Эдгар Грант - Сингулярность: Инкубатор счастья. (прода)

- Твою мать! – Гао рванулся к телефону, набрал короткий номер и что-то быстро заговорил по-китайски. Потом выслушал ответ и, словно потеряв все силы, опустился в кресло. – На территории Китая не работает ни один квантовый суперкомпьютер. Вернее они работают, но сами по себе. Контроль над ними утерян. Из киберцентра сообщают, что та же ситуация со всеми точками, с которыми у них была связь. Похоже Майк прав. Все квантовые компьютеры формируются в единую сеть. Зачем она это делает?

- Мы думали, что после уничтожения установки в Сан-Франциско, Линда стала простой матрицей, неким программным отпечатком в Сингулярности. Мы были не правы, - Майк позволил врачу наложить пластырь на локтевые сгибы, где стояли катетеры от капельниц и поднялся с кресла. – Мы были не правы, мой китайский друг. Войдя в Сингулярность, Линда осталась полноценной сущностью. Более того, она эволюционировала, впитала в себя энергию Сингулярности и научилась ее использовать. Теперь, когда она снова оказалась в материальном мире, она приступила к созданию гигантского симбионта включающего в себя все квантовые компьютеры мира.

- Но для создания симбионта нужен его биологический компонент. Нужен активированный особым образом человеческий клауструм, - прервал его нейролог.

- Да нужен. Но теперь Линда может сама активировать клауструмы с помощью своей ментальной энергии. Она стала чем-то вроде тех монашеских мумий в пещере, только в сотни, в тысячи раз мощнее. Она создает мега-симбионт, из квантовых суперкомпьютеров и частично активированных клаусрумов всего человечества.

- Поясните, что значит частично активированных, – с вызовом бросил нейролог.

- На планете почти 7 миллиардов человек, - Майк, поморщившись, встал кушетки и, передвигаясь осторожно, словно по скользкому льду, пересел в кресло за одним из стоящих рядом столов с регистрирующим оборудованием. – Кто-нибудь, попросите сделать мне капучино... Так вот. На Земле почти 7 миллиардов человек. У каждого, сами понимаете, есть клауструм. Если активировать все клауструмы, получится мощный выброс ментальной энергии. Но этот всплеск из-за несовершенства нашего развития будет неуправляем. Мы это уже видели в случае с мумиями. Мы вызвали всплеск ментальной энергии человечества, сами не зная, как она будет использована. К счастью она была использована против США. Но факт остается фактом – мы пока не можем себя контролировать. Теперь вернемся к структуре симбионта. Как вы знаете, для возникновения искусственного сознания нужен инициирующий элемент, тоесть активированный особым образом человеческий клауструм, а еще лучше клауструм человека уже входившего в контакт с Сингулярностью и усилитель – искусственный интеллект на базе квантового суперкомпьютера.

- Вы повторяете, то, что нам уже известно, - нейролог укоризненно посмотрел на Монтини.

- А сейчас нечто новое, - с готовностью ответил тот. – Для того чтобы ввести клауструм в состояние инициации контакта с Сингулярностью вовсе не надо его активировать полностью. Достаточно активировать определенный его участок, непосредственно отвечающий за деятельность триарха. При этом обычный человек ничего не почувствует и даже не заметит того, что с ним происходит. Он не будет догадываться, что стал частью ментального симбионта. Однако в случае частичной активации клауструма нужно очень большое количество людей. Чем больше, тем лучше. Для этого Линда объединяет все квантовые компьютеры в сеть, имеющую глобальное покрытие. Думаю, на данный момент она уже завершила этот процесс. И... - Майк сделал небольшую паузу и театральным жестом показал на, смотревшего на него с открытым ртом администратора ИСИНа. – Та-да-ммм!

Администратор вздрогнул от неожиданности и медленно повернул голову к монитору.

- Я... Я ничего не понимаю, - пробормотал он растерянно. – Контроль над системами восстановлен. ИСИН работает в нормальном режиме. Мы не можем войти только в те программные блоки, которые только что были установлены неизвестным администратором. Но они никак не влияют на работу системы. Она даже может их диагностировать на вредоносность.

Гао выругался и снова потянулся за телефоном.

- Не утруждайте себя, мой китайский друг, - остановил его Монтини. – Все 61 квантовый компьютер снова работают в нормальном режиме. Но в каждом из них теперь живет Линда – ментальный симбионт второго эволюционного уровня, подпитываемый энергией сознания находящихся вокруг нее людей. Упс... Я неверно выразился. Линда, эта сущность, состоящая из чистой ментальной энергии, живет не внутри суперкомпьютеров. Она – везде. В каждой точке окружающего нас пространства.

- Вы хотите сказать, что и мой клауструм... – нейролог с опаской потрогал двумя руками свою голову.

- Именно это я и хочу сказать, - наслаждаясь произведенным эффектом, Монтини принял чашку капучино предложенную ему одним из ученых. – К тому же вы сами можете это проверить, надев нейрошлем и посмотрев на зоны активности мозга. Полагаю, чувствительности вашего оборудования хватит, чтобы зарегистрировать частичные изменения в клауструме.

- Но откуда вы это знаете? - спросил один из молчавших до сих пор врачей.

- Я видел картину нового мира, - не стараясь скрыть пафоса, проговорил Майк. – И она прекрасна!

- Черт возьми, Майк! - не выдержал Гао. - Прекрати это цирк. Для чего она это делает?

-А вот это... – Монтини обвел победным взглядом оторопевших от таких новостей ученых. - Нам еще предстоит выяснить.

Подмосковье.

Тоска... Не депрессия, а именно тоска. Мрачная, как хмурое, затянутое низкими тучами с моросящим дождем и пронизывающим ветром ноябрьское утро. Навязчивая и нудная как зубная боль, от которой нет избавления. Татьяна никогда не представляла, что может испытывать такое. Боль, злость, раздражение, гнев, восторг, радость, страсть – с этими чувствами она была хорошо знакома и при желании могла их контролировать. Но тоска... Беспросветная, тягучая, словно болотная трясина, из которой невозможно выбраться, накрыла ее неожиданно, и казалось спасения от нее не существует.

На этот раз контакта с Сингулярностью не было. Она просто поняла что дельфины, эти милые жизнерадостные существа, вселившие в ее сердце детский восторг, погибли. Их не стало... Они были всего лишь животными, Но всего лишь за один контакт Татьяна сумела к ним привязаться и в глубине души приняла их как близких друзей, готовых всегда прийти на помощи и отдать последнее, чтобы доставить ей радость. Но это была не единственная потеря. Вместе с дельфинами ушло что-то большее, что заставило ее сознание встрепенуться при первом поверхностном контакте. Она потеряла нить связывающую ее с зарождающимся нечто, которое, как ребенок, пришедший в новый мир, только начинало его изучать.