Александр Сухов - Лёд. Один в поле

Несколько раз мне «повезло» отбиваться от крупных хищников. И все-таки я возблагодарил Провидение, подвигнувшее меня двинуть по Уральскому хребту. Из-за ограниченности кормовой базы хищные животные не сбиваются в крупные стаи для охоты. Поэтому на моем пути попадались в основном одиночки.

Первый раз это был аналог земной росомахи. Схватка оказалась скоротечной. Чтобы отбиться, мне было достаточно нанести копьем колотую рану в бок зверя. Росомаха быстро сообразила, что беззащитное на вид существо вовсе таковым не является, несмотря на отсутствие острых клыков и длинных когтей, поэтому тут же ретировалась в неизвестном направлении. Насколько я успел заметить, рана от моего протазана оказалась для хищника очень неприятной. Скорее всего, зверь долго не протянет. А нефиг бросаться на людей, как будто вокруг мышей и зайцев мало.

Насчет отсутствия в горах больших стай я оказался прав. А вот супружеская пара местных «волков», решивших полакомиться человечиной, стала для меня серьезным испытанием. Представьте, в один прекрасный момент в пределах вашей видимости нарисовались две преогромные бестии, размерами превосходящие матерую кавказскую овчарку, и решительно двинули в вашем направлении с вполне предсказуемыми намерениями. Едва успел сбросить баул на землю и выставить впереди себя копье. Первой подбежавшей твари успел вонзить оружие в глотку. От мощного удара древко вырвало из рук. Чтобы отбиться от второго хищника, использовал дубинку. Пропустил «волчицу» мимо себя и со всей дури долбанул по хребту. Хорошо пошло. Одна тварь с переломанным хребтом, вторая с копьем в глотке. Обе долго не протянули. И я, разумеется, помог – добил ножом, чтобы не мучились. Мясо с них брать не стал – жесткое и пахнет аммиаком. Шкуры также меня не заинтересовали – заниматься их выделкой было влом. Да и не нужны они мне на данный момент, если только пошить сбрую для метательных ножей. Нет, не стану терять времени, похожу пока без перевязи. Единственное, что забрал с них в качестве охотничьих трофеев – острые клыки. Восемь штук белоснежных кусалок размером от десяти до пятнадцати сантиметров. Как-нибудь займусь и сделаю себе ожерелье не выпендрежа перед собой любимым ради, а устрашения аборигенов для. Вдруг местные пожелают сунуть меня в котел, чтобы употребить в пищу, а тут увидят, какое у парня на шее красивое украшение. Повод лишний раз подумать, стоит связываться с героем, победившим кровожадных волчар, или все-таки будет лучше сначала мирно пообщаться. А там, глядишь, и контакт наладится. Ведь недаром гласит народная мудрость, что встречают по одежке, ну а провожают… провожают по-разному.

Третьим моим противником стал орел. Вообще-то земные орлы вовсе не орлы в сравнении с тем монстром, что спикировал на меня с неба и попытался схватить своим длинным кривым клювом. Птица рух – вот самое подходящее ему название. Впрочем, это я лишь потом рассмотрел, с кем имею дело. Тут в очередной раз следует отдать должное моей чуйке. Ощущение опасности возникло ещё до того, как меня накрыла огромная тень. На рефлексах рванул к стоящему неподалеку дереву. Оказавшись под его кроной, взял копье на изготовку и начал анализировать ситуацию. Долго размышлять не пришлось, поскольку от порывов ветра, созданного взмахами крыльев, в воздух поднялось облако пыли вперемешку со всяким мусором, и в нескольких метрах от дерева приземлилась гора в перьях размером едва ли не со взрослого слона. Ну преувеличил слегка с испугу, не со слона, но гиппопотам с крыльями будет в самый раз или носорог. Короче, огромная оперенная туша с могучими когтистыми лапами, широченными крыльями и (о боже!) массивным пилообразным клювом метровой длины.

«Бабушка, бабушка, а для чего тебе такой огромный клювик?» – неожиданно пришло в голову и трансформировалось в соответствии с текущим моментом из слышанной в далеком детстве сказки про одну безрассудную девчонку и тупую мамашу, отправившую родное чадо навстречу смертельным опасностям и головокружительным приключениям.

Нет, бросаться даже с копьем на эту птаху – безумие чистой воды. Однако отвадить тупую тварь и навсегда отбить желание охотиться на двуногих существ, вооруженных палкой с металлическим наконечником, крайне важно. Чтобы в следующий раз думали, на кого нападают.

Моментальный осмотр окружающего пространства и беглая оценка возможностей противника позволили сделать вывод, что из-за своего огромного веса птица лишний раз не станет подниматься в небо, а будет преследовать добычу по земле. Тем более, при своих габаритах и длинных ногах она может развить скорость намного выше, чем я, а внушительных размеров крылья и хвостовое оперение позволят ей довольно быстро менять траекторию бега. А еще мне стало понятно, что дерево, спасшее меня от атаки сверху, не способно уберечь от нападения на земле. Однако я все-таки нашел выход из этой крайне опасной ситуации. Достаточно широкая, сужающаяся к противоположному концу трещина в скале. Если этот птеродактиль с перьями, в отличие от литературного персонажа по имени Говорун, не отличается особыми умом и сообразительностью, моя задумка должна сработать.

Не дожидаясь атаки птички, я помчался к расселине. При этом не забывал контролировать боковым зрением своего врага. Как я и рассчитывал, орел-переросток тут же рванул вслед за мной. Преодолев с максимально возможной скоростью трещину, убедился, что птица застряла. Наградой моей смекалке стал недовольный клекот. Однако наслаждаться греющими самолюбие звуками не стал. Быстро обогнул скалу и зашел к летающему монстру с тыльной стороны.

Птица уже сообразила, что угодила в банальную ловушку, и попыталась выбраться на волю. Однако она поняла, что превратилась из охотника в преследуемую дичь, лишь после того, как мое копье перебило сухожилия ноги. Отменная заточка бронзового лезвия позволяла пользоваться им как глефой или алебардой. Не теряя времени, проделал ту же процедуру со второй ногой. С подрубленными конечностями летающий монстр рухнул на брюхо и потерял способность передвигаться по земле. Взлететь у него также не было возможности. Оставалось лишь грозно клекотать и биться в неуклюжих потугах выбраться из каменного плена.

Наступил мой черед куражиться над практически поверженным врагом. Ничтоже сумняшеся, загнал копье в зад птице практически на половину древка и провернул несколько раз. «Жестоко», – скажет какой-нибудь сердобольный защитник дикой природы. Согласен, жестоко. Но пусть эта самая «дикая природа» поостережется нападать на одиноких беззащитных путников, тогда и урону ей не будет.

Не стану описывать подробностей кровавой расправы с птичкой. Скажу только, что окончательную точку в её бессмысленном существовании поставила моя дубина, проломившая клювастую башку.