Ник Фабер - Огонь и отвага [litres]

Она вздохнула.

– Видишь ли, Новый Бостон, с которого я родом, был независимой планетой, которая оказалась очень удачно расположена в плане астрографии. Прямо на пересечении нескольких довольно крупных гиперпространственных маршрутов. К нам очень часто заходили корабли для дозаправки и отдыха. Развилась даже целая отрасль инфраструктуры, отвечающая за временное хранение грузов с прибывающих кораблей, если они хотели оставить их для своих заказчиков, которые, в свою очередь, присылали за ними уже свои корабли. С каждым годом поток торговых судов становился всё обширнее, и это вызвало экономический рост. Особенно в той его части, которая опиралась на деньги, что любили потратить экипажи кораблей, сходя на берег. – Она достала из сумки ещё один батончик и продолжила рассказ, разворачивая его обёртку: – Тогда я не понимала. Все эти толпы людей, которые спускались на планету и устраивали шумные вечеринки, тратя за один вечер месячный заработок моих родителей. – Она рассмеялась, но в смехе её Райн расслышал застарелую горечь. – Теперь-то я знаю, что это такое. Сидеть в долбаной железной коробке по несколько месяцев, зная, что за пределами её – смерть. Экипажи кораблей таким образом просто сбрасывали напряжение. Порой это заходило немного дальше положенного. Мой отец был сотрудником службы безопасности порта. Он отвечал за ближайшие к нему районы.

Лиза улыбнулась, вспомнив ворчливого, строгого человека, который мечтал о сыне. Как он обрадовался, когда врач подтвердил беременность его жены. И удивление, когда врач сообщил ему и его супруге, что у них будет дочь. В нынешнее время с этим проблем не было. Благодаря манипуляциям с генами и эмбрионами можно было не только избавиться от большинства опасностей в том случае, если мать решала вынашивать ребёнка естественным путём. В случае если использовался процесс искусственного оплодотворения, можно было даже выбрать пол ребёнка. Но не тогда, когда религиозные верования родителей вставали непреодолимой преградой на пути прогресса.

Родители Элизабет Вейл были строгими католиками. Приверженцами древнего верования, которое за три тысячи лет своего существования под давлением новых технологий и человеческого прогресса так и не исчезло. Лишь изменилось. Подстроилось под новый мир. И если манипуляции с генами для усиления колонистов, которым предстояло осваивать новый, негостеприимный мир, допускались, то вторжение в сам процесс творения новой жизни был под строжайшим запретом.

Поэтому, не имея выбора, отец Лизы решил воспитать дочь так, как считал нужным. Словно видел перед собой столь желанного им сына. Занятия спортом, активный отдых, боевые искусства, по части которых у девушки природный дар. А возросшие от генных манипуляций сила и скорость, без которых было почти невозможно выжить человеку на Новом Бостоне, давали ей неоспоримое преимущество перед обычными людьми.

Всё это Вейл рассказывала Райну-младшему, комкая в руках обёртку от протеинового батончика, запас которых всегда носила с собой. За увеличенную силу и скорость приходилось платить ускоренным метаболизмом. Генетические модификации превращали её тело в топку, постоянно требующую всё нового и нового топлива.

– И вот в один из дней он выехал на очередной дежурный вызов. Обычная группа матросов с торгового корабля разбушевалась и начала драку в заведении. Всё должно было быть просто. Вот только кончилось всё паршиво… – Она немного помолчала, прежде чем продолжить: – Началась страшная драка между командами двух кораблей. Отец постарался это прекратить и вместе со своими людьми влез в самую гущу, как делал уже, наверное, десятки раз до этого. Совершенно рядовой случай. Вот только смесь из алкоголя и Варпианской пыли способна сорвать крышу кому угодно.

При упоминании этого дешёвого и простого в изготовлении наркотика Том поёжился.

Когда он был простым энсином, да и после этого он порой сталкивался с этой дрянью. Варпианская пыль была бичом любого корабля, так как её мог изготовить любой человек, обладающий хотя бы минимальными познаниями в молекулярной химии. А гидропонные установки, расположенные на борту корабля, предоставляли всё необходимое для этого оборудование. Варпианская пыль была сильным галлюциногеном, который был популярен на многих флотах, позволяя отвлечься от скучной реальности многомесячных рейсов. А в комбинации с алкоголем мог вызывать как приступы неудержимого веселья, так и страшную агрессию, даря человеку чувство полного всесилия. За его приём, хранение, производство и распространение на Верденском космическом флоте карали быстро и жёстко.

– Верно, – согласилась Лиза, уловив по выражению его лица направление его мыслей. – Девять ножевых ранений в грудную полость. Он истёк кровью ещё до того, как приехали первые машины «Скорой». Чёртов торчок безумно хохотал, когда раз за разом вонзал нож в тело моего отца. Медицинское обследование показало, что он находился в таком сильном наркотическом и алкогольном опьянении, что медики вообще не понимали, как его сердце выдержало это и не лопнуло, словно мыльный пузырь.

Вейл закусила губу, вспоминая, как к ним домой пришёл напарник отца, чтобы рассказать о том, что произошло. За прошедшие годы детали несколько поблекли, но она до сих пор помнила его глаза, в которых были сострадание и острая боль от того, что он не смог предотвратить случившееся.

– Торчка так и не посадили. Крупная взятка от торгового представителя помогла замять дело, которое могло нанести урон репутации его компании. Дело списали как на обычный рядовой случай. Знаешь, когда у тебя достаточно денег и связей, можно замять что угодно…

– Слушай, – начал было Том. – Если не хочешь говорить об этом, я пойму…

– Да говорить-то, в общем, уже не о чем. Я хорошо запомнила лицо этого ублюдка на видеозаписях. И когда через семь месяцев и шестнадцать дней я увидела его в компании друзей, смеющихся и гуляющих по улице… Знаешь, когда ты выглядишь как миловидная восемнадцатилетняя девчонка и начинаешь приставать к группе из трёх мужиков… они теряют бдительность. Ровно до того момента, пока ты не начинаешь ломать их кости, словно сухие ветки… – В последних её словах прорезались стальные нотки, словно кто-то царапнул ножом по железу.

Лиза хорошо помнила, как заверещал первый из них. Она сломала ему запястье, а затем лучевую и локтевую кости, осколки которых разорвали плоть в открытом переломе. Помнила, как превратила в мелкое крошево коленные чашечки второго. Её кулаки до сих пор ощущали удары, которые превращали его рёбра в месиво. И как на протяжении трёх минут спокойно и методично она избивала убийцу своего отца. Какой именно из её ударов вогнал носовой хрящ ему прямо в мозг, Вейл забыла, но еще где-то с минуту она продолжала избивать уже мёртвое тело, делая из его лица кровавую кашу. Лиза остановилась лишь тогда, когда её за руки оттащили сотрудники службы безопасности, которых вызвали свидетели.