суток.

– Алина, я уже давно хотел с тобой поговорить… – устраиваясь в кресло, произнес он.

– Не знала, что между нами пробежала кошка и мы не разговариваем, – хмыкнув, шутливо заметила она.

– Я серьезно.

– Ну говори, серьезный ты наш, – пристраивая чугунную сковородку на горелке и наливая растительное масло, великодушно разрешила она.

– Дело в том, что я одаренный, – словно бросаясь в омут с головой, произнес он, не сводя с нее глаз.

– Я должна сильно удивиться? – мазнув по нему взглядом и вновь возвращаясь к плите, буднично произнесла она.

– Мм, – даже растерялся он.

– Боря, когда находишься с тобой в столь близком общении, невозможно не понять, что ты одаренный художник.

– Ты это поняла по картинам?

– В живописи я не разбираюсь. Только на уровне «нравится – не нравится», хороший художник или бездарь. Сама для души иногда рисую акварелью. Кстати, давненько уже не баловалась. Надо бы купить этюдник. Но чтобы не заметить то, с какой одержимостью ты рисуешь, нужно быть совсем уж тупой гусыней. Все стены картинами увешал.

– То есть ты знала с самого начала?

– Нет. Поняла, только когда мы перебрались на яхту. Так-то думала, что просто нравится рисовать. Ну, мало ли увлеченных чем-либо людей? И таланта нет, и выходит все сикось-накось, а они не успокаиваются. Но чтобы понять, что это не твой случай, моих познаний в живописи хватило. Кстати, у тебя неплохо получается перевоплощаться.

– То есть ты наблюдала за моим маскарадом?

– Не специально, – пожав плечами, произнесла она. – Просто приметила тебя в городе. Если бы увидела твое лицо, то, может, и усомнилась бы, но я сначала узнала тебя со спины. К чему тебе это, Боря? Ты ведь можешь жить припеваючи. С тебя будут пылинки сдувать. Предоставят лучших наставников.

– Не хочу сидеть на цепи.

– Понятно. А сколько тебе лет? Извини, но я запуталась. То передо мной взрослый мужчина, то чистой воды сопляк.

– В мае исполнится пятнадцать.

– О бож-же, как низко я пала, связалась с мальчишкой, – картинно поднеся ладонь ко лбу, трагичным тоном высказалась она.

После чего как ни в чем не бывало вернулась к рыбе, начав обваливать ее в муке. И опять стрельнула в него озорным взглядом.

– То есть теперь между нами все кончено? – не менее картинно вздернув бровь, поинтересовался он.

– Не дождешься. Меня все устраивает, – энергично мотнула головой она. – И какие у тебя планы? К чему этот демарш? Ведь еще и из дому сбежал. Подделка документов. Господи, Боренька, да ты уже на каторгу себе насобирал.

– А к чему тебе было сбегать из дома и вместо того, чтобы выйти замуж, отправляться на одну войну, потом на другую? Вроде бы и остепенилась, нашла спокойную работу, но сейчас стоишь у плиты на собственной яхте и прикидываешь, куда бы еще податься для вящего веселья.

– И какова конечная цель?

– Пока очень хочется встать на палубу собственного корабля.

– Вот так. Ни много ни мало.

– Пока, – воздев указательный палец, уточнил он.

– Понятно. Ну что же, давай расставим все точки над «и». Если ты опасаешься, что я тебя сдам за вознаграждение, то напрасно. Деньги меня интересуют мало. Признаться, если возникнет нужда, то решить этот вопрос для меня не составит труда. Причем даже если придется преступить закон. Война, знаешь ли, накладывает свой отпечаток, – выкладывая обвалянную рыбу на раскаленную сковородку, произнесла она.

– Прямо камень с души, – ничуть не лукавя, произнес он.

Поверил он ей сразу. Ну, хотя бы потому, что все, сказанное ею, полностью укладывалось в его представление об этой девушке. Единственно, оставалась еще возможность, что она могла оказаться на службе в Департаменте иностранных дел или разведотделе Генерального штаба. Хотя, конечно, сомнительно. Не та он фигура, чтобы за ним охотились на таком уровне. А если бы она была на службе, то ее никто не отпустил бы в длительный отпуск.

– Кстати, твою паранойю я одобряю. Коль скоро решил быть наособицу, то опасаться нужно всех. Англичане, итальянцы, французы, да хоть эфиопы. Последних, кстати, в особенности. Все они хотят заполучить себе одаренного.

– Отчего такой акцент на Эфиопское царство?

– Последнее государство Африканских архипелагов, которому пока удается избежать колонизации. У них, по сути, нет ничего, кроме решимости сражаться до последнего вздоха. Так что они цепляются за любую возможность, которая позволит им усилиться.

– Неужели одаренный – столь серьезная фигура?

– В шахматы играешь?

– Скажем так, знаю, как ходят фигуры.

– Это ты зря. Начинай учиться. Серьезно развивает мышление. Одаренный – это та самая пешка, которая имеет все шансы, пройдя определенный путь, стать ферзем.

– Мне говорили о чем-то подобном. Мол, только одаренным по силам сегодня поднять боярский род.

– Слова, не лишенные смысла.

– Почему?

– Боярин – это не просто глава рода, владения, казна и военная сила. Это лидер по Сути, способный поднять родовичей. А это такая прорва опыта, что ты себе даже представить не можешь. И главное, далеко не все завязано на него, хватает и других нюансов. Так что либо наследственная преемственность, либо неординарная личность.

– И какой интерес у тебя?

– Забыл? Я решила покинуть тихую заводь еще до того, как поняла, что ты одаренный. Просто обрыдло. И та небольшая встряска с французами словно сорвала крышку с котла с адским варевом. Теперь пока не выкипит хотя бы часть, мне на месте не усидеть. Но сдается мне, что с тобой даже веселее будет. Давай к столу, завтракать пора, – выкладывая на блюдо горячую рыбу, подытожила она.