Александр Сухов - Лёд. Один в поле

– Ага, Гедеван Александрович Алексидзе – первый грузинский космонавт, и Нобелевскую премию тебе вручат. – Вот такой у меня язвительный с юморком Дед.

У непонятного аппарата инопланетян проторчал аж четверо суток, и ничего полезного из этого не получилось. Мои сенсоры постоянно отмечали наличие модулированного пси-сигнала, но, как бы я ни напрягался, как бы ни тужился, понять что-либо так и не смог. В свою очередь мысленно пытался задавать вопросы, но, если и получал ответы, их сакральный смысл был вне моего понимания. Поначалу надеялся, что где-нибудь в корпусе вот-вот откроется люк и меня впустят внутрь, но инопланетяне обломили. Люк так и не распахнулся. По всей видимости, посчитали, что тот, кто не может понять обращенного к нему посыла, не имеет права находиться внутри загадочной машины.

То, что этот аппарат, скорее всего, является транспортным средством, мы с Дедом сообразили практически сразу. Вот только что это за средство: атмосферник, межпланетный пустотник или вовсе сверхсветовой звездолет, работающий на неведомых землянам принципах? Далее между нами начался околонаучный треп, который так ничем определенным и не закончился.

А еще мне повезло увидеть, каким образом происходит очистка «стартовой площадки» от пыли, песка и прочего мусора. На второй день моего пребывания в непосредственной близости от обнаруженного артефакта весь сор бесследно утонул в камне. В этот момент сам я и мои вещички находились на плите, однако ни я, ни мой нехитрый скарб не пострадали. Мы с Дедом расценили данный факт как дружественный, вполне вписывающийся в рамки гуманизма и человеколюбия. Вообще-то, после того, как плита поглотила весь мусор, я изрядно струхнул, до дрожи в коленях, хоть умом понимал, что поздно волноваться, но ничего с собой поделать не мог.

Спустя четыре дня, по причине отсутствия каких-либо положительных результатов, мне пришлось собирать вещички и отправиться к очередному оазису. Судя по местоположению на карте, мне удалось преодолеть более половины пути до конечной точки маршрута на этом материке. Бог даст, увижу кого из аборигенов на побережье, заодно и познакомимся. Если нет, придется городить плавсредство из подручных материалов, с его помощью преодолевать водное пространство шириной в сотню километров.

Когда уходил, мне показалось, что сознание что-то такое царапнуло. Нечто, навеянное извне. Будто ощущение горького сожаления, а еще безнадежного одиночества. Подчиняясь абсолютно иррациональному внутреннему порыву, повернулся к темной громадине, поднял руку со сжатым кулаком над головой и громко крикнул:

– Не переживай, парень, и не скучай, я непременно вернусь, и мы с тобой все-таки найдем общий язык!

Почему «парень», а не «девчонка»? Да хрен его знает. Опять же, что-то необъяснимое на уровне мистики.

Пустыня такое место, где идешь-идешь, и вроде бы ничего не меняется. Песок, барханы, небо самых разных оттенков – от сине-зеленого до мутно-сероватого, изредка попадаются обработанные ветрами и солнцем скальные островки. Время от времени промелькнет таракашка, ящерка или змейка – вот и все разнообразие. Ну увидел аппарат инопланетян неведомого назначения, ну получил полные штаны радости. Казалось бы, всё, хватит удовольствий на мою голову. Но нет, судьба-злодейка… скорее, судьба – сама щедрость приготовила для меня еще один подарок. «Подарок», пожалуй, громко сказано, но загадку, по сравнению с которой легендарная теорема Ферма покажется простенькой задачкой.

Я уже сбился со счету, в какой именно оазис моя нога вступила в очередной раз. Шучу, конечно, благодаря нейросети, моя память абсолютна, но для красного словца можно сказать, что сбился. Итак, очередной оазис представлял собой довольно обширный водоем пресной воды, обрамленный практически по всему периметру знакомыми «финиковыми» деревьями, «саксаулом» и тростником. Из живности присутствуют птицы и вездесущие сухопутные крабы – наверное, их икру пернатые на лапах переносят, ибо эти наглые твари встречаются повсеместно.

К великой моей радости, водоем оказался огромным, по местным меркам, глубоким, и в нем водилась рыба. За час я добыл пяток экземпляров. Подвесил кукан и торбу на ветку дерева, подальше от клешней усатых бандитов, и отправился на поиски топлива для костра.

Углубившись в чащу метров на двадцать, обнаружил засохшее на корню деревце и начал его рубить своим топориком. Тут мое внимание привлек какой-то предмет неподалеку у подножия соседнего дерева. Поначалу я подумал, что это выступающий из песка округлый валун. Однако до сих пор мне не довелось встречать в этих местах столь гладких окатышей. Их формирование, как правило, связано с активной ледниковой деятельностью. Откуда в субэкваториальной зоне планеты ледники? Молодых гор поблизости не наблюдается, если и были когда-то, теперь истерты в песок и пыль. Всё, что мне до сих пор попадалось в пустыне, лишь изрядно выщербленные камни самых причудливых форм. По этой причине я не мог пройти мимо находки, и не пожалел.

Валун оказался вовсе не валуном. То, что это артефакт, созданный гением разумных существ, мне стало понятно, как только я смахнул налипший на него слой пыли и песка. Сероватого цвета композитный материал на основе углерода и кремния однозначно указывал на искусственное происхождение находки.

Тут и Дед возбудился необычайно. Забегал вокруг и, чуть ли не брызгая слюной (шучу, конечно), заверещал:

– Копай, Лёд!

Ага, щаз-з прям так и начал копать. После ночного перехода мой организм хочет кушать. И вообще, торопливость нужна исключительно при ловле блох – сам мне говорил в свое время. Именно это я доходчиво объяснил псевдоличности. Дед вынужден был признать мою правоту. А куда бы он делся?

К раскопкам приступил через четыре часа. За это время успел хорошенько заправиться ухой и жаренной на углях рыбой. Немного вздремнул. Проспал бы и больше, но неугомонный родственник меня разбудил. Видите ли, ему не терпится самым тщательнейшим образом изучить находку. А мне терпится? Ну выделываюсь немного из вредности, дескать нечего понукать, но в пятой точке зудит и требует немедленных действий.

Копать слежавшийся и оплетенный прочными корнями песок было довольно тяжело, поэтому работа продвигалась медленно. Рубить топориком «железные» корни, а потом выдергивать многометровые плети из земли та еще работенка. Тем не менее находка постепенно обнажалась. В какой-то момент из-под земли показался манипулятор-рука, затем голова, а после того, как откопал нижнюю конечность, понял, что передо мной нечто типа андроида. Однако после того, как трехметровое тело было освобождено полностью, оттерто от налипшей почвы и с помощью рычагов перевернуто на спину, я увидел нечто такое, что буквально ошеломило нас с Дедом. Это был обычный шильд, выполненный из нержавеющего сплава серебристого цвета. На нем кириллическим шрифтом на русском языке было выгравировано: